– А не могли ли реку перекрыть плотиной? – тихо спросил Красные Мокасины. – Может быть, поэтому река исчезла.

Черная Борода метнул в его сторону испепеляющий взгляд, но, к своему удивлению, индеец заметил, что ярость во взгляде пирата смешалась с еще одним чувством, которое можно было определить как страх. По опыту двухмесячного плавания он знал: если страх овладел Черной Бородой, то всеми остальными – смертельный ужас.

– Ты даже не подозреваешь, какую глупость ляпнул, чоктау.

– Тупой индеец, – поддакнул Таг.

– И все же, – тихо вставил Нейрн, – такое возможно.

– Да кому это могло прийти в голову? Армия чьей страны могла бы отважиться на такое? Стереть с лица земли дома – это я понимаю, но стереть с лица земли эту чертову Темзу – такого не может быть!

– Широта и долгота совершенно верные, – снова и очень настойчиво повторил Томас Нейрн. – Это устье Темзы, точнее сказать, оно здесь было. А Лондон был вон там. – Он провел рукой с запада на север.

– Ну, в таком случае, – зло бросил Черная Борода, – если ты такой опытный мореход, то найди нам твердую землю и порт, где мы могли бы бросить якорь, а то у нас истощились запасы провианта и, главное, рома, и мои люди того и гляди бунт поднимут.

– Вначале нам нужно поговорить с Бьенвилем и Мэтером.

– Только с моего благословения, – проворчал Черная Борода, не спуская глаз с берега. – Зови своего Бьенвиля.

Бьенвиль покачал головой и выпустил из трубки облачко дыма.

– Мне не нравится идея отправить моих людей вперед на разведку, – сказал он. – Лучше плыть до тех пор, пока мы не встретим признаки жизни.

Черная Борода, с уже красными от португальского вина глазами, опрокинул еще один бокал, восьмой по счету.

– Предлагаете плыть дальше во Францию?

– Да, именно это я и предлагаю. Если это действительно устье Темзы, то тогда с совершенной определенностью можно сказать, что мир зашел слишком далеко в своем безумии, так далеко, что мы и предположить не могли. Лучше нам поберечь свою команду от потерь, пока мы не выясним, что же здесь все-таки случилось. Если так мертв и пустынен берег Англии, может быть, Франция нам даст ответ.

– Да, конечно, убийца может больше рассказать, чем убитый, если не соврет при этом.

Бьенвиль покраснел и зло посмотрел в сторону Черной Бороды:

– Сэр, я бы попросил вас воздержаться от каких бы то ни было выводов. Если вы хотите, чтобы экспедиция проходила без конфликтов, мирно…

– Если вы не хотите конфликтов, а только мира, то отдайте под мое командование своих людей.

– Мы об этом не договаривались, как вам известно, господин Тич, – оборвал его Мэтер, сцепив в напряженный замок руки, лежавшие на столе, за которым они все сидели. Почти все время путешествия он чувствовал себя мерзко, и потому голос его немного дрожал, но слова его звучали, как всегда, твердо. – А вам, господин Бьенвиль, не стоит забывать, что флотилией управляете не вы, а Совет.

– Я помню об этом, сэр. Я лишь высказал свое предложение.

Мэтер кивнул:

– Вы джентльмен, монсеньор, и я верю вашему слову. И я верю, что вы выполните те обязательства, что взяли на себя перед тем, как мы отправились в эту экспедицию. Мы заключили договор, что поплывем также и во Францию. Все дело только в том – когда. Ну а пока мы находимся здесь, насколько я понимаю, у берегов Англии, то мы должны быть благоразумны и осторожны, у нас не так много людей.

Бьенвиль задумчиво кивнул и посмотрел на Красные Мокасины:

– А вы что скажете, сэр? Вы ведь тоже член Совета.

Красные Мокасины даже немного удивился. Он действительно был членом Совета, но впервые с начала путешествия к нему обратились, чтобы услышать его мнение.

– Я думаю, это не очень хорошая идея – высаживаться здесь, – после паузы сказал он.

– Почему? – тихо спросил Мэтер, как показалось, с легким раздражением.

– Место это какое-то нехорошее. И я чувствую, что вы все напуганы, и это чувство меня не обманывает.

