Однако она понимала, что не может терять времени на проверку, встала и, прихрамывая, добралась до ближайшей ветки, которая выглядела достаточно толстой, чтобы выдержать ее вес. В темноте было трудно что-то разглядеть, но девушка заметила, что вдоль ствола расположены другие ветки на подходящем расстоянии друг от друга.

Ноа оглядела землю и несколько минут обдумывала свое положение. Дерево находилось на краю еще одного двора. Вокруг стояли красивые кирпичные здания разной высоты и формы, и царила тишина, людей Ноа не видела. Сирены смолкли, и она заставила себя сосредоточиться, понимая, что чем дольше ждет, тем больше вероятность, что мышцы одеревенеют и спускаться дальше будет труднее.

Выбора нет, напомнила себе Ноа. То, что собирались сделать с ней доктора, наверняка много хуже.

Она вздохнула, крепко ухватилась за ветку и обхватила ее ногами, потом быстро проползла до ствола, чувствуя ладонями неровности коры. Она не позволяла себе смотреть вниз. Мелкие веточки царапали ей лицо, но она почти не чувствовала боли. Ее отчаянно трясло, и она изо всех сил боролась с паникой.

Казалось, прошли часы, пока Ноа спускалась вдоль ствола. Несколько раз она едва не упала, и лишь в самый последний момент ей удавалось прижаться к ветке всем телом, тяжело дыша от усталости и страха.

Последняя ветка оказалась самой трудной. Темнота мешала Ноа оценить расстояние до земли. Она даже не знала, трава там или бетон, и повисла на руках, прекрасно понимая, какому риску себя подвергает, но ей было страшно отпустить руки.

Она приземлилась на упругую землю. На этот раз ей было не так больно. Возможно, удар смягчила трава, или она более удачно упала и перекатилась. С минуту Ноа лежала, готовая к тому, что из темноты материализуются мужчины в черном.

Однако ничего не произошло. Ноа с трудом встала и, стараясь оставаться в тени, пересекла двор и вышла на улицу.

Питер никак не мог уснуть. Такое с ним случалось нечасто — обычно он закрывал глаза и мгновенно погружался в сон, а через восемь часов, с точностью до минуты, просыпался.

Но сейчас он лежал без сна и смотрел в потолок. Они с Амандой с трудом втиснулись на ее односпальную кровать. Она устроилась с краю, спиной к нему. Обычно они переплетали ноги, и Аманда прижималась к нему спиной. Он обнимал ее за плечи и засыпал, ощущая аромат лаванды, идущий от ее волос. Однако сегодня, несмотря на узкий матрас, их разделяло несколько дюймов. Если бы в комнате был ковер потолще, Питер лег бы на полу. Он не мог забыть выражение лица Аманды, когда она не сводила глаз с местного чемпиона, которого звали Дрю. Ведь совсем недавно она точно так же смотрела на него.

Они познакомились на вечеринке. Все местные частные школы были маленькими и нередко объединялись для проведения танцев. Школу, в которой учился Питер — одно из самых крупных заведений подобного рода в городе, — оканчивало всего семьдесят выпускников. Для большого праздника это была не самая веселая перспектива.

Зимний бал неизменно проходил в Центре Билтмора. Зал украшали всегда одинаково: гирлянды маленьких белых лампочек на искусственных деревьях, с потолка свисали картонные снежинки, диск-жокей в углу крутил записи десятилетней давности. Наивно, но что еще можно было ожидать от танцев в старших классах школы: половина удовольствия состояла в том, чтобы над ними посмеяться. Питер пришел на вечеринку с Маккензи Салливан. Их связывали дружеские отношения, хотя он знал, что нравится ей. Питер рассчитывал, что они выпьют, зайдут добавить к Донни Лаурелли, а потом будут обниматься.

Но потом он увидел Аманду. Почти все девушки надели на бал красные, белые или пышные платья из черного атласа. А на Аманде было легкое пурпурное платье до колен, с глубоким круглым декольте и тонкими лямками — модное, изощренное, но не кричащее. Русые волосы локонами струились по плечам, черные чулки и туфли на высоких каблуках дополняли наряд. Аманда выглядела скучающей.

