Ле Луп уже вышел из дома наружу, окруженный своими бандитами, которых насчитывалось не менее десятка. За ними, стараясь идти как можно тише, последовали Адриана и Креси, и все они скоро направились прочь от опасного места.

Через полчаса деревня, превратившаяся в клубы дыма, поднимавшегося к небу, осталась мимолетным воспоминанием. Ле Луп и его бандиты надеялись поживиться в этом селении, но нашли там только груду трупов. И пока они среди руин искали что-нибудь ценное, еду и одежду, прибыли «синие кафтаны», и их было слишком много, так что всем пришлось спрятаться и ждать. За последние несколько месяцев Адриана узнала, что для бандитов это было самым обычным делом.

Они шли по раскисшему после дождя пастбищу, заросшему чертополохом и бурьяном, трава была такой высокой, что доставала им до пояса. Небо оставалось все таким же свинцово-серым, каким стало после падения кометы, призванной безумцем и уничтожившей мир. По крайней мере хоть дождь перестал лить.

– Мы не можем долго оставаться в этой компании, – тихо сказала Креси, когда они все шли, вытянувшись цепочкой.

– Я думаю, они нам еще нужны, – так же тихо ответила Адриана.

– Может быть, но очень скоро они решат, что мы им не нужны, во всяком случае – я.

– Да, Ле Луп ревнует, – согласилась с ней Адриана. – Он понимает, что ты более сильный лидер, и его люди это понимают. Но все это можно уладить.

Некоторое время Креси шла молча.

– Скажи, он на тебя не посягает?

– Пока не позволяет себе этого. Но я боюсь…

– Не надо ничего бояться, я его убью, если только он посмеет к тебе прикоснуться.

Адриана покачала головой:

– Он нам нужен.

– Но не в этой роли.

Адриана нахмурилась:

– Ты продолжаешь обращаться со мной, будто я прекрасный и хрупкий цветок.

– А ты обращаешься со мной так, будто все еще считаешь шлюхой, – не заставила себя ждать с ответом Креси, – и к тому же очень глупой. Если Ле Луп получит доступ к твоему телу, это будет его победой. И он сразу же поделится своей добычей со своими товарищами. Ты этого хочешь? Считаешь завидной долей принести себя в жертву этим людям?

– Если это сохранит нам жизнь.

– Ты только послушай, что ты говоришь!.. Разве этому тебя учили сестры в Сен-Сире?

Адриана недовольно хмыкнула:

– Они меня ничему не учили, совершенно ничему. Они мне так и не объяснили, кто я и для чего пришла в эту жизнь. Они готовили меня к одному – постричься в монахини, и если бы я это сделала, то меня бы уже давным-давно либо изнасиловали, либо убили, а скорее всего, и то и другое. Такие люди, как Ле Луп, в первую очередь ищут добычу в монастырях. А сейчас все мужчины уподобились Ле Лупу. Все остальное, чему я научилась в Сен-Сире, все мои познания в математике, литературе, усвоенные правила хорошего тона сейчас совершенно бесполезны. И судьба выводит меня все на одну и ту же дорогу – что тогда в Версале, что сейчас здесь. От меня все время требуется принести в жертву мою женскую плоть. Именно к этому все сводится. Ну что, Креси, у тебя есть что возразить? Ты же знаешь, мир стоит на этом, и именно поэтому я не считаю тебя шлюхой. И тем более ты никогда в моих глазах не была глупой.

– И я себя глупой никогда не считала, – тихо ответила Креси.

Адриана отвела взгляд в сторону. Она научилась понимать по выражению странных, светло-голубых глаз этой женщины, когда она упражняется в своем едком сарказме, а когда говорит искренне. Но сейчас Адриана не хотела рисковать, она не была готова к искренности.

– Послушай, – все так же тихо начала Креси, – не подпускай его к себе. Мы от этого ничего не выиграем, а потеряем многое. Ле Луп считает тебя моей женщиной. И он не посмеет взять тебя силой.

– Но он может убить тебя, когда ты будешь спать. Что ты на это скажешь?

Креси пожала плечами:

– Тогда я просто не буду спать.

– Креси, я…

Она не договорила. Один из бандитов, шедший впереди, – худой, глуповатый пикардиец, которого все называли Роланд, – как подкошенный свалился на землю. Адриана в недоумении остановилась и тут услышала отдаленный звук выстрела.

