— Личное поручение.

— Смахиваю слезу.

— Находишь это забавным?

— Да нет же, милорд. Как можно? Просто рыдаю.

Айдену тоже за последние часы часто хотелось всплакнуть.

Над собственной глупостью и самонадеянностью.

Устроить ловушку и тут же самому попасться в нее? Обычное дело. Будничное. Случающееся в жизни каждого не по десятку и даже не по сотне раз. Так с чего же лорд-претендент вдруг начал относить себя к категории неприкасаемых? Из-за удачи, сопровождавшей его слишком долго? Настолько долго, что она вошла в привычку?

Все предварительные расчеты говорили о высоких шансах на успех. Все типовые модели поведения противника были учтены. Но Айден забыл самое главное. Забыл, что помимо врагов рядом может оказаться и кое-кто еще.

Друг.

Это странно ощущать и больно чувствовать. Особенно если последний твой приятель остался где-то в далеком прошлом, в детстве, еще не расставившем вас по разные стороны от линии фронта.

Конечно, Таас не мог знать, кому направляет помощь. Но разве это имело для него значение? Есть ресурсы, есть возможности, есть воля? Значит, должно быть и действие. Поступок.

Разумный?

В объеме имеющейся информации — да. Кто же мог предположить, что «падальщик» подойдет к каналу позже, чем модуль? А разобрать сложившуюся диспозицию удалось бы и курсанту первого года обучения.

Айден поступил бы точно так же. Не погнался бы за туманной целью, обнаружив под боком другую добычу, лакомую и беззащитную.

— Рыдать будешь потом.

— Как прикажете, милорд.

— Я потерял кое-что ценное. Вернее, допустил кражу.

— Кто посмел?

— Один из королевских корсаров.

— Коркусы? Пакость какая…

— Их никто не любит.

— Презрение ничего не меняет. А вот тяжелая эскадра…

— Война тоже мало что может изменить.

— Разве я говорил о войне? Только истребление. Тотальное и безжалостное.

Такие настроения ходили по Империи всегда. Наверное, с самого основания. И уж точно, с того дня, как первый дредноут коркусов проявился на радарном экране.

Айден старался придерживаться нейтралитета в политических взглядах. По крайней мере, пока это позволял ранг лорда-претендента. Но сейчас, пожалуй, искренне поддержал бы радикалов в их стремлении…

— Когда-нибудь. Обязательно.

— В далеком и светлом будущем?

— Обострение конфликта пользы не принесет. Все должно быть сделано тихо. И очень аккуратно.

— Чтобы вор не осознал всю ценность украденного?

— Как всегда, схватываешь на лету.

— Милорд полагает, что этого еще не произошло? Сколько часов назад…

— У тебя будет фора.

— Большая?

— Достаточная для поисков.

Недостаток иногда становится достоинством. А если повезет, то и преимуществом.

«Падальщик» прыгнул в канал сразу же, торопясь вернуться с добычей, значит, случилось то, что и должно было случиться. То, что в первый раз заставило Айдена изрядно поволноваться.

Отсутствие механизма энергетической адаптации. Смертельный вред это причинить не может, но при смене характеристик пространства происходит массированный удар по нервной системе, не достигшей нужного уровня развития, и человек… Отключается.

Таас на переходе терял сознание плавно, а не одним рывком, зато и возвращался обратно тоже постепенно. И очень медленно, если не контролировать процесс искусственно. Коркусы, с их высокомерием, вряд ли занимались изучением «низших рас», и уж тем более, побрезговали бы применить к субнормалу свои технологии, а значит, в запасе есть по меньшей мере…

— Результат поисков может оказаться любым.

Увы. Айден не исключал даже самого печального итога. Но это не мешало ему надеяться и верить.

— Знаю. Но он должен быть.

Просто должен. А плакать или смеяться — можно будет решить потом.

Темно.

Потому что глаза закрыты. Кажется, что ресницы намертво сплелись между собой.

Сон ушел, но бодрости не прибавилось. Даже наоборот, тело ощущается совершенно разбитым и непослушным. С чего бы вдруг? Чем я вчера занимался? Опять пришлось срочно эвакуировать мешки с цементом из-под прорванных труб центрального отопления?

