— Вилламантес, — в очередной раз прокричал я, — ты вонючая скотина, гнусный садист, хочешь убить меня с помощью своих мерзких ползучих тварей...
— Во всяком случае, они меня еще ни разу не подводили.
По выражению его лица я понял, что он начинает злиться. Если раньше Вилламантес со спокойным видом воспринимал мои оскорбления, то теперь, похоже, он стал заводиться.
— Да, не подвели они тебя и на этот раз. Но и мне общение с твоими гадами пошло на пользу: я их больше не боюсь. Даже тех, которые смертельно ядовиты, — выкрикнул я и указал на террариум с гремучими змеями.
Я, конечно, солгал, но сделал все, чтобы мой голос прозвучал как можно тверже.
— Слушай, ублюдок, — продолжил я. — С этой минуты я обожаю всех змей, живущих на этом свете. Я теперь даже могу их съесть заживо. Смотри, как я буду откусывать им головы.
Сделав шаг по направлению к стоявшему у стены террариуму, я физически почувствовал, как напряглась каждая клеточка моего тела. Превозмогая страх, я заставил себя подойти к змеям.
— Я даже могу их всех до одной перецеловать...
Первым из оцепенения вышел Вилламантес. Он что-то выкрикнул по-испански. Заметив краем глаза, что он кинулся в мою сторону, я резко нагнулся, обхватил террариум правой рукой, поднял его с пола и, придерживая левой рукой, крепко зажал ящик со змеями у себя под мышкой. Раздался резкий отрывистый треск. Я повернул голову и, увидев в ярде от себя искаженное злобой лицо Вилламантеса, с размаху швырнул в него ящик. Сначала послышался его вопль, а затем звон разбитого стекла.
Резко развернувшись, я кинулся к двери кабинета, надеясь проскочить мимо вооруженного громилы. В последнюю долю секунды он успел отступить назад, заслонить собой подход к двери, вскинуть пистолет и нажать на спусковой крючок. Раздался выстрел, и пуля прошила мне бедро. Я со всего маху врезался в него, схватился за ствол пистолета и, резко повернув, вырвал его из руки охранника. Затем, ударив его коленом в пах, я бросился к двери. Два выстрела, один за другим, прозвучали за моей спиной.
В прыжке достигнув проема, я повернулся, схватился рукой, в которой держал пистолет, за дверную ручку и мельком посмотрел, что творится в большой комнате. По ней с криком носились люди, которые пытались убежать от пришедших в неистовство змей. Я уже потянул за дверную ручку, чтобы открыть дверь, когда в меня на бегу врезался один из убегавших от змей плосколицых индейцев. Вытянутыми вперед руками он толкнул меня в плечо, я развернулся, и он по инерции проскочил в кабинет. Я едва успел закрыть дверь на задвижку, как индеец, подбежав сзади, вцепился мне в горло. Я резко нагнулся вперед в надежде перебросить его через голову, но он удержался и еще сильнее сдавил мне шею. Падая на колени, чтобы уберечь левую руку, я нечаянно выронил пистолет.
Я уже потянулся к упавшему на пол пистолету, когда индеец, обхватив меня ногами, ребром ладони сильно ударил меня по шее. После такого удара у меня перед глазами поплыли огненные круги, но мне все же удалось поднять пистолет. Вывернув назад руку, я уперся дулом в сидящего на мне индейца и нажал на спуск.
Грянул выстрел. Тело индейца дрогнуло, он медленно разжал на моем горле пальцы, негромко ойкнул и свалился на пол. Я с трудом разогнул спину и посмотрел на него. Индеец был еще жив. Корчась от боли, он держался за бок обеими руками, между его пальцев текли струйки крови. Я кинулся к телефону, стоявшему на столе Вилламантеса, быстро снял трубку и судорожно стал набирать на диске номер телефона генерала Лопеса. Пока я накручивал диск, телефонный аппарат прыгал по крышке стола, словно лягушка. Услышав, что кто-то снаружи всем телом ударил в дверь, я направил на нее дуло пистолета и плотнее прижал к уху телефонную трубку. При следующем стуке в дверь я выстрелил. Снаружи раздался вопль. Индеец также начал издавать звуки: сначала захрипел, потом закашлялся и застонал.
Наконец я услышал в трубке зуммер. Меня сразу же бросило в пот. На другом конце провода послышался голос, на этот раз мужской:
— Bueno?
Это обычное испанское слово, как мне показалось, донеслось из других миров, и я закричал в трубку:
— Генерал Лопес?
