Как-то раз, когда парень, отвечавший у доски, запутался и не смог начертить график, Лиля, как и другие, подняла ру­ку, вызываясь помочь ему. Преподаватель с интересом взгля­нул на нее и вызвал. Из простого любопытства вызвал. Но для нее это был настоящий экзамен, и она это понимала. Вся рас­красневшись, Лиля толково ответила на вопрос и начертила на доске кривую. С этих пор она смело вызывалась отвечать, и ее часто спрашивали, ставя в пример другим.

В те вечера, когда в аэроклубе не было занятий, Лиля все равно приходила в класс. Пустая комната казалась еще боль­ше, когда в ней не было народу. На стенах висели схемы работы двигателя, на столах в качестве наглядного пособия для кур­сантов лежали части мотора, цилиндры с поршнями, а в углу стоял самый настоящий пропеллер. Лиля трогала руками глад­кую поверхность пропеллера и воображала, что летит высоко над землей, над облаками...

Но вот наступила весна, теоретические занятия кончились, курсанты приступили к полетам. И опять Лилю не взяли: все­го пятнадцать лет... Но она упорно ездила на аэродром. Езди­ла, несмотря ни на что. Ни школа, ни домашние уроки, ни за­нятия музыкой не могли помешать ей. Прямо с экзамена спе­шила она в аэроклуб и возвращалась домой только после того, как последний самолет заруливал в ангар.

Никто не учил ее летать, она держалась в сторонке и толь­ко смотрела, как летают другие, старательно помогая курсан­там и мотористам мыть, чистить самолеты.

Один из инструкторов, Женя Ульянов, приметил девочку, которая постоянно крутилась на аэродроме, целые дни про­водя возле самолетов. Заинтересовавшись ею, он как-то спро­сил:

— Ты что, летать хочешь?

— Угу,— ответила Лиля доверчиво.— Только меня не при­няли.

— Понятно. Ну, а дома знают, что ты здесь пропадаешь?

— Знают.

На самом же деле Лилины родители понятия не имели об аэроклубе. Она убедила их, что ходит в школьный драмати­ческий кружок.

Ульянов отнесся к девочке с симпатией. Наблюдая за ней, он старался приободрить ее, позволял ей присутствовать в его группе во время занятий на тренажере, при изучении фигур пилотажа на земле.

Однажды он застал Лилю сидящей в кабине самолета «У-2». Держа ручку управления, она пробовала двигать ею, воображая, что летит. Инструктора девочка не заметила, увле­ченная «полетом», и он долго стоял у самолета, наблюдая, как сосредоточенно изучала Лиля управление.

— Ну что, Лиля, получается? — спросил он серьезно.

Она смутилась.

— Угу, — ответила виновато, вылезая из кабины.

Спрыгнув на землю, девочка остановилась перед Ульяно­вым и так тяжело вздохнула, что он рассмеялся и сказал:

— А ну садись в самолет!

В мгновение ока Лиля снова оказалась в кабине. Выжида­тельно посматривая на Ульянова, она, казалось, еще не вери­ла своему счастью, и в первый момент на лице ее можно было прочитать сдерживаемую радость и в то же время насторожен­ность: а вдруг инструктор шутит? Но она знала: Ульянов не может обмануть ее, и с нетерпением ждала, когда он сядет в самолет.

Сняв с себя летные очки, он протянул их Лиле:

— Вот, надевай.

Потом не спеша сел в кабину, застегнул шлем и, наблюдая за Лилей в круглое зеркальце, прикрепленное к левой стойке, приказал:

— Берись за сектор газа и выруливай!

Она послушно порулила на старт. Ульянов обернулся к ней и с удивлением воскликнул:

— О, да ты все умеешь! Когда же ты научилась? Может быть, ты и летать уже умеешь? Только потише, потише рули... Не спеши — успеешь!

Он взял управление, развернул самолет против ветра и взлетел. «У-2», оторвавшись от земли, стал набирать высоту, уходя все дальше в небо. Приглушенно, совсем не так, как на земле, гудел мотор. Лиля посмотрела вокруг — наконец насту­пил момент, которого она так долго ждала... Голубое чистое небо, сверкающее солнце, а внизу — земля, зеленая, разрисо­ванная полосками-дорогами, усеянная домиками...

