— Ничего особенного, Вера Петровна, — хладнокровно отозвался корнет. — Вашего супруга убили красные бандиты.

Женщина упала в обморок.

— Не обращайте на нее внимания, — сказал Шмаков. — Приступайте! Всем поровну.

— Да здравствует наш атаман! Щедрый атаман…

— Тише, дьяволы! Красных накличете.

Казаки вскрывали сундуки, делили маральи рога, серебряную и золотую посуду, высыпали из замшевых мешочков золотой песок, золотые десятирублевки и пятирублевки, жемчуг, бирюзу.

— Тибетская бирюза…

Шмаков морщился, нетерпеливо прохаживался вдоль обоза.

— А теперь, казаки, мы сами себе господа и сами себе слуги. Колчак доживает последние дни. Куда двинем?

— Лучше всего на Баян-Кол. Там есть где пошуровать…

— На Баян-Кол — марш!.. Мадам я сам утешу.

Монгольский князь Максаржав носил почетное звание «Хатан Батор», что означает — «Несокрушимый богатырь». Звание получил еще в 1912 году за взятие города Кобдо — последнего оплота маньчжурской династии в Монголии. Маньчжуры владычествовали в Монголии почти триста лет, довели страну до крайнего разорения. Отдаленные и ближайшие предки Максаржава участвовали в восстаниях, которые поднимали монгольские князья и араты против иноземных захватчиков. Некто Доржи, простой пастух, прославившись в боях, первым из предков Максаржава получил княжеский титул. С той поры титул переходил в роду от поколения к поколению. Максаржав считался потомственным военным, ибо главная обязанность князя воевать с врагами. Да и сам он смотрел на войну как на тяжелую, трудную, но неизбежную, а иногда прямо-таки необходимую вещь, когда приходится драться за независимость страны.

Род обнищал до такой степени, что потомственный князь Максаржав перешел в категорию «хух тайджи», что значит — «неимущий дворянин». Чтоб прокормить семью и самому не умереть от голода, он вынужден был заниматься далеко не княжескими делами: выделкой овчин и мехов, шитьем одежды. Он оказался искусным портным и сапожником. Сеял хлеб, отвозил его на продажу в столицу. Водил караваны верблюдов, пас стада правителя хошуна. Женился Максаржав рано: шестнадцати лет. В жены взял свою землячку Цэвэгмид, дочь простого пастуха. После смерти отца Максаржаву пришлось заботиться не только о собственной семье (у них с Цэвэгмид было десятеро детей), но и о матери, младших братьях и сестрах. Нужда — лучший учитель. Когда его призвали на военную службу, дела совсем пришли в упадок…

Несмотря на громкое звание «Несокрушимый богатырь», которое присваивается за исключительный героизм и полководческое искусство, Максаржав с первого взгляда не производил внушительного впечатления: был он среднего роста, кряжистый, с тонким прямым носом. Из-под шапки свисала толстая, туго заплетенная коса. Носил он простой коричневый халат, неуклюжие гутулы — сапоги с загнутыми носками, был неотличим от сотен других скотоводов, и только коричневый шарик на шапке свидетельствовал о его княжеском звании. Но не было в Монголии человека более прославленного и известного во всех аймаках, нежели Максаржав!

Тогда, в двенадцатом году, он со своими цириками взял крепость, которую окружал глубокий и широкий ров, наполненный водой. Стена крепости была такой толщины, что по ней могли сверху проехать две телеги. Отвели воду из крепостного рва, попытались взорвать ворота, стену — ничто не помогло. А в крепости засел основной гарнизон Кобдо, маньчжурский наместник и его чиновники. Они могли отсиживаться за толстыми стенами до тех пор, пока не придет подмога из Китая.

Нужно было спешить. Максаржав сосредоточил вокруг крепости в два обвода восемь тысяч своих цириков. Китайцы отстреливались из пушек. У цириков имелись только берданки и по двадцать пять патронов на каждого, Подготовку к штурму крепости Максаржав готовил тщательно, целых десять дней, изучал систему огня противника. Штурмовать решил ночью. Перед штурмом сказал цирикам:

— Вам выпала великая честь завоевать монгольскому народу счастье… Я сам поведу вас на штурм…

Он отобрал тогда более двадцати цириков, самых отважных и находчивых, и вместе с ними на приставных лестницах взобрался на крепостную стену, а оттуда спустился в самую гущу врагов… Наместник выбросил белый флаг.

