Сам Роман, хоть и возит грузы и пассажиров не в России, отчисления свои в русскую казну делает, тоже польза для всех. В общем, все Корневы заняты делом. И Хайди дело по душе и по умениям найдется, уж в этом Роман не сомневался.

…Дни сливались в один сплошной праздник. Каждый день — праздничный стол с новыми и новыми яствами. И сестры Романа, и жена брата Фёдора блеснули приготовлением всяческих особенных вкусностей, и не по одному разу. Хайди тоже включилась в этот гастрономический фестиваль и протушила свинину в белом вине с яблоками и помидорами. Всем очень понравилось. А уж когда на другой день она испекла пирожные, восторгу детворы вообще не было предела. Взрослые, кстати, тоже были очень довольны.

Конечно же, сказать, что всю Светлую седмицу провели за столом, было бы откровенной неправдой. Корнев устроил Хайди долгую прогулку по городу Тюленеву, конечно, далеко не такому величественному как Ариенбург, зато куда более нарядному и живому. Выехали на море и к вящей радости детей катались на настоящих парусных лодках. Хайди, кстати, тоже радовалась и визжала от восторга совершенно по–детски. А когда вместе с соседями поучаствовали в конной экскурсии по живописнейшим предгорьям Лисянок (кто верхом, а кто в повозках), вернулись хоть и уставшими невообразимо, но и довольными до столь же невообразимого уровня.

В один из этих беззаботных дней в комнату к отдыхавшему Роману зашла мать.

— Ты собираешься жениться на этой девушке, — вопросительной интонации в словах матери Корнев не услышал.

— Была такая мысль, — попытался отшутиться Корнев.

— Была?! — кажется, он сказал что‑то не то. — Рома, если эта мысль сейчас же не вернется в твою голову, я загоню ее туда сковородкой! Я не хочу сказать, что в полном восторге от Хайди, но это именно твоя жена. Лучше ты не найдешь, даже не пытайся. И такую же не найдешь. Так что давай‑ка ты женись.

— Не в полном восторге? — зацепился Корнев. — А что тебе не так?

— Авантюристка она, — усмехнулась мама. — Не такая, как ты, конечно, но все равно авантюристка. Ну и ладно. Совсем домашняя жена — это не для тебя. Так что с ней тебе будет лучше. Хотя мне седых волос, чувствую, вы еще прибавите…

Мама ушла, оставив Романа в раздумьях. А ведь она, пожалуй, и права. Чувствовал он в своей невесте эту авантюрную жилку, сам ведь чувствовал. Так это же и здорово! Довольный, хотя и в некоторой задумчивости, он пошел в комнату Хайди, но уже в самом начале пути его перехватила Ольга.

— Когда свадьба‑то? — с ходу спросила сестра. — Наконец‑то и тебе пара нашлась!

— Как только, так сразу, — отделался Роман армейской поговоркой. Нет, ну ничего себе! Поженятся они с Хайди, ясно же, что поженятся, но каков напор! Жалко им что ли, что невесту себе он сам нашел, без их участия? Пытаются теперь свадьбу ускорить?

Увидев выходящую из комнаты Хайди Наташку, Корнев почувствовал объектом тщательно спланированной военной операции. И не ошибся.

— Ромка! Но это же просто чудо, а! — восторженно зашептала сестренка, как будто боясь, что ее услышат. — Она же как будто по заказу для тебя сделана! Давайте скорее женитесь уже!

Отвечать Наташке Роман не стал вообще, тем более, она тут же убежала. Зайдя к Хайди, он спросил:

— Вы с Наташкой о чем говорили?

— А, — хитренько усмехнулась Хайди, — как это хорошо сказала Наташа… О своем, о женском.

Ну вот. Со всей очевидностью Роману стало ясно, что фактически Хайди уже присоединилась к женской половине замечательного рода Корневых и юридическое оформление этого присоединения — просто неизбежная формальность. То есть родные постановили: Хайди ему жена. А раз уже жена… Корнев аккуратно, стараясь, чтобы получилось беззвучно, повернул защелку на двери. Хайди, молодчинка, сразу все сообразила и потянула через голову свитер…

Так и подошла к концу Светлая седмица, пришла пора собираться. Ольга и Наташка с мужьями и детьми тоже разъезжались по домам, их и проводили первыми. Застолье устроили хоть и праздничное, но уже не такое обильное — чтобы не объедаться в дорогу. Роман с Хайди остались на первый рабочий день, надо было съездить в космопорт и решить вопрос с переменой мебели в капитанской каюте. В итоге из‑за кровати пошире и шкафа повместительнее места в каюте стало вроде бы и поменьше, зато комфорта, особенно для двоих, побольше.

