На входе в кафе я видел её маленький, но мощный итальянский мотороллер с семью красными звёздами на борту. Когда я спросил, что они означают, она махнула рукой:
– А… это я шесть котов задавила… и одного ёжика.
Потом ткнула в меня указательным пальцем:
– Не специально.
У меня в рюкзаке сейчас лежит небольшой презент для неё. Я лезу рукой за спину и, порывшись, извлекаю его на свет.
– Спокойно, сеньорита… у вас сегодня личный пилот, – говорю я и надеваю презент на свою голову, – comprendez?
– Waw! – глаза Окси заискрились. – А он настоящий?!
Настоящий. Кожаный лётный шлем. Чёрный. Внутри на подкладке надпись маркером на испанском «лейтенант Наваз». Подвернулся как-то в военном сэконде, в Москве.
– Ага. Настоящий, – я протягиваю шлем ей, – он твой.
– Мой?! – она натягивает его на голову. – Спасибо, па! Поехали кататься?!
– Поехали.
На выходе из кафе я посылаю очкарику ещё один воздушный поцелуй.
Позже, выкатав почти полный бак бензина, мы тормозим у большого фонтана на проспекте. Я сижу на мотороллере с бутылкой колы в руке и смотрю, как босая Окси бродит в прозрачной воде, доходящей ей до колен, среди бултыхающейся ребятни: жара.
Свои белые теннисные туфли она оставила на бортике. В левой руке – фруктовый лёд на палочке. Он подтаивает, и она слизывает липкие розовые капли с тыльной стороны ладони. Короткая белая юбка и маечка на два размера меньше. Бюстгальтера, судя по всему, она сегодня тоже не удосужилась надеть. Я делаю глоток из бутылки. Лётный шлем висит на руле мотороллера. Она три раза сегодня просила остановиться возле витрин и рассматривала своё отражение, спрашивая: «Я испанская лётчица, да?». Но сейчас сняла его: жарко.
Фруктовый лёд уничтожен. Окси смывает его остатки, опустив руки в воду. Распрямившись, стряхивает с кистей веер прозрачных капель.
Кричит мне:
– Смотри, па!
И прикладывает мокрые ладошки к своей груди. Когда она убирает руки – я вижу её тёмные соски сквозь влажные пятна. Как будто маечки и нет вовсе. Она хихикает.
Па…
В наш первый раз там, на крыше. Когда я, распластав её на одеяле вниз животом, наблюдая за плавным движением ещё не зажившей тату над её чудесной попой и чувствуя, что не могу больше сдерживаться, спросил задыхаясь:
– В тебя… можно?..
Она вдруг перестала поскуливать, сказала:
– Да… можно, па…
И так завертела своими ягодицами, задавая бешенный темп, что член мой выскользнул из неё на свет божий. Поэтому «в неё» всё равно не получилось.
Па… Она меня этим своим «Па» приводит в космическое состояние. Вот именно: Член-Стоит-Башка-Не-Работает-Руки-Тянутся.
Я допиваю колу и ставлю бутылку на асфальт. Окси, взяв по туфле в каждую руку, босиком подходит ко мне:
– Надоело… Поехали, а?
– Куда? – я поворачиваю ключ в стартере. Она садится сзади, прижимаясь к моей спине и скрестив руки с обувью в районе моего паха.
– Ого! – хихикает она мне в ухо. – Что случилось?
– Мой друг ждёт pornoparty. Куда ехать?
– Трогай, шеф, – говорит она, – я покажу…
Тормозим возле пятиэтажки в противоположном конце города.
– Это здесь, – говорит она. Слезает с мотороллера и пристёгивает его двумя противоугонными тросами к невысокому заборчику.
– Что «это»? – спрашиваю я.
Она достаёт ключ из крошечного карманчика на юбке:
– Мой брат в прошлые выходные женился… – говорит она, помахивая ключом перед моим носом, а сегодня утром уехал с женой в свадебное путешествие… а я тут цветы поливаю…
Она поиграла бровями:
– И ещё две недели буду поливать.
– Гут. Карашо, – говорю я.
– А я о чём? – улыбается Окси.
Поднимаемся по лестнице. Она впереди. Я протягиваю руку и приподнимаю край юбки.
– Дурак… – говорит она Голосом Послушной Девочки, не поворачивая головы, —… всё маме расскажу…
В квартире она усаживает меня на диван в зале, приносит из холодильника бутылку пива, а сама исчезает в одной из комнат. Я слышу, как хлопает дверца шкафа.