– Стреляют! – закричал кто-то.

Высокая трава зашипела, будто кишела змеями, и снова раздался отдаленный звук выстрела, будто кто-то хлопнул в ладоши. Адриана обернулась и увидела ровный ряд небольших голубых облачков, несущихся в их сторону по полю.

Еще двое бандитов упали на землю, третий вскрикнул, схватился за руку и поник, как срубленная головка полевого цветка.

Креси уже вскинула мушкет и отвечала на выстрелы выстрелами. Она опустилась на одно колено, поскольку их окутали клубы дыма, и молниеносно перезарядила мушкет.

– Не поднимай головы. Отползи вперед шагов на тридцать, потом вставай и беги, – свистящим шепотом приказала рыжеволосая бестия.

– Я без тебя ни шагу.

– Еще один выстрел, и я последую за тобой. – Надменная улыбка исказила губы Креси. – Решение за нас уже принято. У мсье Ле Лупа открылся третий глаз.

– Ты что, видела это?

– Я сама всадила ему пулю прямо в лоб.

– Бог проклянет тебя, Креси…

– Беги, спасай Николаса.

На мгновение Креси показалось, что ее подруга подумала о другом Николасе, о том, который лежал в земле где-то недалека от Версаля. Но Адриана имела в виду малыша.

И Адриана побежала. Жесткие стебли травы драли то, что еще осталось от ее платья. Она бежала, и от тряски маленький Нико залился громким плачем.

Где-то сзади слышались громкие крики Креси, она раздавала приказы оставшимся в живых бандитам. Они сгрудились вокруг нее и отступали более или менее организованным порядком: одни опускались на колено и стреляли, другие тем временем отбегали и перезаряжали свое оружие, после чего отбегали назад стрелявшие. По большей части это были уже немолодые солдаты, и военный порядок был вколочен в них долгими годами муштры и боевых действий, и Креси заставила их вспомнить военную выучку, что никак не удавалось сделать Ле Лупу.

Адриана почувствовала радость оттого, что Креси убила этого жалкого негодяя. Пусть отправляется в ад.

Задыхаясь, Адриана взобралась на вершину холма. Трое всадников, все в тех же хорошо знакомых ей синих кафтанах, очень быстро неслись с фланга. Она закричала, предупреждая Креси.

Но грохот выстрелов заглушил и без того не очень сильный голос Адрианы, и Креси не слышала и продолжала со своим войском отступать как раз в ту сторону, откуда приближались всадники. Еще мгновение, они достигнут гребня холма и будут у врага как на ладони.

Адриана медленно опустилась на землю. По мере того как отступление продолжалось, оно уже не казалось ей стройным и упорядоченным. Она пересчитала оставшихся в живых – всего несколько человек.

Выругавшись, Адриана сняла с плеча ружье, вставила запал, отметив про себя, что пороху осталось совсем немного.

Она отползла и спряталась в кустах, взяла на мушку ехавшего впереди всадника. Ее мушкет был короче обычного, приспособленный для стрельбы с лошади, и оттого стрелял не так метко. У всадника в руках был видел лишь пистолет, но это ничего не значило, он мог оказаться каким-нибудь новейшим оружием, в этом случае она была обречена. Желая заполучить для себя хоть какое-то преимущество, она позволила ему подъехать как можно ближе, даже не зная, заметил он ее или нет. Двое других оставались справа от нее и как бы замыкали кольцо.

Камзолы всадников что-то напомнили ей, отчего болезненно заныло сердце. Военные полки, сейчас разрозненные, превратились в банды разбойников и мародеров, но камзол приближавшегося всадника спереди был отделан серебряным галуном, как некогда у солдат Швейцарской роты, личной охраны короля Франции, роты, в которой служил Николас.

Она чего-то ждала, а всадник все приближался. Он не видел ее.

И в этот момент Нико снова заплакал, да так громко, что только глухой или мертвый мог его не услышать. И как только всадник их заметил, она тут же выстрелила. Приклад карабина больно ударил в плечо, а враг остался сидеть в седле и поднял пистолет. Вспышка пламени – но направленная не в нее, а куда-то поверх, будто он стрелял наугад.