Вообще-то не так это и странно. В конце концов, они оба у нас кто? Военные. Со званиями, регалиями, уставными взаимоотношениями и прочими условностями. На одной волне, проще говоря. Хотя такое единообразие в мыслях…
— Вашбродие!
Наверное, стойка «смирно» выглядит эффектно, особенно рьяно исполненная, но только не когда майка, припорошенная сигарным пеплом, опасно натягивается на густоволосатой груди.
— Вы сидите, сидите, товарищ Джорег. Я к вам, можно сказать, с неофициальным визитом.
Твинчи, при моем появлении изобразившие пирамидки мусора по углам, расслабились заметнее, чем их оператор: снова разбрелись по всему пространству отсека, дергая то одну, то другую световую линию коммутационной схемы.
Пробовал я в ней разобраться. Хотя бы поблочно. Не свезло. Потому что кое-кто, ответственный за функционирование систем связи, не удосужился, внося изменения, оповещать об этом командный пункт. И этого кое-кого непременно надо было бы отругать, но…
Не сейчас. Сейчас мне требуется полное и безоговорочное сотрудничество.
— Товарищ Джорег, можно задать вам личный вопрос?
Радист задумался. На самом деле. Чем подтвердил догадку о том, что я явно выбрал не те слова.
— Простите, перефразирую… О вашей личной жизни. Как мужчины.
Теперь Жорик напрягся. А твинчи замерли на своих местах. Кажется, даже дышать перестали.
По-хорошему, такую тему следует обсуждать с другом. На крайний случай с тем, кто относится к тебе равнодушно. Но в моем распоряжении только и исключительно подчиненные, причем выбор небогат. Лёлик и Болек в вопросах интима, может, и сведущи, но чисто визуально у меня все-таки больше общего с радистом. И адъютантом, конечно. Только обсуждать ночные приключения с блондинкой…
Нет, я еще не настолько сошел с ума!
Хотя пора бы.
— Вашбродие?
О, вышел из ступора, наконец-то.
— Я снова плохо выразился?
— Никак нет! Как выражаются, да еще плохо, это всем понятно. Так чтобы вы, вашбродие, да никогда…
Не отказывается говорить — уже хорошо. Хуже, что топчемся пока все там же и все в том же.
— Товарищ Джорег, это важно. Для меня. Очень.
— Как прикажете, вашбродие!
Жаргоном пользоваться нельзя: черт его знает, как медузы переведут мои скромные познания. Завуалированные понятия тоже не подойдут. Стало быть…
— Как вы занимаетесь сексом?
Если бы глаза у Жорика росли на стебельках, как у краба, то они сейчас болтались бы где-то в области затылка.
— В-ваш… б-бродие?
Опять не попал? Ну что ж ты будешь делать!
— У вас ведь есть женщины?
Сигара повисла в уголке рта.
— Так это… Я не злоупотребляю, вашбродие! Все честь по чести, по договоренности и согласию. И только в специально отведенных местах!
— Товарищ Джорег… Речь не идет о вашем целомудрии. Я имел в виду, в вашей расе ведь есть деление на мужчин и женщин? Потому что в какой-то другой может и не быть, а где-то наверняка не два пола, а даже больше.
— Есть, как не быть, вашбродие.
— И вы время от времени…
Совокупляетесь.
Тьфу. Плохое слово.
— Друг с другом…
Спите? Бываете близки? Занимаетесь продолжением рода?
Да нужного слова вообще нет!
— Когда чувствуете потребность…
— Понял, вашбродие! Так точно!
— Что «так точно»?
— Сношаемся!
Где тут ближайшая стена, чтобы ее боднуть?
107 часов 15 минут от перезагрузки системы
— Вот по этому поводу, товарищ Джорег, я и хотел с вами поговорить. Когда вы находитесь в увольнительной, трудностей, думаю, не возникает?
— Тут уж как подвезет, вашбродие. Но мне почти завсегда…
— Не сомневаюсь. Вы у нас мужчина видный. Так вот, как я уже говорил, в свободное от службы время, в соответствующих условиях проблем нет. А здесь, на базе? Ведь вполне может случиться… В смысле, потребоваться.
Будь они прокляты, переводчики эти! Страшно представить, сколько конфликтов в истории мира произошло из-за того, что кто-то и когда-то подставил в предложение не то единственное слово, которое должно было там оказаться.