— Si. А кто это...
— Ни слова больше. Это Скотт, Шелл Скотт. Я в центре, в el centre.
— В центре? Что...
— Молчите и слушайте! В пяти километрах за деревней Тлакспасин правый поворот на грунтовую дорогу. Она ведет к центру. Кулебра — это Вилламантес, он сейчас здесь.
В дверь ударили в третий раз, и я снова выстрелил. Генерал затараторил что-то в трубку.
— Ради Бога, — взвыл я, — приезжайте сюда как можно скорее. Захватите с собой пушку или что-нибудь, что могло бы пробить толстую каменную стену высотой десять футов. В стене деревянные ворота. Вы меня слышите?
— Si, но...
— Слушайте, из города я сюда добрался почти за час. Но если вы поспешите, то сможете приехать через полчаса или даже быстрее. Эти мерзавцы неплохо вооружены...
— Да, но мне нужно собрать солдат.
— Берите кого угодно, только скорее приезжайте.
— Si, я все понял. Еду, — отрывисто твердым голосом произнес генерал.
— Генерал, там в деревне Тлакспасин находится девушка. Она... Генерал! — закричал я, но в трубке было тихо.
Он уже не слышал, когда я стал говорить ему о Бафф. Да и вряд ли он со своим отрядом успеет оказаться в Тлакспасине раньше людей Вилламантеса. Я несколько раз постучал по рычагу аппарата, но никаких звуков в телефонной трубке так и не раздалось. Телефонные провода перерезали.
Я посмотрел на дверь и удивился, почему люди Вилламантеса прекратили попытки ее выломать. Но потом я вспомнил о змеях. Их в зале ползало не менее дюжины, и, чтобы добраться до двери кабинета, этих ядовитых тварей требовалось предварительно обезвредить. Как ни удивительно, но вышло так, что теперь эти ползучие гады защищали меня от Вилламантеса. Время теперь работало на меня. Я осмотрел добытый мною пистолет. В нем оставалось всего два патрона. Еще один патрон был в стволе. Итак, из револьвера я мог произвести еще только три выстрела. Я подошел к индейцу и увидел, что он уже мертв. При нем никакого оружия не оказалось. Тогда я обшарил кабинет Вилламантеса и тоже ничего не нашел. Мой взгляд упал на маленькую статуэтку. Схватив гипсовую змею со стола, я со злостью швырнул ее в стену. Она при ударе рассыпалась на мелкие крошки. Затем, пододвинув письменный стол, я забаррикадировал им дверь и стал ждать следующего штурма.
Я третий раз машинально взглянул на часы, совсем забыв, что они разбиты и не ходят. Мне хотелось узнать, сколько прошло времени после моего телефонного разговора с генералом Лопесом. Минут десять? А может, больше? Вилламантес прекрасно понимал, что выбраться живым из его кабинета мне все равно не удастся. Вот если бы он не узнал, что я связался с генералом, тогда было бы совсем замечательно, подумал я.
Прошла еще, наверное, одна минута, и в зале раздались спорадические выстрелы, отдельные выкрики и отрывистая испанская речь. В правой руке на уровне бицепса я почувствовал сильное жжение, а когда присмотрелся, то заметил в том месте кровавую рану. Меня, видимо, задело еще тогда, когда я пытался проскочить из зала в кабинет Вилламантеса. Рана была несерьезной, так как пуля только слегка поцарапала кожу. Не удивительно, что я, разгоряченный борьбой, не обратил на нее никакого внимания.
Внезапно раздался сильный треск, и из толстой деревянной двери на пол посыпались щепки. Я кинулся к боковой стене, чтобы в случае стрельбы находиться в безопасном месте, и в этот момент грохнули подряд три выстрела. После четвертого выстрела задвижка, на которую была закрыта дверь, жалобно зазвенев, подпрыгнула. Автоматная очередь прошила дверь, и из нее вместе с задвижкой вывалился большой кусок дерева. Вот-вот должен был начаться очередной штурм кабинета. Я поднял пистолет и прижался к дверному косяку, чтобы меня, когда они ворвутся в кабинет, не сразу заметили. Патронов осталось, к сожалению, только на трех ублюдков. Раздался мощнейший удар по дереву, и дверь, удерживаемая письменным столом, приоткрылась наполовину. В большую щель на уровне ствола моего револьвера просунулась голова индейца. Увидев его коричневое лицо, я нажал на спусковой крючок. Голова индейца с простреленным глазом исчезла за дверью, словно кто-то из стоявших сзади резко дернул его.
