Мне были предъявлены обвинения буквально во всем, начиная с несанкционированного полета на воздушных шарах и кончая вторжением в планету Земля, не говоря о других столь же ужасных преступлениях. Какой-то полоумный идиот заявил, что я не кто иной, как рекламный агент Американской ассоциации любителей загара. Кажется, меня еще обвиняли в поджоге. Большая часть обвинений, правда, была снята на суде, и, кроме того, убыток Фэйрвью был полностью покрыт страховкой. В любом случае вся эта история уже принадлежит прошлому.

Лорел подкатилась поближе, захватила горстку горячего песка и тонким ручейком высыпала мне на грудь. Наклонившись, она зашептала мне в ухо.

– Нет, – твердо ответил я, – спасибо, не надо. Не потому, что я в принципе отвергаю идею. В данный момент это просто невозможно. Ха-ха.

– Для тебя нет ничего невозможного.

– Иногда все-таки есть. Правда, я не могу.

В солнечных лучах ее волосы сияли, как сплав латуни с медью, голубые глаза весело смотрели на меня.

– Я заплачу тебе миллион долларов.

Я притворно зевнул в ответ на ее шуточку.

– Но если только миллион... Право, до чего же мне надоели твои проклятые деньги.

Через некоторое время я сказал совсем слабым голосом:

– Ну, теперь ты почти разорена... Надеюсь, у тебя не осталось ни цента. Позже мы подобьем итог. Скажи, что ты будешь делать, когда впадешь в нищету?

Лорел улыбнулась невинно, правда, немного сонно.

– О, тогда я что-нибудь придумаю.

И она наверняка придумает, как обычно. Наверное, я все-таки не возьму ее денег. Достаточно того, что мы вместе радуемся сегодняшнему дню и с надеждой и удовольствием ждем завтрашнего. Мне хватит того, что мы вдвоем здесь, на песке уединенного пляжа на Гавайях.

Да, чертовски хорошо на Гавайях!