В общем, все шло гладко, и развитие событий даже давало надежду на близкий конец церемонии, однако с каждой минутой воздух в помещении словно сгущался, давя на грудь и порождая знакомое ощущение — чувство близкой опасности. Напряжение растекалось по спине, жестким каркасом обхватывало плечи, острыми иголочками покалывало пальцы рук. Близко-близко. Совсем близко…

Раз за разом я окидывала зал быстрым внимательным взглядом. Все на своих местах, замерли в ожидании, даже прекрасная половина общества, тяготеющая к непоседливости, постоянно теребящая в руках веера, платки и прочую дребедень, а также беспрерывно шушукающаяся, сейчас практически не подавала признаков жизни. На лицах придворных умеренная заинтересованность, наша охрана бесстрастна, воины из ТарнОнлаид насторожены, но в пределах разумного, — все в рамках сложившейся ситуации. Никаких лишних движений, никаких неосторожных взглядов, ничего, что говорило бы о скрытой угрозе.

Обнаружившийся в толпе Лабиз вид имел скучающе-благодушный. На главное действо он смотрел через раз, развлекая себя тем, что время от времени строил глазки стоявшим по близости женщинам. Ни в его жестах, ни в мимике я не смогла обнаружить что-либо подозрительное. И ничего не оставалось, как снова перевести внимание на гостей.

Воины «небесной» делегации, монахи, епископ… Епископ, монахи, воины… И снова воины, монахи, епископ…

Когда Риан, наконец, заткнулся, а правитель Харжело тут же воспользовался возникшей паузой, чтобы засвидетельствовать свое почтение Наблюдателю отдельно, монах, стоявший впереди и чуть правее епископа, переступил с ноги на ногу и шевельнул руками, скрытыми одеянием. Этого незначительного едва заметного движения хватило для внезапной вспышки озарения, подкрепленной вдруг прояснившейся памятью. Перед мысленным взором пронеслись картины моего посещения Благословенных Небес во всех деталях и подробностях, необычайно яркие и четкие, словно все это было только вчера.

Тревога холодной змеей свернулась в животе, а боль в пальцах стала почти нестерпимой. Я глубоко вздохнула, обрывая стремительный поток суетливых, лихорадочных мыслей. Просчитывание возможных вариантов сейчас ни к чему не приведет, а вот отвлечь от происходящего вполне может. Мне же в данный момент нужна была холодная трезвая голова, способная верно анализировать поступающие от всех органов чувств импульсы и принимать решения, не тратя время на пустые сомнения.

— …Мой подарок, принц Нолан, с первого взгляда может показаться более чем скромным, — Харжело снова переключил внимание на наследника престола, — но, я уверен, что вы оцените его по достоинству. Позвольте мне, вручить его вам лично.

К епископу плавно, но очень быстро, приблизился один из его воинов и почтительно подал небольшой сверток. По толпе придворных прокатился одобрительно-заинтересованный гул, — момент вручения подарков был самой любимой частью мероприятия. Харжело разворачивать подношение, а заодно и удовлетворять любопытство собравшихся раньше времени, не стал. Поудобнее перехватив свой дар, он сделал три шага вперед, оставляя монахов за спиной, и остановился, ожидая, когда Нолан спустится с тронного возвышения.

Принц и герцог поднялись одновременно, и одновременно двинулись по ступеням вниз. Все что я успела, прежде чем поспешить за ними, это быстро подать Лагри сигнал: «полная боевая готовность». Проверять, понял ли он меня и дал ли отмашку своим людям, уже попросту не было времени.

Согласно традиции для личного вручения личного подарка одним правителем другому, Нолан должен был бы идти один, оставив охрану за спиной в знак доверия и расположения. Однако наш принц до полноправного правителя еще не дорос, и, следовательно, принимать презент мог только в сопровождении своего опекуна. А вот мое участие в столь торжественном моменте не предполагалось никоим образом, и я буквально кожей чувствовала направленные на меня недоуменные взгляды.

Аджей, обернувшись, недовольно нахмурился и сделал мне знак возвращаться обратно. В ответ я усердно закивала, подтверждая, что сигнал принят к сведенью, и ускорила шаг, обгоняя герцога и вырываясь вперед. Кто-то из придворных не выдержал и сдавленно охнул. Порывом ветра по залу прокатился шепот удивления плавно переходящий в неодобрение, и даже возмущение. Брови Харжело медленно поползли вверх, а лицо начало багроветь.

