Беги! — велел мне Ночной Волк.

Мы не говорили о том, что только что сделали. Ужасные теплые струйки бежали по моей спине, уже покрытой гусиной кожей. Я прижал руку к груди, почти ожидая нащупать торчащий оттуда наконечник и древко. Но нет, он сидел глубоко. Я ковылял вслед за Ночным Волком, разум мой был в смятении от переживаний и боли. Мои рубашка и плащ терлись о древко стрелы, и его едва заметная дрожь словно эхом отзывалась в наконечнике, сидевшем глубоко внутри меня. Я думал, задето ли легкое. Когда-то мне приходилось разрубать убитого стрелой оленя, и я видел черную, дрожащую, как студень, плоть вокруг такой раны. Олень с пронзенным легким далеко не уходит. Это вкус крови у меня на губах?…

Не думай об этом, свирепо приказал мне Ночной Волк. От этого мы оба слабеем. Просто иди. Иди и иди.

Он не хуже меня понимал, что я не могу бежать. И он шел рядом со мной. Некоторое время. Потом я слепо брел вперед в темноте, даже не думая о том, куда иду, а его со мной не было. Я искал его, но не мог найти. Где-то вдалеке я снова услышал лай собак. Я продолжал идти и зашел в чащу. Ветки хлестали меня по лицу, но это было мне безразлично, потому что лицо мое онемело. Рубашка на спине превратилась в грязный лоскут замерзшей крови, который терся о кожу. Я пытался плотнее завернуться в плащ, но от внезапной боли чуть не рухнул на колени. Глупец. Я забыл, что плащ заденет древко стрелы. Глупец. Двигайся вперед, мальчик. Я шел.

Я стукнулся о ствол дерева, и меня осыпало снегом. Я отряхнулся и продолжал идти. Очень долго. Потом я сидел в снегу. Мне становилось все холоднее и холоднее. Я должен был встать. Я должен был продолжать двигаться.

Я снова шел. Не очень долго, нет… Под укрытием каких-то огромных вечнозеленых деревьев, где снег был не таким глубоким, я упал на колени.

— Пожалуйста, — взмолился я. У меня больше не было сил. — Пожалуйста. — Я представления не имел, кого я прошу.

Я увидел углубление между двумя толстыми камнями, где землю густо устилали сосновые иглы, и скорчился там. Я не мог лечь из-за стрелы, торчавшей из моей спины, но мог прижаться лбом к приветливому дереву и скрестить руки на груди. Я сделался маленьким и поджал под себя ноги, пытаясь уместиться в пространство между корнями. Мне было бы холодно, если бы я не был таким усталым. Я провалился в сон. Когда я проснусь, то разведу огонь и согреюсь. Я воображал, как тепло мне будет, и почти чувствовал это.

Брат мой!

Я здесь, сказал я спокойно. Здесь.

Я потянулся и успокаивающе коснулся разума Ночного Волка. Он приближался. Шерсть у его горла задубела от замерзшей слюны, но ни один зуб не смог прокусить ее. У него была небольшая рана на морде, но в этом не было ничего страшного. Он водил охотников кругами, а потом пугнул лошадей сзади и оставил их пробираться через покрытую снегом болотистую низину, поросшую травой. Только две собаки остались в живых, а одна из лошадей хромала так сильно, что всаднику пришлось ехать вместе с кем-то другим.

А теперь мой волк нашел меня, легко пробираясь по снежным склонам. Он устал, да, но радость победы бурлила в нем. Ночь для него была бодрящей и чистой. Он поймал запах и едва заметный блеск глаз зайца, скорчившегося под кустом в надежде, что волк пройдет мимо. Мы не прошли. Единственный стремительный прыжок — и заяц у нас в зубах. Мы схватили его и, всего раз тряхнув, переломили хребет. Потом рысью побежали дальше, сжимая в челюстях соблазнительно пахнущее мясо. Мы хорошо поедим. Ночной лес вокруг был серебряным и черным.

Стой. Брат мой, не делай этого.

Чего не делать?

Я люблю тебя. Но я не хочу быть тобой.

Я был там, где я был. Его легкие без малейших усилий втягивали ночной воздух. Едва заметное покалывание от укуса на морде, это да, но сильные ноги легко и быстро несли вперед мускулистое тело.

Ты тоже не хочешь быть мной, Изменяющий. На самом деле не хочешь.

