— Эй? — пробормотал он. В комнате был ужасный холод. Четверка вернулась, что ли? Помещение наполняла ужасная вонь, как от гнилого мяса. «Я забыл вынести ведро с мусором?» — Кто вы? — спросил он.

Фигура стояла тихо и была по размерам намного выше человеческого роста. «Наверное, это тень, или я все еще сплю». В темноте огромная фигура колыхалась на фоне светлых обоев. Она вибрировала, издавая звук, как ток высокой частоты, и еще ниже; этот звук скорее воспринимался телом, чем на слух. «Я еще сплю, это не реальная жизнь, мне только приснилось, что я проснулся». Джованни слышал равномерные удары больших часов и неясный шум автомобилей за окном. «Могут ли человеку сниться звуки и запахи?» Он покосился на призрачную фигуру. Даже во сне Джованни чувствовал себя недостойным находиться в присутствии этой гигантской фигуры. «Я всего лишь ничтожный человечек среди миллионов ничтожных человечков». И тут вдруг он увидел двух крохотных существ у ног гиганта. Одно из них больше походило на эльфа, а другое на демона.

— У нее все хорошо, — сказал эльф.

— Хорошо ли? Она страдает! — захохотал демон.

— Она жива, — сказал эльф.

— Ты должен ее вернуть, господин Нобиле, вернуть Сильвану. Да-да, если ты ее найдешь… — хихикнул демон.

Джованни представил себе в темноте лицо Сильваны, бледное, покрытое потом, в глазах кровяные прожилки.

— Где она? — тихо произнес он.

Эльф и демон захохотали.

— Расскажите мне, где она!

— В гробу! В церкви! — в один голос прокричали эльф и демон.

— Забери ее! — кричал эльф.

— Пожалуйста, — подхватил слова эльфа демон и засмеялся.

За одну секунду жужжание затихло. Эльф и демон заскулили и замолкли. Джованни увидел перед собой клинику и своих родителей, которые наблюдали за ним. Рядом, невидимые для глаз человека, кишмя кишели демоны, которые ползали по полу, летали над его постелью и свешивались с потолка. Джованни посмотрел вверх и увидел, как ему показалось, два сверкающих глаза. Он опустил взгляд:

— Вельзевул? Это ты? Это ты, Вельзевул?

В темноте тень растворилась, звук пропал. Вместе с ним исчезли эльф и демон. И вонь от протухшего мяса. Значит, это был сон. Фантазия. Джованни попытался проснуться. Это не реальность, Джованни, все это только в твоей голове, это не реальность. Дедушкины часы продолжали бить: на высокой ноте «тик» и на более низкой «так».

Джованни проснулся в пять утра. Принял душ, выпил чаю и поехал на велосипеде в обычное время, прекрасно понимая, что за ним, вероятнее всего, ведут наблюдение. Прикрепил велосипед к трубе отопления около университета, зашел в свой кабинет, потом, миновав контроль безопасности, постучался в кабинет Умберто Джалли.

— Джованни? Я думал, ты уехал.

— Позже. Может быть. Кое-что появилось…

— Бывает. Чем тебе помочь?

— Мне надо взять манускрипт, Умберто.

— Взять манускрипт?

— Всего лишь на несколько часов.

Брови Умберто образовали идеальную перевернутую букву V.

— Я наткнулся на одно место в Codex Sinaiticus («Синайский кодекс»),[94] где есть то ли ссылка, то ли, может быть, копия раздела Евангелия Люцифера.

Ложь выглядела не очень убедительно, но Умберто не был теологом.

— Звучит хорошо, Джованни. Но боюсь, я тебя разочарую.

— Почему?

— Если бы манускрипт был у меня, я бы, конечно, тебе его отдал.

— Где он?

— У меня его нет.

— Что ты говоришь?

— Я пробовал тебе объяснить это вчера вечером. Но если честно, ты производил впечатление человека, у которого немного поехала крыша.

— Объяснить что?

— Декан Росси конфисковал манускрипт.

— Конфисковал Евангелие Люцифера? Почему?

— Я предлагаю тебе на эту тему поговорить с ним.

— Он ничего не объяснил?

