Джок замолчал. Когда он заговорил снова, его голос был более мягким, тихим, извиняющимся.

— Джо… я не уверен, понравится ли вам задуманный мною эффект… если нет, скажите сразу, и я приглашу на этот эпизод другого человека.

Наряду с извинениями в голосе Джока прозвучал вызов. Именно это и хотел режиссер.

— То, что пришло мне в голову, — новый, дерзкий, рискованный шаг. Может быть, молодой оператор с меньшим опытом сделает его, не преодолевая внутренние барьеры. Я хочу показать важный для меня эпизод на нескольких экранах одновременно.

— На нескольких экранах? Вам придется переоборудовать все кинотеатры ради одного эпизода в одном фильме.

— Нет. Мы сделаем все в лаборатории. С помощью оптики. Разделим обычный экран на шесть частей. Дадим несколько картинок на одном экране.

— Это интересно, — согласился Джо. — Конечно, тут все упрется в стоимость…

— Я отправлюсь на студию. Или, если понадобится, в Нью-Йорк, — почти зло сказал Джок. — Если я получу разрешение, вы сможете сделать это, Джо? Если вы скажете «нет», в этом не будет ничего зазорного. Речь идет о новой технике. Отличной от всего того, что вы делали прежде…

Джок уставился на бескрайний темный горизонт. Он напряженно ждал ответа Джо.

— Я способен на все, что можно сделать с помощью камеры, — тихо сказал Джо. — Если вы чувствуете, что это необходимо… и получите деньги, я согласен и хотел бы попробовать нечто подобное.

Глаза Джока ожили, почти заплясали. Чтобы получить дополнительные средства, он должен был иметь право сказать боссам: «Послушайте, Джо Голденберг хочет попробовать нечто подобное! Значит, идея отнюдь не сумасшедшая».

— Разумеется… — Джо начал осознавать, на что он обрекал себя.

Джок почувствовал, что его ликование может оказаться преждевременным.

— Да, Джо, что?

Финли сумел изобразить юношеский интерес к тому, что собирался сказать собеседник; на самом деле сейчас он готовился парировать любые возражения.

— Камеры, монтаж — все эти проблемы можно решить. Были бы деньги и время. Но… нужный метраж, мой мальчик. Вам потребуется много материала. Для монтажа необходимо располагать большим количеством отснятой пленки.

— Если вы хотите показать глаза человека, мускулы на его руках, напряженное, серьезное лицо, да еще так, чтобы все видели — речь идет о жизни и смерти, вам не обойтись несколькими кадрами. Вы должны снимать долго, только тогда вы добьетесь нужного эффекта, совместив все эти картинки на одном экране.

— Но при достаточном количестве материала вы смогли бы сделать то, что я от вас хочу?

— Я бы смог! — ответил Джо, давая понять, что это зависит не только от него одного.

Джок посмотрел на оператора удивленно, почти обиженно.

— Если я дам вам достаточно времени и денег, мы отснимем нужное количество футов? — спросил Джок.

— Общий эффект, — начал Джо, — будет зависеть от того, насколько близко мы сможем установить камеру. От используемых объектов. Но крупные планы не позволят скрыть, что мы используем вместо Преса дублера. Да, шесть картинок позволят вовлечь аудиторию в действие сильнее, чем единый кадр. Но чтобы добиться полной вовлеченности, к которой вы стремитесь, надо заставить зрителей сосредоточить внимание на деталях. Необходимо исключить кадры, позволяющие заподозрить, что на экране дублер.

Джок задумался.

— Джо… Джо, а если мы обойдемся без дублера… Тогда проблема исчезнет? — почти небрежно спросил режиссер.

— Господи, вы не можете просить Карра, чтобы он так долго играл под жарким солнцем. Потребуется немало дней! Вы отдаете себе отчет в том, сколько сил, энергии уйдет на это?

— Сил? Я бы хотел иметь такие же могучие руки, как у Карра.

— В его возрасте пять-шесть дней единоборства с лошадьми под палящим солнцем… — Джо покачал головой. — Он не пойдет на это. Вы не заставите его. И никакой контракт не заставит Карра сделать это.