Будущих молодоженов провожали уже совсем скромно. И вот наконец, под выражаемую всеми надежду на скорую встречу Роман и его невеста отбыли в космопорт.

Когда Корнев дал полную мощность маршевым движкам и «Чеглок», слегка просев, мягко соскользнул с подушки антиграва, диспетчер пожелал капитану–пилоту счастливого пути. Ну вот, до осени опять придется общаться с диспетчерами на интерланже. Хотя теперь ради разнообразия на Райнланде можно будет и по–немецки поговорить.

Загнав «Чеглок» в гиперпространство, Корнев быстренько проверил состояние корабельных систем и они с Хайди отправились в каюту — принимать новую обстановку.

— Рома, — после очередного всплеска страсти нарушила молчание Хайди. — Рома, я, наверное, стану русской.

— Это как? — не понял Корнев.

— Ну… Я как вы говорите, побывала в сказке…

— В сказку попала, — поправил Корнев.

— Да, в сказку попала. Столько людей… Родственных, нет, родных, правильно? Взрослые, дети… И все — одна семья. Большая дружная семья. У меня такого никогда не было, Рома. Никогда, понимаешь? — Хайди заворочалась, устраиваясь поудобнее. — А теперь есть. Ну, то есть будет. Только будет не в Райхе, а в России, у вас. Нет, теперь надо сказать «у нас», правда? Знаешь, Рома, ты счастливый, что у тебя есть все это, но мне тебя даже жаль… Или жалко, как правильно?

— Все равно, и так, и так можно.

— Опять и так, и так… Ну почему вы всегда так?! Так рас… расплывчато говорите? Мне тоже надо научиться, а это очень трудно! Невозможно почти! — от обиды Хайди легонько ткнула Романа кулачком в бок. — Да, мне жаль тебя, — успокоившись, продолжила она. — Ты вырос в этом и у тебя никогда не будет возможности… Как правильно сказать… Ты не можешь быть счастлив, когда узнаешь, как это чудесно! А я счастлива… Я теперь узнала!

Корнев только вздохнул. Вот умеет же Хайди сказать так, что и ответить нечем! Подтверждая это наблюдение, Хайди добавила:

— И церковь ваша… Я была в церкви в Ариенбурге. Красиво очень, торжественно. Но… У вас там и правда Бог. У вас свадьба в церкви такая же прекрасная?

Роман кивнул.

— Вы, русские, сами не знаете, как вы богаты, — подвела итог Хайди. — А у меня ничего этого никогда не было. И не будет, пока я не стану русской.

Поручик Корнев самым отвратительным образом скучал в кабине своего «филиппка», неподвижно зависшего в пустоте гиперпространства. Где‑то рядом так же висели остальные машины родной эскадрильи, и не только они — весь полк был растянут цепочкой в мертвящем безмолвии изнанки космоса.

После возвращения дивизии с Престольной на Антонину и освоения новых аэродромов такие незнакомые никому раньше тренировки стали в полку обычным явлением. Машины выходили в заданный сектор и уходили в гиперпространство совершенно неизвестным до этого способом — маршевые двигатели работали только на прогрев, переход происходил исключительно за счет активации гиперпривода. При этом никаких координат выхода в реальное пространство не вводилось. Маразм, казалось бы, полнейший. Потому как в таком случае кораблю полагалось висеть в гиперпространстве либо вечно, либо пока его принудительно не выдернут. Вот тут и начиналось самое интересное.

Из гиперпространства их выдергивали. Выдергивали масс–бомбами. Если бы кто‑то сказал Корневу, да и не только ему, что такое возможно, этот самый кто‑то рисковал на всю оставшуюся жизнь прослыть сумасшедшим. То есть, конечно же, выдернуть корабль из гиперпространства масс–бомбой — это не проблема. Проблемы начнутся сразу после этого. Например, в виде пошедшего вразнос гиперпривода. Или в виде необходимости перезапуска бортового компьютера из‑за того самого взбесившегося гиперпривода. А истребитель — это вам не эсминец и даже не корвет, и даже, уж простите за такое непочтительное сравнение, не транспорт. Пилот истребителя просто не имеет возможности перезапустить свой бортовой компьютер, это работа для аэродромных специалистов. И тем не менее, оказалось, что можно вытащить истребитель из гиперпространства масс–бомбой и безо всяких ужасающих последствий. Как выяснилось, для этого надо всего‑то активировать масс–бомбу не со скоростью взрыва, за что она и получила свое название, а медленно, чтобы гравитационная волна поднималась постепенно.