Вместо Долгорукова главным начальником III отделения и шефом Корпуса жандармов 10 апреля 1866 года Александр II назначил графа П. А. Шувалова, бывшего генерал-губернатора Прибалтики и управляющего III отделением. Покушение Каракозова вызвало к жизни самые реакционные силы России — кресло министра просвещения получил граф Д. А. Толстой, столичным градоначальником стал Ф. Ф. Трепов, отец четырех верноподданных генералов, тот самый Трепов, который двенадцатью годами позже распорядится высечь землевольца А. С. Емельянова, за что получит пулю от В. И. Засулич.
Шувалов добился ликвидации столичного генерал-губернаторства и передачи его функций градоначальству, подчинив последнее III отделению. О новом руководителе политического сыска П. В. Долгоруков писал:
«Политических мнений у Шувалова не имеется: он готов служить всякому правительству, и хотя, по семейным преданиям своим и по расчету личных выгод, предпочитает самодержавие, как самую выгодную форму правления для людей, сочетающих в себе бездарность с властолюбием и пронырливость с без-разборчивостью, но готов служить всякому, кто облечет его властью, а где же более власти в.России, как не в государственной помойной яме, именуемой III отделением собственной его императорского величества канцелярии» [126]. Именно такие люди наводняли полицейские службы Российской империи. Именно Шувалов открыл эту нескончаемую колонну бездарных и аморальных богатырей политического сыска.
Вслед за назначением Шувалова император создал «Особую комиссию под председательством князя Павла Гагарина из особо доверенных лиц», в которую вошли председатель Комитета министров П. П. Гагарин, военный министр Д. А. Милютин, министр государственных имуществ А. А. Зеленой, министр внутренних дел П. А. Валуев, министр народного просвещения Д. А. Толстой, бывший главноуправляющий III отделением В. А. Долгоруков, главноуправляющий III отделением П. А. Шувалов, главноуправляющий II отделением В. Н. Панин и председатель следственной комиссии по двлу Каракозова М. Н. Муравьев. За исключением Милютина, человека весьма прогрессивного, выдающегося государственного деятеля, и Валуева, члены Особой комиссии были лица, известные своими ультрареакционными взглядами. По замыслу Александра II Особая комиссия занималась разработкой нового курса внутренней политики империи.
На первом заседании 28 апреля 1866 года Особая комиссия обсудила докладную записку Шувалова о мерах к восстановлению порядка в империи. Она сообщала, что «под внешностью общего спокойствия и порядка некоторые слои общества подвергаются разрушительным действиям вредных элементов, выпускаемых отчасти из извращенных ученых и учебных заведений. Элементы эти, проникнутые самымv крайним социализмом, не верящие ничему, считающие Бога, Государя и весь существующий порядок за предрассудки, образуют себе приверженцев, распространяющих в народе вредные теории, и создают, как теперь выясняется, обширную сеть, обнимающую не только обе стрлицы, но и губернии» [127]. Шувалов предлагал реорганизовать и усилить полицию, обуздать прессу, навести порядок в учебных заведениях.
Граф Д. А. Милютин А. А. Зеленой
М. Н. Муравьев Граф П. А. Валуев
В результате обсуждений докладной записки Шувалова 13 мая 1866 года Александр II подписал рескрипт, которым он провозгласил новый путь — переход к открытой реакции. Началось гонение на прогрессивные журналы, ужесточился надзор за политическими ссыльными, появились постановления по усилению местных администраций. III отделению официально разрешалось вмешиваться в деятельность всех государственных учреждений империи. Сопротивление Шувалову оказал один лишь военный министр Д. А. Милютин.