Потом были другие бои, отряд Максаржава дрался и на восточных окраинах Монголии, дошел до Барги и Ванемяо. В этих походах отличился командир пулеметной роты Сухэ, которого Максаржав сразу же выделил и наградил званием Батора. Мог ли он предполагать тогда, что Сухэ-Батор, сын простого кочевника, сыграет исключительную роль в его судьбе?..

Когда после всех побед Максаржав вернулся в столицу, монарх Монголии — богдогэгэн и его министры не поспешили назначить национального героя на высокие военные посты: боялись его самостоятельности и влияния на армию. Хатан Батору предложили скромную должность церемониального чиновника министерства внутренних дел. Чиновник не имел никаких прав, обязан был сопровождать князей и лам, удостоенных высоких титулов и званий, когда они являлись на поклон к монарху. То была насмешка родовитых бездельников, трусливых, никчемных, умеющих плести интриги. Оскорбленный Максаржав подумывал об отставке. Ему исполнилось сорок, он решил вернуться в свой хошун и всерьез заняться землепашеством, обучая аратов этому новому для них делу.

Однако, как только возникла опасность войны, о Максаржаве сразу же вспомнили. Он знал о событиях, происходящих в России: белого царя свергли, власть взяли рабочие и крестьяне. Красная Армия разбила Колчака, и его войска откатываются на восток. Как относился он к этим вестям? Пытался разобраться во всем. Разобраться было не так просто. Белый царь считался другом Монголии. Ведь когда решили провозгласить независимость Внешней Монголии в 1911 году, то обратились за помощью именно к царской России, а не к другой державе… Россия оказала тогда помощь оружием и деньгами… Теперь правителем России объявил себя Колчак, и непонятно было, как он относится к Монголии. Впрочем, скоро все разъяснилось. Весной 1919 года в Урянхайский край вторглись отряды разбитых Красной Армией колчаковцев. Они повели себя как завоеватели: грабили, насиловали, казнили ни в чем не повинных тувинцев и монголов. Находившиеся в Урянхае монгольские части вынуждены были отступить. Вот тут-то правительство богдогэгэна и вспомнило о Максаржаве, «Несокрушимом богатыре»: его спешно назначили командующим — сайдом на северо-западную границу. Мол, наведи там порядок, защити монгольскую землю.

Максаржав выехал с отрядом на границу. Штаб его находился в Цаган-Тологое. И тут его войска подверглись неожиданному нападению белогвардейских частей. Цаган-Тологой, то есть Сахарная Голова, — так называлась гора, где расположился было Максаржав. Колчаковцы окружили высоту и повели наступление. Сахарная Голова была командной высотой, и колчаковцы, узнав о продвижении в Урянхай партизанской армии, решили укрепиться здесь. Отряд Максаржава в конце концов вынужден был отойти на границу, понеся потери. Несколько десятков цириков попали к белым в плен. Максаржав не сомневался, что их ждет смерть.

Но произошло невероятное: все цирики вернулись. Привел их урянх Кайгал, который, по всей видимости, от своих соплеменников знал, куда отступили монгольские войска.

— Вам удалось бежать? — обратился Максаржав к цирикам. Подошел сын Максаржава Сундуй-Сурэн, сказал:

— Я разговаривал с ними. Колчаковцы согнали всех на плот и хотели переправить на противоположную сторону. Но неожиданно показался отряд русских партизан Кравченко и Щетинкина, белые были разгромлены, а наших цириков партизаны отпустили на свободу.

— Это так, — подтвердил урянх Кайгал. — Партизаны не воюют ни с урянхами, ни с монголами, они бьют колчаковцев.

— Щетинкин?.. Я слышал о нем… — проговорил Максаржав. — Я хотел бы пригласить в наш лагерь доблестных красных начальников.