— Захотеться.
— А-а-а! — Жорик просиял лицом и замахал руками не хуже, чем дирижер симфонического оркестра. — Для такого все, что нужно, имеется, вашбродие!
Коммутационная схема сменилась лабиринтом других линий. Радист немного поиграл на них, как арфист, потом довольно повернулся ко мне:
— Изволите убедиться, вашбродие?
Что, вот так прямо? Здесь? Может, лучше попросить обслуживание в номер?
Ну уж нет. Разбираться, так со всем и сразу.
— Не откажусь.
Жорик кивнул и дернул за какую-то из световых струн.
Я даже не пытался воображать, что именно произойдет. И, как оказалось, поступал правильно.
Потому что ничего и не произошло. Разве только облака света, колышущиеся перед нами, стали чуть плотнее.
— Как вам, вашбродие? Хороша?
Что он имеет в виду? Беспорядочный набор мерцающих пикселей?
— Это еще заставка, а уж дальше…
Судя по удовольствию, посетившему лицо радиста, и не только лицо, что-то все-таки случилось. И продолжало случаться в эту самую минуту.
— Товарищ Джорег!
Радист дернулся, сбрасывая свое наваждение:
— Вашбродие?
— Я понял, что вы мне только что продемонстрировали… способ снятия определенного напряжения. А теперь объясните, как он работает. Пожалуйста.
— Так это… Все как и в жизни, только наполовину. И слухи ходят, что чем круги выше, тем половина такая больше ценится даже. Нам еще по старинке можно, а большим господам никак нельзя. Правда, у них и аппаратура — не чета нашей. С проникновением до седьмого уровня, не меньше. Наша, если рассудить, баловство одно. Но на безрыбье…
Он все говорил, говорил и говорил, то сетуя, то негодуя, то извиняясь, а я с каждым словом понимал все меньше и меньше. Кроме одного: свои потребности определенного характера в ближайшее время цивилизованно удовлетворить не смогу.
— Спасибо за сотрудничество, товарищ Джорег.
— Вашбродие? Да вы ж ничего толком еще не…
— Как-нибудь в другой раз. Можете возвращаться к работе. Или чем вы там занимались, не важно. Прошу прощения за беспокойство.
Кажется, моя тирада озадачила радиста больше, чем все предыдущие вопросы вместе взятые, но ответа или вообще какой-то реакции не последовало. Дисциплина, мать ее. Когда начальник говорит, задача подчиненного — внимать. Или оставаться на месте до получения дальнейших распоряжений, как некоторые и делают. С той лишь разницей, что мне доподлинно неизвестно, какие распоряжения адъютант принимает к сведению, а какие игнорирует самым наглым образом.
Хотя, учитывая вновь поступившие сведения, даже хорошо, что блондинка здесь, под боком. Вернее, прямо за порогом.
Вот он, шанс прояснить ситуацию, получив информацию из первых рук. Потому что, если выбирать между косноязычием и лаконичностью…
— Мне нужна ваша помощь, адъютант.
Не повела и бровью, намекая, что я снова выбрал неправильный тон? Да и ладно. Устал следить за словами, тем более усилия все равно идут прахом.
— Я хочу знать о вас все.
Кулак врезался в переборку, пройдя совсем рядышком с моей левой скулой, а дыхание блондинки, на редкость холодное, почти ледяное, заставило моргнуть.
— Жалкий. Слабый. Тупой. Бесполезный.
Спасибо за характеристику. Ничего неожиданного, но да, спасибо. Теперь все наконец-то расставлено по полочкам.
— Последний глупец, будь он даже адмиралом, не…
Ого, фразы стали длиннее. Не содержательнее — это было бы чудом, но пространнее и заметно чувственнее. В смысле, начали отражать то, что творится где-то глубоко-глубоко под броней.
— Да будь ты хоть в каком-нибудь звании!
Еще один удар рядом с моим ухом. Послабее, чем первый. Поглуше. Но такой же многообещающий, как и первый.
— Какие-то проблемы, адъютант?
Все это время она смотрела мне прямо в глаза, уж не знаю зачем. Может, искала что-то. И пожалуй, я был бы рад, если бы эти поиски увенчались успехом. Если бы она нашла…