— Он говорил о каких-то формальностях.

Формальностях… Это было очень похоже на Росси, да.

Джованни поблагодарил Умберто и побежал к контролю безопасности. Дал себя проверить и бегом ринулся по лестнице, потом по коридору в сторону кабинета декана факультета.

Декан Сальваторе Росси только что снял пальто и шляпу и вешал их в приемной перед кабинетом, когда ворвался Джованни.

— А, Нобиле. Как удачно! Я собирался позвонить вам. У нас проблема.

Они вошли в кабинет, размер и меблировка которого говорили, что Росси был начальником и не стеснялся показать это.

— Проблема?

— Нобиле, я знаю, что вы близкий друг антиквара Луиджи Фиаччини.

— Не то чтобы близкий…

— Когда вы уехали, чтобы привезти манускрипт, я взял на себя смелость позвонить египетским властям.

По спине Джованни побежали мурашки.

— Все в порядке, декан. — Его голос дрожал. — Лицензии. Документы на вывоз. Все в порядке, везде есть подписи и печати.

— Профессор…

— Я сохранил даже ксерокопии всех документов на случай, если возникнут юридические затруднения.

— Я не сомневаюсь, что вы действовали из самых лучших побуждений, профессор. К сожалению, на Луиджи Фиаччини полностью положиться нельзя.

— Он торговец, это правда, но раньше он никогда не давал повода усомниться в нем.

— Вчера вечером, около шести часов, мне позвонили из Египта. Документы — фальшивые или получены в результате подкупа.

— Фальшивые?! Но…

— Власти по охране памятников и полиция в Египте уже начали расследование.

— Расследование? Направленное против меня?

— К счастью, я предотвратил скандал. Два представителя Египетского музея в Каире прилетят сегодня во второй половине дня и отвезут манускрипт обратно в Египет. Они сказали, что забудут обо всем, раз мы сами проявили инициативу. Никакого ущерба.

Декан улыбался, явно довольный своим героическим вкладом.

— Но, — тяжело выдохнул Джованни, — это ведь не мой и не ваш манускрипт. Это собственность Луиджи Фиаччини.

— Ошибаетесь. Он принадлежит египтянам. Вы ему доверились, Нобиле. Очень важно все время стоять на том, что вы ему доверились. То, что нам подсунули фальшивые документы, нельзя поставить нам в упрек.

— Строго говоря, это конфликт между Луиджи Фиаччини и египетскими властями! Университет не должен быть вовлечен в него.

— Совершенно справедливо, Нобиле.

— Послушайте! Я могу лично передать манускрипт Луиджи, и египтяне заберут его у него.

— Египтяне смотрят на это иначе. Манускрипт был вывезен из Египта представителем Папского григорианского университета Ватикана. Вами, профессор. Тем самым они считают нас ответственными за вывоз памятника, и так будет, пока они не получат манускрипт обратно. Только после этого они обратят внимание на Фиаччини. Они намекнули, что Фиаччини и раньше участвовал в разных сделках, с которыми они тоже будут тщательно разбираться.

— Но…

— Не надо расстраиваться. Это дело не будет иметь никаких последствий ни для нас, ни для вас лично. Я заверил египтян, что вы — почитаемый и серьезный исследователь, которого обманул представитель — скажем так — коммерческого ответвления археологии.

— О боже!

— Спокойно, профессор Нобиле, не надо переживать. Я полностью вас поддерживаю и защищаю. Это не будет иметь ни малейших последствий для вашего curriculum vitae.[95]

— Я…

— Забудьте об этом. Естественно, вам придется как можно скорее прекратить ваши контакты и сотрудничество с Луиджи Фиаччини. Но я должен признаться, что никогда не доверял этому парню.

— Я выплатил от его имени довольно большой задаток египтянам.

— Это его проблема.

— Если он не получит ни манускрипта, ни денег, он возложит ответственность на университет.

— Пусть только попробует. Ха! Пусть только попробует.

— Он может действовать бесцеремонно.

— Если он будет возникать, посоветуйте ему подать заявление в полицию с жалобой на вас и на меня, и на его святейшество папу Павла VI заодно!