Новый главноуправляющий провел реорганизацию и в самом ш отделении. Все наблюдения за государственными преступниками он сосредоточил в третьей экспедиции, оставив в первой экспедиции дела об оскорблении царствующей особы и его родственников, четвертая экспедиция была упразднена, а пятой поручено наблюдение за периодической печатью. Кроме общего архива III отделения был образован Секретный архив, где сосредоточились дела по политическим преступлениям и продукция чиновников из «Черных кабинетов». Сотрудникам первой и третьей экспедиций вменялось в обязанность систематически пополнять картотеку — «Алфавит лиц, политически неблагонадежных» и альбомы с их фотографиями. В 1871 году появился секретный циркуляр, предписывающий начальникам губернских жандармских управлений присылать в III отделение фотографии «всех вообще лиц, которые почему-либо обращают на себя внимание». Восемью годами позже III отделение разослало новый циркуляр, которым предписывалось начальникам губернских жандармских управлений регулярно отправлять в столицу по пять фотографий каждого государственного преступника.
Одновременно с реорганизацией III отделения по предложению Ф. Ф. Трепова была создана Охранная стража. Она состояла из начальника, двух его помощников, шести секретных агентов и восьмидесяти стражников[128]. В обязанности Охранной стражи вменялись охрана императора и участие в системе политического сыска. Начальник Охранной стражи подчинялся управляющему III отделением, а после его ликвидации — дворцовому коменданту, находившемуся в штате Министерства императорского двора.
Но и тогда, называясь Дворцовой охраной, Охранная стража продолжала заниматься политическим сыском.
Несмотря на возросший объем работ, штат III отделения составлял в 1871 году 38 сотрудников и лишь к 1878 году вырос до 52 человек, не считая секретных агентов [129]. После выстрела Каракозова их количество резко возросло, о чем можно судить по увеличению сумм на «известное его императорскому величеству употребление» — так назывались сметы на расходы по содержанию секретной агентуры. Если в 1865 году она по III отделению составляла 54 576 рублей, то в 1866 году достигла 165 877 рублей [130].
Правоохранительные органы Российской империи тщательно скрывали любые сведения, касавшиеся секретной агентуры. Суммы, потраченные на «известное его императорскому величеству употребление», стали известны после кропотливого изучения историками архивов III отделения и Департамента полиции. Но и они не раскрывают численного состава секретной агентуры — ни ведомостей на получение жалованья, ни расписок не существовало, все вознаграждения секретным агентам выдавались из рук в руки лицами, ими руководившими. Суммы назначались главой III отделения, министром внутренних дел, директором Департамента полиции, начальниками Охранных отделений или Жандармских управлений. Начальство начальству доверяло, но деньги не всегда доходили по назначению.
Руководители политического сыска империи устанавливали слежку за всеми, на кого могло пасть хоть какое-нибудь подозрение в злоумышлении, независимо от занимаемой должности. Следили за вел. кн. Константином Николаевичем, многие годы курьером военного министра Д. А. Милютина служил человек, состоявший секретным агентом III отделения, все столичные салоны посещали осведомители, за интеллигенцией и студентами следили с особым усердием, на университеты, гимназии, трактиры, гостиницы, театры было постоянно наведено недремлющее «государево око» империи. Тысячи лиц находились под негласным надзором, и их число непрерывно росло. Особенного внимания удостаивались литераторы всех мастей и талантов. Для этого требовались профессиональные сыщики.
Талантливый сотрудник политического сыска, руководитель секретной агентуры — заведующий третьей экспедицией III отделения К. Ф. Филиппеус, покидая в 1874 году службу, вручил Шувалову записку, в которой писал: «<...) и вслед за тем представились господа агенты, а именно: один убогий писака, которого обязанность заключалась в ежедневном сообщении городских. происшествий и сплетен. Первые он зауряд выписывал из газет, а последние сам выдумывал; кроме того, ко мне явились: один граф, идиот и безграмотный; один сапожник с Выборгской стороны,— писать он не умел вовсе, а что говорил, того никто не понимал и с его слов записать не мог; двое пьяниц, из коих один обыкновенно пропадал первую половину каждого месяца, а другого я не видел без фонарей под глазами или царапин на физиономии; одна замужняя женщина, не столько агентша сама по себе, сколько любовница и сподручница одного из агентов; одна вдовствовавшая, хронически беременная полковница из Кронштадта и только два действительно юрких агента. Вот состав агентуры, которую я принял при вступлении в управление третьей экспедиции. Полагаю, что мне не были переданы те лица, которые сами не пожелали сделаться известными новому начальнику агентуры» [131].