Он не стал говорить им о том, что отправил на разведку свое дитя Тени и оно не вернулось, погибло где-то здесь, и он глубоко переживал эту потерю. Одно упоминание о таком могло бы разозлить Мэтера.

– Я не вижу смысла во всех этих чувствах, – сказал Мэтер немного холодно. – Но спасибо за высказанное мнение. Джентльмены?

Бьенвиль вздохнул:

– Выставьте свое количество людей, и я в свою очередь выставлю столько же.

– Согласен, – сказал Черная Борода. – А кто возглавит эту сухопутную команду?

– Я, – спокойно ответил Мэтер.

– Вы?

– Да, я. Из нас всех я единственный человек, обладающий научными знаниями, и единственный представитель Королевского общества. Джентльмены, здесь мы столкнулись с какой-то загадкой, и она, мне думается, научного характера. Я возглавлю эту команду, куда войдут и люди губернатора.

– Таким образом, в этой команде будут представлены все члены Совета, – подвел итог Черная Борода. – Чоктау, а ты кого от имени своего народа отправишь на исследование этого «нехорошего места»?

Красные Мокасины промолчал. Ответ и так был ясен.

Земля, едва прикрытая травой, была черной, как древесный уголь. Она на самом деле была выжженной, и Мэтер сразу же это отметил.

– Совершенно ясно, здесь был сильный пожар, – пробормотал он.

– Вы хотите сказать, что здесь все выгорело? – переспросил Таг, беспокойно оглядывая безликие окрестности.

– Все выжжено. Но чем?

– Огнем, думаю, – нервно ответил Таг.

– Да, именно это и приходит в голову. Капитан Нейрн, куда нам теперь?

– Лондон должен быть вон в том направлении, – ответил Нейрн, махнув рукой.

– Нам нельзя терять ни минуты, – напомнил им еще один спутник, лейтенант дю Ру, довольно болезненного вида француз. Его рука почти все время лежала на обмотанном проволокой эфесе его шпаги, а взгляд подозрительно блуждал по сторонам.

Их было всего десять человек. Ниарне, Таг и крепкого сложения негр по имени Фернандо представляли Черную Бороду, дю Ру, два приземистых нормандца, Сен-Пьер и Ренард, – Бьенвиля. Мэтера сопровождали два солдата из Филадельфии: большой и неповоротливый, но добродушного вида парень по имени Чарльз и крепкий мужчина с соломенного цвета волосами, назвавшийся Уоллесом.

– Ну вот ты и открыл Англию, – шепнул на ухо Красным Мокасинам Нейрн. – Нравится она тебе?

Красные Мокасины чуть заметно улыбнулся:

– Я намеревался предъявить на нее права в пользу Шести Племен чоктау, но теперь не вижу в этом смысла.

– Надеюсь, мы найдем смысл, – сказал Нейрн и двинулся вперед.

Они держались возвышенностей, обходили стороной топкие зловонные низины, простиравшиеся к западу. Так они шли несколько часов и ничего привлекательного не заметили. И вдруг Мэтер, который шел как-то сгорбившись, будто читал письмена, начертанные у него под ногами, проворчал:

– Посмотрите сюда. – Он поднял с земли кирпич.

Очень скоро им стали попадаться в большом количестве кирпичи и камни, в основном битые и почерневшие от копоти. Еще какое-то время спустя они обнаружили и более существенный объект.

– Это остатки фундаментов, – сообщил Нейрн.

Красные Мокасины уже и сам догадался, что они наткнулись на фундаменты некогда жилых строений, он заметил здесь прямоугольную расчерченность земли, так свойственную белым, но сейчас высота фундаментов не превышала и несколько дюймов. Местами прямоугольность нарушалась, рассеченная на части чем-то, что распороло поверхность земли на глубокие борозды, которые уходили вдаль и там терялись. Местами земля была разрыта, словно ее скребли гигантским пальцем.

– Это, должно быть, Тилбери и Ширнесс.

– О дьявольщина какая! Все это мне так не нравится, – пробормотал испуганно Таг. – Ни черта не осталось. Вот Господь кару…

– Прекрати богохульствовать! – рявкнул Мэтер, и глаза его зло сверкнули.

– Простите, преподобный отец. Но здесь такое… любого во всех смыслах порядочного человека может из себя вывести.