В море старшеклассниц, как две капли воды похожих друг на дружку, она приковывала к себе внимание. Впервые в жизни Питер был совершенно очарован, и ему потребовалось пять минут, чтобы собраться с духом и подойти к ней.

Его поглотило настоящее безумие. Питеру всегда было легко с девушками, он считал, что «разговаривать с ними — одно удовольствие». Тем не менее, когда он подошел к Аманде, он не знал, что сказать.

Наконец она его заметила и повернулась. Питер смутился. Он был в темном костюме и черных туфлях. Но вместо стандартной рубашки и галстука надел футболку под фальшивый смокинг,[13] которую купил в благотворительном магазине. Питер хотел показать, что относится к танцам не слишком серьезно, но, когда Аманда приподняла брови, собственный поступок показался ему детским и глупым.

— Привет, — наконец выдавил из себя Питер.

— Привет.

Она сделала глоток пунша и отвернулась. Все вокруг делали вид, будто танцуют, словно хотели показать, что песня никуда не годится. Питер пожалел, что не взял стакан с пуншем, — в горле у него внезапно пересохло.

— Я Питер.

— Аманда.

Она продолжала смотреть в зал, не обращая на него внимания, что выводило Питера из равновесия. Обычно все было наоборот.

— И в какую школу ты ходишь? — придумал он следующий вопрос.

— Школа для девочек Бруклайн.[14]

— Да? Там учатся только девочки?

Она посмотрела на него и медленно проговорила:

— Поэтому она так называется.

— Да, конечно, — пробормотал Питер, который вдруг обнаружил, что его руки безвольно висят вдоль тела, и засунул их в карманы. — Вы носите форму?

^— Да, — после долгой паузы ответила Аманда.

— Паршивое дело. Я хожу в «Кантри Дэй». Там учатся мальчики и девочки, и никакой формы.

— М-м-м.

Аманда активно вертела головой, отыскивая нового собеседника.

Питер понял, что у него ничего не выйдет. Такого с ним еще никогда не случалось. Он огляделся, чтобы проверить, заметил ли кто-нибудь, что происходит.

— Ты собираешься потом пойти к кому-нибудь на вечеринку? — запинаясь, спросил он.

— Скорее всего, нет.

— А почему?

Она пожала плечами.

— Я не люблю такие развлечения. К тому же завтра мне рано вставать.

— Да? Зачем?

— Я волонтер.

— Ах вот оно как. — Питер сообразил, что все время глуповато кивает головой. — Ну, вечеринки начнутся рано. Эти танцы были никуда не годными еще в прошлом году, поэтому народ скоро разойдется.

— Да, скучно, — кивнула Аманда, сделав глоток пунша. — В прошлом году я пропустила танцы.

— Диджей был немного лучше. То есть по сравнению с этим, но все равно хуже не бывает.

Они еще с минуту постояли рядом. Питер отчаянно пытался придумать, что бы еще сказать, но тут Аманда заулыбалась и помахала кому-то в другом конце зала.

— Было приятно с тобой поболтать, — небрежно бросила она и ушла.

Ошеломленный Питер смотрел ей вслед. Аманда подошла к группе девушек и о чем-то с ними заговорила. Она заметно оживилась, жестикулировала и смеялась, и вела себя совсем не так, как с ним, как будто кто-то бросил монету в автомат и тот заработал. Быть может, она рассказывала про него — но прошла минута, а ее собеседницы даже не посмотрели в его сторону. Почему-то это еще сильнее задело Питера. Казалось, Аманда забыла о нем еще до того, как дошла до своих подруг.

До конца танцев Питер оставался мрачным, в результате Маккензи обиделась и ушла с подругой. Питеру стало немного стыдно, но он не нашел сил для извинений. Он изрядно перебрал и закончил вечеринку на диване у Донни.

После этого Питер начал бывать в местах постоянных встреч учениц школы Бруклайн, надеясь увидеть Аманду, но всякий раз уходил ни с чем.

Однажды, в начале весны, он выходил из магазина «Эппл» и столкнулся с каким-то шествием. Питер пытался пересечь улицу, чтобы подойти к парковке, где стояла его машина, тихонько ругаясь из-за того, что придется ждать окончания демонстрации.