В воздухе Лиля не отпускала ручку, повторяя все движе­ния, которые проделывал летчик, управляя самолетом. Эти движения она уже знала, вызубрив наизусть учебник по лет­ной подготовке. Почувствовав, что Лиля крепко держится за ручку, Ульянов предложил:

— Ну-ка, бери управление. Подвигай рулями.

Сам он поднял обе руки над головой, желая показать Лиле, что она ведет самолет самостоятельно.

— Смелее, смелее! — подбадривал он Лилю.— Смелее дви­гай ручку! Так, как ты делала на земле.

У Лили перехватило дыхание. Сначала робко, потом уве­реннее по команде инструктора она накреняла самолет то впра­во, то влево, наклоняла его вперед, делала горку, снова выво­дила в горизонтальный полет.

— Разворачивайся влево! Ногу! Ногу дай! И ручку накло­ни. Вот так, отлично! Следи за капотом — видишь, как он пол­зет по горизонту? Так и держи...

Лиля быстро схватывала все, чему учил ее Ульянов. Поса­див самолет, он сказал ей:

— Молодец! Будешь летчиком!

Счастливая Лиля смущенно и немного испуганно смотрела на Ульянова.

— А когда? — быстро спросила она.

Ей не терпелось начать полеты как можно скорее. Однако инструктор, покачав головой, ответил:

— К сожалению, придется подождать немного, ничего не поделаешь. Сейчас не возьмут. Тебе сколько исполнилось?

— Мне... скоро шестнадцать! — не задумываясь, выпалила Лиля, прибавив себе целый год от страстного желания быстрее поступить в аэроклуб.

Ульянов, догадываясь, что Лиле едва ли исполнилось пят­надцать, не стал уточнять. Он хорошо понимал девочку.

— Значит, осенью можешь подавать заявление. Я помогу тебе. Примут обязательно.

По-прежнему Лиля являлась на аэродром и целыми днями не отходила от самолетов. Видя такую настойчивость, Ульянов стал иногда брать ее с собой в воздух, учил «чувствовать» ма­шину, показывал различные фигуры пилотажа. Лиля оказа­лась очень способной ученицей и быстро научилась управлять самолетом. Осенью с помощью Ульянова она была принята в аэроклуб официально, а еще спустя год с отличием окончила его и осталась там для прохождения инструкторских курсов.

Наконец Лиля сдала последний экзамен за десятый класс, и ее, молодую девушку, которой тогда еще не исполнилось во­семнадцати, вместе с лучшими инструкторами аэроклуба на­правили в летную школу в Херсон.

Вернувшись из Херсона в Москву вполне квалифицирован­ным летчиком, Лиля продолжала с увлечением летать, рабо­тая инструктором. Особенно запомнилась ей первая группа курсантов, которую она выпустила летом сорокового года.

Принимая группу, Лиля волновалась не меньше, чем вол­нуется учитель, впервые в жизни входя в класс, где его ждут будущие ученики. Десять человек. Десять взрослых парней, которые пришли из техникумов, с заводов, со строек. Она, ин­структор, младше всех по возрасту и, уж конечно, меньше всех ростом. Справится ли она с ними? Будут ли они ее слушаться?

Когда курсанты выстроились и Лиля подошла к строю, старший группы, долговязый парень по фамилии Гордиенко, доложил ей, глядя на нее сверху вниз:

— Товарищ инструктор, группа выстроена!

— Здравствуйте, — сказала Лиля, обращаясь к курсан­там — Я буду вашим инструктором. Фамилия моя Литвяк. Лилия Владимировна...

Этих парней Лиля знала только по прочитанным ею личным делам, которые хранились в отделе кадров, и теперь старалась угадать их фамилии. Ей предстоит научить их летать. Они уже прошли теоретический курс, изучили полностью самолет и мо­тор. Оставалась наземная подготовка, тренировка на земле, и затем — полеты.

 Она стояла перед ними, невысокая худенькая девушка в синем беретике, с ярко-синими глазами, и совсем не старалась напустить на себя ни солидности, ни важности. Многие в строю сдержанно заулыбались, переглядываясь, а один из курсан­тов, самый смелый, усмехаясь, спросил:

— Разрешите задать вопрос, Лилия Владимировна!

— Пожалуйста, — ответила Лиля. — Но лучше называйте меня не по имени и отчеству, а просто: товарищ инструктор.

— Товарищ инструктор, вот тут ребята поспорили: говорят, что вы в восьмой класс перешли... В общем, интересуются, сколько вам лет...