– Не заходи! – кричит она из-за двери.
– И не подумаю! – кричу я в ответ и прихлёбываю ледяное пиво. На журнальном столике рядом с диваном пухлый фотоальбом. Я беру его в руки и листаю: а-а-а… это, наверное, и есть счастливая молодая семья. На фотках брат Окси и его жена – симпотная блонди в офигезном подвенечном платье: сзади пышный шлейф до земли, а спереди такое короткое, что видны ажурные белые чулки до середины бедра. Ничё так ножки у девочки…
– Ты там не скучаешь? – кричит Окси сквозь дверь.
– Не-а, – отвечаю я и кидаю альбом обратно. Беру пульт.
Включаю ящик. По «Дискавери» несколько аллигаторов прогоняют двух молодых львов от туши буйвола. Диктор за кадром комментирует происходящее. Я смотрю на крупный план: ну, нах! Один такой крокодил Гена – и капец Чебурашке… Львы в конце концов обламываются и сваливают. Не аллигаторы, а толпа гопников.
Телефон в кармане начинает вибрировать. Я прикладываю его к уху.
– Ахтунг, – говорит он голосом Окси и в ту же секунду дверь распахивается.
– Оху!.. – говорю я в трубку, – еее!!!
Окси бросает свой телефон на пол и останавливается посреди комнаты.
– Ты когда-нибудь трахал невесту? – спрашивает она.
На ней то самое – длинный шлейф, короткое спереди – платье. Даже чулки те же.
– Я точно не сплю? – говорю я в пространство, уже где-то потеряв свой мобильник.
Окси проводит руками по бёдрам и поднимает подол.
– Злые бандиты похитили невесту… – говорит она Голосом.
Каким-то незнакомым мне Голосом. Голосом, от которого я, кажется, начинаю покрываться мурашками.
– Молодую невинную невесту прямо из-под венца…
Она расставляет руки и кружится передо мной:
–…Бандиты требуют выкуп, но её жених не успевает собрать деньги вовремя…
Окси останавливается и смотрит мне в глаза:
– Поэтому бандиты злятся. Они насилуют её по очереди, а потом убивают…
Я встаю с дивана. Я спрашиваю:
– Бандиты очень злые?
Она склоняет голову набок:
– Очень… Они связывают ей руки и затыкают ей рот одним из чулков…
Я начинаю вытаскивать свой ремень.
– И ещё они всё время ругаются матом… – говорит она, —…всё время…
Я наматываю ремень на свой кулак. Я подхожу к ней ближе. Я говорю:
– Х*ли ты смотришь, бл*дь *баная???
Она закрывается руками и шепчет:
– Пожалуйста… не надо… я прошу вас… пожалуйста…
– Заткнись на х*й!!! – ору я и, схватив её за волосы, швыряю на диван. – Заткнись!!! А то щас зах*ярю до смерти, шлюха!!!
– Нет… – скулит она, – пожалуйста… не надо…
Я стаскиваю с неё один чулок и запихиваю его в её рот. Я затягиваю свой ремень на её хрупких запястьях. Она начинает глухо кричать в кляп.
– Ну всё! – говорю я, судорожно задирая шлейф платья и доставая член. – Всё, сука тупая!!! Ты допросилась!!!
Полчаса спустя мы лежим на полу, и Окси поглаживает мой полностью готовый для «третьего бандита» инструмент.
– Сколько человек в банде? – спрашиваю я.
– Достаточное количество… – отвечает она, – а что? Надоело?
– Дули-пердули, – говорю я, – мне материться надоело… Язык уже болит…
– Ты это брось! – строго говорит она. – Язык твой мне сегодня нужен! Попозже…
Она целует меня в живот. Потом говорит:
– Ладно… можешь не ругаться…
Проводит ладошкой, словно стирая след от поцелуя:
– Что это означает?
Я понимаю, о чём она. Чуть ниже пупка у меня готическим шрифтом красуется PsychoStarFucker.
– Ты же знаешь английский… – говорю я в потолок.
– Ну то, что ты «звездоёб», я поняла… а почему «психованный»?
– Потому что психованный.
– Что-то не замечала…
– И не надо, – я протягиваю руку и щипаю её за ушко.
– А я, значит, звезда?
– А то… – я улыбаюсь, —…ещё какая…
Она какое-то время молчит. Потом берётся за мой член двумя руками:
