Шарик, скомканный из света, повисает в воздухе. Так, теперь я должен сделать удар?
Палка скользит в пальцах. От влаги. О, уже вспотел. От волнения? Ну да, ведь это, прямо скажем, проверка на вшивость: смогу или нет.
Шш!
Мяч отлетает к противоположной стене. Хотя какая стена, в самом деле? Только видимость. Прозрачная сетка, переплетение лучиков все того же света.
Возвращается. Ой, под каким неудачным углом…
Шш.
И вообще, двигаться тоже надо. В конце концов, он не станет летать так, как удобно мне.
Шш.
Уже лучше. Почти дотянулся, почти спрямил траекторию.
Шш.
Чтобы колоть, придется перехватывать клюшку наоборот? Трудновато. Или логичнее менять не захват, а позицию, тогда…
Ну вот, пока думал, мяч просквозил мимо и ударился о сетку уже у меня за спиной. Один — ноль в пользу тренажера.
Возвращается, просвистев совсем рядом с ухом. И… мне чудится, или он в самом деле стал крупнее?
Хотя, так даже проще. Чем больше мишень, тем легче в нее попасть, верно?
Шш!
Да, пожалуй, стало удобнее. Правда, при ударе появилась отдача. Надо все-таки изловчиться и проткнуть его хотя бы один раз… Может, еще укрупнить?
О да, отлично получилось! Уже не яблоко, а целый арбуз.
Шшш…
Он по ходу разгоняется? Любопытно. Отбивание тормозит, пройденное расстояние — ускоряет. Представляю, как нелегко распасовщику дирижировать всем этим.
В любом случае, для укола надо идти вперед, на мяч: только тогда есть шанс совладать с летящей на тебя шаровой молнией. К тому же за два метра до тебя она и движется еще немного медленнее… Ну да, на те же два метра в секунду.
Шшшш.
Отбить в сетку, одновременно подвигаясь как можно ближе, чтобы на обратном ходу…
Ай, шайтан! Увернулся!
Ну ничего, сейчас стукнется о ту стенку, полетит назад, тут-то я его и…
— Совсем дурак?
Она вырастает у меня на пути, словно из ниоткуда. С потолка упала, что ли?
— Стоять смирно!
А сама — двигается. Навстречу. И делает это намного быстрее зарева, разрастающегося у нее за спиной.
— Подбородок к груди!
Но я же так ничего не увижу…
Ее руки сжимают меня. Хотелось бы сказать: в объятиях, но больше похоже на тиски. А потом приходит волна.
Бьет в спину адъютанта и разлетается ослепительными брызгами фейерверка: многого мне не видно, потому что гляжу практически из-под мышки, но зрелище завораживающее. Впрочем, как и…
Она смотрит мимо меня, но это, наверное, к лучшему, ведь сейчас блондинка, наверное, настоящая. Впервые с того момента, как мы узнали о существовании друг друга.
Устремленная в единственную цель. Бесстрастная и одновременно почти звенящая от напряжения. Надежная.
А еще ей…
Больно?
Уголок рта кривится пару секунд, потом все, в том числе и снисходительная надменность, возвращается на свои места.
Объятия размыкаются.
Мановение руки, и огни тренажера гаснут, а мне достается назидательное:
— Спички детям не игрушка.
106 часов 34 минуты от перезагрузки системы
Она прячет свое лицо всюду, где только может.
В тенях, частым гребнем рассекающих крошечное пространство каюты.
В калейдоскопе текучих движений.
В словах, которые шепчет мне на ухо.
В обжигающих прикосновениях.
Она прячет свое лицо, бесстыдно выставляя напоказ все остальное.
Я знаю ее тело наизусть, от шаловливых пальцев ног до завитка волос на затылке, выглядящего странно и неуместно между совершенно прямыми прядями.
Я совершенно ее не знаю.
Никто в моей прежней жизни не умел так тихо и невинно смеяться от удовольствия. Никто не бывал так настойчив и послушен одновременно. И никто не мог снова и снова, раз за разом, не снижая остроты ощущений…
Ох.
Это был всего лишь сон?
Увы. Но сменить белье все равно придется.