Я не был уверен, что это так. Его глазами я видел себя. Я вжался в углубление между корнями огромного дерева, свернулся и стал маленьким-маленьким, как брошенный щенок. Запах моей крови стоял в воздухе. Потом я моргнул и понял, что смотрю на собственный локоть, в который уткнулся лицом. Я медленно, с трудом поднял голову. Все болело, и боль сконцентрировалась около наконечника торчащей в спине стрелы.

Я чувствовал запах заячьей крови. Ночной Волк стоял рядом со мной, упираясь лапами в туловище, и рвал зубами мясо.

Ешь, пока теплое.

Я не уверен, что смогу.

Хочешь, чтобы я прожевал это для тебя?

Он не шутил. Но хуже мысли о еде была только мысль об отрыгнутом мясе. Я с трудом покачал головой. Мои пальцы почти онемели, но я видел, как моя рука взяла кусочек мяса и поднесла его ко рту. Оно было теплым и полным крови. Внезапно я понял, что Ночной Волк прав. Я должен есть, потому что я должен выжить. Он разорвал зайца на части. Я поднял еще один кусок и впился зубами в теплое мясо. Оно было жестким, но я решительно вгрызался в него. Я чуть было не покинул свое тело, чуть не влез в прекрасное здоровое тело волка, как уже делал это однажды с его согласия. Но с тех пор мы оба поумнели. Мы делили наши мысли и чувства, но не могли слиться воедино. Тогда мы бы потеряли себя.

Я медленно сел, ощущая, как мышцы моей спины трутся о стрелу. Когда я представил себе, как она торчит, меня чуть не вырвало. Я заставил себя успокоиться и внезапно вспомнил Баррича, мертвую неподвижность его лица, когда он сгибал колено и смотрел, как открывается старая рана. Медленно я протянул руку за спину и пробежал пальцами вдоль хребта. От этого мышцы вокруг стрелы напряглись. Наконец мои пальцы коснулись липкого древка, и даже это легкое прикосновение стоило мне новой вспышки боли. Я неловко сомкнул пальцы на древке, закрыл глаза и попытался вытащить стрелу. Даже если бы это не причиняло боли, это было бы трудно. Но мир вокруг меня завертелся, и когда он наконец остановился, я обнаружил, что стою на четвереньках, свесив голову вниз.

Мне попробовать?

Я покачал головой, оставаясь в том же положении. Если волк вытащит стрелу, я, конечно, опять потеряю сознание и, если кровотечение будет сильным, умру от потери крови. Нет, лучше оставить ее там. Я собрал все свое мужество.

Ты можешь ее отломать?

Ночной Волк подошел ко мне. Его голова почти лежала на моей спине, когда он повернулся, сомкнув на древке боковые зубы, потом нажал. Раздался щелчок, как будто садовник вытащил из земли сорняк, и я ощутил толчок новой боли. Волна слабости накрыла меня. Но каким-то образом я протянул руку назад и освободил пропитанный кровью плащ от остатка стрелы. Задрожав, я плотнее завернулся в него и закрыл глаза.

Нет. Сперва разведи огонь.

Я заставил себя поднять веки. Это было слишком трудно. Я собрал все веточки и палочки, до которых мог дотянуться. Ночной Волк пытался помочь, притащив несколько тяжелых сучьев, но все равно прошла целая вечность, прежде чем над грудой хвороста затанцевал маленький огонек. Я медленно подкидывал хворост. К тому времени, когда я наконец развел огонь, начало светлеть. Пора двигаться дальше. Мы задержались только для того, чтобы покончить с зайцем и дать мне возможность согреть руки и ноги. Потом снова двинулись в путь. Ночной Волк безжалостно вел меня вперед.

Джампи древнее Баккипа, равно как и династия Горного Королевства старше дома Видящих. И полукочевой Джампи так же не похож на город Баккип и его Олений замок, как не похожи воинственные монархи Видящих на мудрецов из династии Жертвенных, что правят Горным Королевством.

В Джампи нет привычного нам оседлого города и крайне мало постоянных домов. Вдоль окруженных садами дорог достаточно места для приходящих и уходящих жителей гор. Есть рынок, но торговцы на нем тоже меняются круглый год. За ночь может возникнуть десяток новых палаток, и их обитатели присоединятся к населению Джампи на неделю или на месяц лишь затем, чтобы исчезнуть без следа, как только закончат свои дела.