Мы осторожно продвигались вниз. Метр за метром. Час за часом.

Двое суток без остановок шла работа. Под палящими лучами солнца. В ночной холод.

Наконец мы нашли то, что искали.

Фундамент.

Фундамент такой прочности и таких размеров, что сомнений не оставалось.

Мы нашли Вавилонскую башню.

Чтобы попасть на вскрытую часть фундамента, нам пришлось спуститься по четырем алюминиевым лестницам, вмонтированным в леса шахты. Сухой воздух внизу был насыщен песчаной пылью и солнечным теплом. На земле полно строительного мусора, разбитых горшков и разгневанных скорпионов. Огромная резиновая труба подавала охлажденный воздух беднягам из бригады землекопов, которых, казалось, вполне можно было отжать и повесить на просушку. Когда К. К., главный археолог, главный инженер и я собрались внизу шахты, бригада землекопов успела отрыть несколько метров фундамента. Базовая стена состояла из колоссальных квадратных каменных блоков, обтесанных и подогнанных другу к другу с ювелирной точностью. И вот что удивительно. Такого рода камня в регионе не было.

К. К. похлопал по стене ладонью:

— Солидная кладка!

— Странно, — сказал главный археолог. — В Первой Моисеевой книге сказано, что Вавилонская башня построена из обожженных кирпичей с земляным скреплением.

— Я не стал бы принимать на веру высказывания Моисея по вопросам строительных технологий, — возразил я.

— Так строили в те времена, — ответил главный археолог.

— Невероятно, — сказал К. К., — насколько плотно каменные блоки примыкают друг к другу.

Я провел пальцами по поверхности базовой стены. Можно было представить себе, что рухнувшая башня полностью рассыпалась. Я все время представлял себе, что предмет наших поисков — как бы его ни называли — превратился во фракции песка, земли и камней. Но этот фундамент был твердым как гранит.

Не знаю, что навело меня на мысль о том, перед чем мы сейчас стояли. Может быть, это было зародившееся абсурдное подозрение насчет секретов, которые скрывал К. К. Может быть, воспоминание о семинаре по вопросам строительства в древности, в котором я участвовал в Турции в 2003 году. А может быть, чистая интуиция.

— Это не камень, — заявил я.

— А что? — спросил К. К.

— Конечно, это камень, — сказал главный инженер.

— А чем еще это может быть? — спросил главный археолог.

— У вавилонян, которые строили башню, был один выбор, — объяснил я. — Они могли перевозить эти огромные каменные блоки из каменоломни. Расположенной в сотнях километров отсюда. Жара в пустыне. Невероятный труд. Или же делать фундамент там, где предполагалось построить зиккурат. Что сделали бы вы?

— Вопрос не в том, что сделали бы мы, — парировал главный инженер. — Вопрос в оборудовании и технологиях, которые были в их распоряжении.

— Что ты хочешь этим сказать, Бьорн? — спросил К. К.

— Эти блоки отливали.

— Отливали?! — воскликнул главный инженер.

— Отливали, — повторил я. — Они сделаны из бетона.

К. К. и главный инженер в изумлении уставились на меня.

Главный археолог положил руку на поверхность базовой стены:

— Интересная мысль. Но бетона в те времена еще не было.

— У них не было ни знаний, ни техники, чтобы делать супербетон, — подтвердил главный инженер. — Тот цемент, который в те времена могли изготавливать, был очень хрупким. Ненадежным. На короткое время. Если это бетон, то качество и твердость свидетельствуют о технологиях, которым мы позавидовали бы даже сегодня.

— Вы забываете, насколько продвинутой была культура строительства в древности, — возразил я. — Вавилоняне, египтяне и римляне великолепно владели техникой отливки. Многие их постройки стоят и сегодня.

— Как руины, — уточнил главный археолог.

— Подождите, — сказал главный инженер. В нем проснулся профессионал, готовый поставить на место зарвавшегося археолога. — Если это бетон, — он похлопал по фундаменту, — как объяснить, что он так же прочен спустя 4500 лет?

— Я думаю, что это лучше всего объяснит К. К.

К. К., защищаясь, поднял вверх руки:

— Даже не подозреваю. Но у Бьорна есть интересная мысль. Как они могли доставить сюда этот камень?

Я еще раз провел пальцами по поверхности.

— Бетон! — сказал я.

— Это же очень просто выяснить, — обратился к главному инженеру К. К. — Проведите анализ материала…

— Ничего себе, К. К.! — воскликнул главный инженер.

— …а мы продолжим копать. Где-то вдоль этой стены должен обнаружиться вход.

АЛЬ-ХИЛЛА

28–29 августа 2009 года

— У меня была встреча с начальником службы безопасности, — сказал К. К. — Он опасается, что произошла инфильтрация раскопок.

Он только что постучал в дверь моей комнаты, где я читал лежа, сел на единственный в комнате стул — венский стул из самых дешевых, — и сел грудью к спинке. Я заложил книгу разворотом суперобложки и положил роман на стол рядом с кроватью.

— Почему он так думает?

— Кто-то попытался проникнуть в сенситивные части компьютерной системы.

— Кто?

— Неизвестно.

— Я думал, что всех работающих предварительно проверили?

— Не только проверили, каждого рекомендовал также ответственный работник проекта «Люцифер».

— Каким образом стало известно о проникновении?

— Компьютерная система разделена на несколько уровней безопасности. Кто имеет допуск к каким уровням, зависит от оценки службой безопасности функции того или иного сотрудника на раскопках. Лингвисты не имеют доступа к файлам археологов, и наоборот. Инженеры имеют доступ к сведениям, которые недоступны биологам. Можно войти в систему под своим собственным логином и паролем или можно войти как члену группы под общим паролем. В этом случае ты получаешь допуск к общим файлам — к спискам работающих по сменам, к персональной информации и к тому подобным вещам, — но не к файлам, имеющим гриф секретности. Лишь те, кто имеет самый высокий уровень допуска, знают, что мы ищем. Большинству работающих известно только, что мы раскопали Вавилонскую башню.

— А что же мы на самом деле ищем?

К. К. сделал вид, что не расслышал вопроса.