Странно. Обычно подобные фантазии меня не посещают. В смысле, снится всякое, но чтобы настолько красочно и в мельчайших подробностях… Вот только существует ли эта женщина на самом деле?
Проще было бы думать, что я сконструировал ее сам, из фотомоделей, актрис определенного жанра и бессознательных предпочтений, но… Мог и покрасивше навоображать, право слово. Повнушительнее. Так нет же, держал в руках совершенно обычную девчонку.
С чего же это все мне вдруг привиделось?
А, знаю. Близость комиссарского… э-э-э, адъютантского тела сыграла свою роль. Не надо было намедни обниматься. Хотя…
Я бы не отказался повторить. Сон. Все остальное не обязательно. Ну разве только исключительно в порядке закрепления результатов эксперимента, потому что бока блондинка мне намяла порядочно.
А еще на повестке дня появился очень важный вопрос личного характера, ответить на который мне, наверное, лучше всех сможет…
— Куда собрался?
Нет, вовсе не она, караулящая меня у двери. А кстати, зачем?
— Вам не спится, адъютант?
— К заутрене уже прозвонили.
Ага, имеются в виду местные склянки или как их там.
Никакого разделения на время суток здесь конечно же нет: отсчитываем жизнь по часам, которые, в свою очередь, то ли делятся на группы, то ли в них объединяются. Причем, если я правильно все понимаю, для каждого отсека эти группы свои, строго определенные и выверенные.
И все равно даже распорядок дня не объясняет, какого черта блондинка сейчас делает у моего порога.
— Что-то случилось?
— Нет. И больше не случится.
— Ну и славно. Позволите пройти?
Сдвинулась в сторону. Ровно на шаг. Но никуда не делась: отправилась следом за мной, держа дистанцию. Слишком короткую, чтобы не напрягать.
— Придумать вам занятие, адъютант?
— Главное, себе не придумывай.
Это что, наезд? В смысле, угроза? С какой стати?
— Объяснитесь.
Ничего не выражающий взгляд.
— Почему вы идете за мной?
— Ты идешь. Я иду.
— Хотите сказать, нам по пути?
Молчание.
— У меня есть дела, адъютант.
— Это-то и страшно.
Издевается, что ли? Нет, не похоже. Издевки у блондинки совсем другие, и в такие моменты она чаще всего немного щурится. Видимо, наслаждаясь собственным превосходством.
— Объяснитесь, в конце концов!
Не то чтобы ее общество мне сильно мешало или смущало. Просто как-то все это неожиданно. И совершенно непонятно.
— Вы ответите сами или только по приказу?
На самом деле я не верю, что когда-нибудь по-настоящему смогу ей что-то приказать. И еще меньше верю, что она послушается.
— Прикажи.
Это стало бы самым простым решением, да? Уверен, она именно так и думает. А на моей стороне создается устойчивое впечатление, что меня ломают. Об стенку, об коленку — как придется, выпал бы удобный момент.
Нет, душечка, хотел бы я командовать, пошел бы в училище. Ага, военное. И всю оставшуюся жизнь бы только и занимался приказами. Отдавал бы и выполнял. Мечта!
Тьфу.
Хочешь ходить за мной хвостом? Да пожалуйста. Переживу. Тебе это наскучит быстрее, чем мне, обещаю.
Поворачиваюсь и успеваю сделать почти пять шагов, прежде чем ловлю спиной бесстрастное:
— Слабак.
Интересно, а могла ли ситуация получить другое продолжение? В принципе? Вот представить себе, что случилось чудо и…
Нет, все логично и предсказуемо наперед. Ходов эдак на пять: больше мне не протянуть против блондинки ни в какой игре.
Что ж, не буду расстраивать ожидания.
— Вы что-то сказали, адъютант?
— Если я говорю, меня слышат.
Дурацкое ощущение — чувствовать, что разговор необходим обоим собеседникам, и не находить правильных слов.
Она ведь явно настроена пообщаться, но в своем стиле. Потому что иначе не умеет? Ой, вряд ли. Просто не хочет. А чего хочу я?
Э…
Вот так всегда! Чуть не забыл, куда собирался.
Надеюсь, внутрь она за мной не пойдет?
Уфф! Слава тебе, господи: осталась за дверью. Видимо, считает компанию Жорика для меня приемлемой.