Тепло.

Ну точно, котельную запустили. То есть запустили-то ее еще с весны, а сейчас попробовали раскочегарить, в связи с чем и… Неужели без меня было не обойтись? Я не ломовая лошадь, чтобы грузы таскать туда-сюда, бессмысленно и бесполезно. Хотя, с другой стороны, оставлять все на божий промысел тоже нельзя. Чтобы потом не заниматься художественной рубкой бетонного массива.

Удушливо пахнет цветами.

Сирень? Жасмин? Адское какое-то сочетание. Новый любимый аромат Наины Федоровны, что ли? С нее станется. Вечно раскопает на цыганских лотках гадость, которую ни одно нормальное воображение даже представить не в силах. А потом обольется с ног до головы и дефилирует, пропитывая жутким запахом кухню и всю готовящуюся еду. Я бы еще понял, если бы этот одеколон предлагали пить, но есть…

— Мы категорически, всецело и неподдельно недовольны, Рихе.

Незнакомый голос. Женский. С визгливыми нотками. И что это за имя такое? А, наверное, в ушах до сих пор шумит водяное эхо, и зовут его… То есть того, с кем женщина разговаривает, наверняка зовут Гришей.

— Мы снисходительны и щедры, но аванс выдаем лишь однажды.

Новая экономка, так и знал. Тянет Фаню периодически на персонал, как будто только что уволенный из общеобразовательной школы по сокращению. И что он находит в этом стервозном апломбе?

— Мы терпеливы. Мы ждали. И чем ты оправдаешь наше ожидание?

А вот читать нотации можно было где-нибудь в другом месте. Если только я легкомысленно не склеил от усталости ласты на середине пути к себе в комнату. Бывало такое. Хорошо, что не часто.

И в какую же нору удалось забиться на этот раз? Лежать вроде просторно. Жестковато, правда. Ну ничего, всегда можно подложить руку под голову.

— Смею обратить ваше дражайшее внимание…

Реплика Гриши? Нормальный голос. Серьезный. Только можно было и посуровее тон сделать, а придыхание убрать. Тем более, что оно насквозь фальшивое.

— Мы видим.

Шурх. Шлеп-шлеп-шлеп.

Лучше надо было мне прятаться, однако. Такое ощущение, что кто-то прошелся прямо по уху. Вернее, прошелестел.

— Рихе, подними его.

— Как пожелаете, моя королева.

На мгновение стало трудно дышать, потому что воротник, скомканный чьей-то сильной рукой, впился в горло, вздымая меня вверх. А потом хватка исчезла, и я снова начал оплывать студнем. Ноги смирно стоять не захотели: разъехались в стороны, подогнулись и стукнулись коленями об пол. Зато падать, при случае, стало намного ближе.

— Он все еще спит?

Ну что ж вам неймется-то, а? Меня ж вроде вовсе уволить собирались, так зачем напоследок нервы мотать? Вместо выходного пособия?

— Не думаю, моя королева.

— Это так на тебя похоже, Рихе.

Стерва — она и есть стерва. А мужик-то куда смотрит? Или он из тех, кто любит вечно оставаться снизу?

Ай-й-й!

Больно же, хотя и похоже, что по щеке хлестнула всего лишь мокрая тряпка.

Совсем стыд потеряли, сволочи! Вот подождите у меня, сейчас продеру глаза и…

Нет, не сиренью это пахнет. И не жасмином. По виду вообще больше похоже на фиалки. Только их же вроде в горшках разводят, а не на шпалерах. Или я снова что-то путаю?

— Пленный в сознании, моя королева.

— Значит, его затылок выглядит умнее, чем лицо.

Цветы повсюду. Обои в цветочек. Потолок в цветочек. Платье в…

Много, должно быть, ситчика на него пошло. На нее то есть. Это даже не корова и не бочка, а что-то пострашнее. Метра четыре в обхвате, а то и все пять.

Подбородков, кстати, столько же. И морда рябая. Видел я уродливых женщин, но эта, пожалуй, займет первое место в моем топе.

— Моя королева должна сделать скидку на…

— Осторожнее обращайтесь со словами, Рихе. Особенно с теми, которые намекают на долг.