— Да, я действительно не могу заставить его сделать что-то. И мы оба это знаем. Он делает то, что хочет, и так, как он хочет. К счастью, он великолепен, его инстинкты безупречны. Это позволяет нам одерживать победы.

Джок начал разыгрывать собственную сцену, используя прием, который всегда оказывается эффективным. Надо открыть перед собеседником часть своей души, как бы дать взятку, подкупить его; это обезоруживает человека, заставляет поверить в то, что ему внушают.

— Джо, я не в силах обмануть вас. Я даже не стал бы пытаться сделать это. Конечно, меня бесит, что он увел у меня девушку. Потому что я испытываю чувство… не могу сказать, что я люблю ее… возможно, я не знаю, что такое любовь. Но с ней связаны необычные для меня ощущения. Необычные для любого мужчины. И я хотел бы испытывать их вечно. Но она влюбилась в него. Я сам виноват! Я не дал ей того, что она хотела получить от меня. Или, возможно, я слишком хорошо, реалистично поставил их первую любовную сцену, и она поверила в нее. Кто знает — может быть, подсознательно я свел их еще много месяцев назад, когда сделал Дейзи партнершей Карра.

В любом случае я обвиняю только самого себя. Не его. Я не питаю к нему неприязни. Я уважаю его. Чувствую, что он подходит ей лучше меня. Никому другому я бы не признался в этом. Но вам я могу довериться.

Я хочу сказать следующее: даже если меня бесит то, что он сделал, я все же слишком уважаю Карра, чтобы приказывать ему что-то. Я могу только просить, надеяться. Но приказывать? Никогда. Только не Престону Карру!

Джо, который редко позволял обманывать себя, поверил Джоку.

— Джо, если вы считаете это возможным, я поговорю со студией. И только в том случае, если они дадут дополнительные средства, я спрошу Карра.

— Хорошо. Но мы не будем приступать к таким съемкам, если он сам не захочет этого, — предупредил Джо.

— Даю вам слово! — Джок сверкнул своими голубыми глазами.

Утром Джок позвонил Марти Уайту и попросил агента организовать ему встречу с руководством студии. Через два часа Марти позвонил на натуру. На встрече будут присутствовать глава студии и президент. Она состоится в Лос-Анджелесе, поскольку президент собирается прилететь в Голливуд для обсуждения сценариев.

Беседа состоялась за ленчем в маленьком зале для совещаний, примыкавшем к кабинету главы студии. В ней участвовали четыре человека — президент, глава студии, Джок и Филин.

Поскольку президент не имел понятия о том, какую безумную идею преподнесет молодой режиссер, он отказался от своего обычного двойного мартини. Он хотел быть начеку, сохранять бдительность.

Ленч начался с любезностей. Все в восторге от отснятого материала. Любовная сцена на берегу озера решена так поэтично, что даже «Мюзик-холл» благосклонно воспримет обнаженную натуру. Все помнили кадры с несущимися мустангами, снятые портативной камерой. Президент сказал, что в те минуты, когда он начинает терять веру в кинобизнес, он идет в проекционную, смотрит этот кусок, и его вера восстанавливается.

Президент и глава студии наперебой льстили, задабривали молодого гениального монстра, которому доверили судьбу семи-восьми миллионов долларов.

Наконец за кофе президент произнес:

— Мой мальчик, я могу сказать — вам достаточно только попросить. Все, что в наших силах. Если акционеры не заупрямятся, ответ будет положительным.

Джок медленно осторожно заговорил о «новом» фильме, «новом» зрителе, «новых» критиках. О том, какую кассу соберет фильм, если он удовлетворит их требования. Взять, к примеру, «Выпускника». Не самый блестящий фильм. Но он был снят в модном стиле, который любит молодежь, и делает колоссальные сборы.

Им нужен новый подход для «Мустанга». Поток лошадей, любовная сцена, обнаженная натура — все это элементы нового стиля. Но требуется кое-что еще. Джок раскрыл свой план объединения нескольких кадров на одном экране для последней, ударной сцены борьбы с мустангами.

Да, такая техника использовалась. Но только как кинотрюк. В полнометражном художественном фильме ее не применяли. Эта новшество только благодаря рекламе и дополнительному интересу критиков сулит миллионы долларов. Это — то самое, что любит молодежь.