Еще бы! Очень хорошо его понимаю. Такое вопиющее неуважение! Но что делать, что делать…

Я сделала шаг в сторону, почти поравнявшись с епископом, — его туша чертовски мешала мне держать в поле зрения всех четырех монахов одновременно, особенно того, который успел обратить на себя мое внимание. Больше всего меня смущало, что последний стоит со стороны принца, а не герцога.

— До меня доходили слухи, что со смертью короля Эдгара здесь много изменилось, — пророкотал Ирсо, посверкивая глазами и старательно делая вид, что не замечает никого, кроме Нолана. — Теперь я и сам это вижу. Прискорбно, когда родители не успевают передать свой опыт и мудрость детям. И еще более прискорбно, когда рядом не находится достойных воспитателей, дабы помочь преодолеть выпавшие испытания. Однако должно помнить, о справедливости Всемогущего, воздающего каждому по делам его… Мой подарок, юный принц, подойдет как никогда.

С этими словами епископ развернул сверток и вручил Нолану Книгу Книг. Тяжеленное, в золоченом переплете, украшенном драгоценными камнями, Писание было действительно достойным подарком, о чем тут же и сообщил Аджей. Ядовитые намеки Ирсо герцог пропустил мимо ушей, и сейчас хотел лишь поскорее закончить торжественную часть. Нолан, обескураженный моим поведением, тоже был не против быстрее вернуться на свое место, поэтому выпалил подходящую случаю благодарственную фразу на одном дыхании. Епископ недовольно скривился, видя, что его слова не достигли цели, и уже открыл было рот, чтобы сказать еще какую-нибудь гадость, как случилось то, чего я ждала все это время.

Фигура того самого заинтересовавшего меня монаха дрогнула, обозначая начало движения, и медленно поплыла вперед. То, как мужчина одним широким плавным и, в то же время, стремительным шагом сократил почти все остававшееся до епископа расстояние, я уже не видела. Аджей от удара в живот охнул и, сгибаясь, непроизвольно отступил назад, и это я тоже отметила лишь краем глаза. А вот вылетевший из длинных широких рукавов серого балахона, веер хищно сверкающих смертоносных рыбок мне удалось разглядеть отчетливо, — я все-таки успела оказаться на его пути, закрывая принца своим телом.

Дзынь! Первая ударилась в металлический наруч на левом предплечье, который мне неожиданно пришло в голову надеть сегодня.

Бац! Вторая болезненно ткнулась в бок под ребра.

Вжик! Третья огнем обожгла бедро.

Четвертая… Где четвертая?!..

На пол мы с Ноланом грохнулись одновременно. И звук нашего падения дал, наконец, отмашку, послужил сигналом для дальнейших действий всех остальных. Толпа придворных колыхнулась, словно тяжелая морская волна, десятки мечей и кинжалов покинули ножны, пол затрясся, заходил ходуном от топота бегущих людей. Я еще не успела подняться, как нас уже окружило плотное кольцо охраны, — Лагри все же принял мой сигнал.

Меня вздернули на ноги, встряхнули, и в непосредственной близости я увидела перекошенное лицо Наблюдателя.

— Где Нолан? — я завертела головой в поисках принца.

Юноша и не думал теряться или прятаться от меня. Он сидел на полу, тараща круглые от испуга глаза и все еще сжимая в руках подаренную книгу.

Я вздохнула с облегчением и даже улыбнулась, но улыбка испарилась, когда меня снова бесцеремонно встряхнули.

— Ты ранена!

— А?! — я снова наткнулась взглядом на продолжавшего держать меня Риана. — Отстань…

По лицу блондина пробежала судорога, и я даже инстинктивно вскинула руку, но бить меня никто не стал. Вместо этого Керш принялся стаскивать с меня куртку.

— Эй! Ты чего? — попробовала возмутиться я, но не преуспела.

— Мне надо осмотреть тебя, — процедил Наблюдатель сквозь зубы, легко пресекая мои попытки ему помешать. — Ножи могли быть отравлены…