— Думаю, что мы перевезем вашего отца в клинику. А до того вы зайдите ко мне на квартиру… скажем, завтра вечером, часам к семи. Я велю кое-что приготовить для него. Надо подкрепить больного. Ему это будет приятно.
Мистер Брайтинг поехал в клуб в самом приятном настроении. Весь вечер он провел в кругу друзей, много говорил и сыпал остротами. Ночь проспал хорошо, а в понедельник утром рассмешил своими шутками лакея и горничную. Право, иногда не мешает быть поласковее с простыми людьми, хотя бы и с собственными слугами. Вообще Европа после войны стала демократизироваться. А в распространении идей либерализма Англия всегда играла главную роль. Мистер Брайтинг чувствовал, что становится ярым приверженцем политики Ллойд Джорджа. Германия… Зачем выводить из строя Германию? Германия имеет важное значение в экономической жизни Европы.
Свои взгляды мистер Брайтинг изложил еще накануне в клубе. Сегодня, ему казалось, он мог бы гораздо лучше обосновать и развить их. Мысль его приобрела особенную живость и силу. Давно уж он не чувствовал себя таким молодым и жизнерадостным.
Днем лучезарное настроение мистера Брайтинга было немного омрачено письмом жены. Правда, дурных вестей в нем не было — одни лишь ласковые укоры в том, что он скупится на письма, и далее следовала скучная болтовня по поводу купального сезона в Остенде. Однако мистеру Брайтингу неприятно было видеть угловатый почерк жены и фотографию, где они все трое были сняты в модных платьях без рукавов. Безобразными казались и низкие, открывающие грудь вырезы, и худые костлявые руки. Особенно неприглядны были дочери-подростки с длинными шеями и вытянутыми лицами. Обычно мистер Брайтинг относился к ним иронически и не мог подолгу выносить их присутствия. Сегодня он ясно представил, как это, в сущности, забавно, даже оскорбительно, что вот он молодой, свежий мужчина — отец таких больших дочерей. Верно, и смешно же он выглядит в их компании. Зачем, собственно, ему вздумалось так рано жениться? Конечно, интересы предприятия, капитал… Но все это было так давно, что уже забылось.
К вечеру мистер Брайтинг с удивлением почувствовал, что начинает нервничать. Он лежал в кабинете на диване и курил сигару за сигарой. Выпил две рюмки коньяку. Попробовал читать, но все казалось неинтересным. Ему уже захотелось, чтобы пришел кто-нибудь, по крайней мере, легче было бы убить время. Когда же пришел дядюшка, мистеру Брайтингу вскоре стало казаться, что он сидит слишком долго и, пожалуй, не уйдет вовремя. Наконец, тот поднялся, и он взглянул на часы. Всего только половина шестого.
Нервы… А может быть, это признак молодости и бодрости? Мистер Брайтинг порылся в книжном шкафу, взял роман Локка и стал его перелистывать. И тут ему доложили о приходе какой-то незнакомой женщины. Он посмотрел на часы: ровно шесть. Неужели она пришла на целый час раньше?
Но это была жена сапожника, которую прислала Амалия. Отца ее в этот день должны были отвезти в клинику, и она хотела побыть с ним.
Мистер Брайтинг был крайне изумлен. Что это — правда или только хитро придуманный маневр? Но как бы там ни было — выглядит как пощечина и вызов. Вот она как обращается с ним, несмотря на его доброту, на его общественное положение!
Мистер Брайтинг велел дать жене сапожника бутылку хорошего вина и кое-что из провизии. Сам он разговаривал с ней вежливым тоном и ничем не выдал своих чувств. После ее ухода он окончательно потерял самообладание. Небрежно сунул в шкаф роман Локка. Раскрошил сигару и выбросил в корзину для бумаг. Упавшую с дивана подушку отшвырнул ногой на середину комнаты.
Но ничего не помогло. Он никак не мог успокоиться. Все случилось так неожиданно. У него было такое чувство, будто он только что держал в руках какую-то приятную вещицу и вдруг потерял ее.
Мистер Брайтинг поехал в клуб. Там он немного выпил, поиграл на бильярде и даже пытался вступить в спор о политике. Но ему было скучно, и все как-то не клеилось. Тогда, собравшись с духом, он сел в автомобиль, доехал до окраинной улички и дальше пошел пешком.
Сам не зная почему, мистер Брайтинг надел в этот вечер другое пальто, а вместо цилиндра простой котелок. И только теперь он понял, как благоразумно поступил. Ему показалось, что кое-кого из прохожих он встречал и раньше. Впрочем, кого ему опасаться? Он здесь не впервые, он мог и не знать о том, что его протеже уже увезли в больницу. Да и какое ему дело до мнения этих плебеев с задворок… Однако шел он быстро, не оглядываясь. При этом у него было такое же чувство, как в детстве, когда он собирался напроказить.
Хорошо, что на лестнице ни души. Даже ребятишек не видно. Дверь не заперта. Она дома…
Амалия оказалась дома. Она была чем-то опечалена, а при появлении гостя заметно смутилась. На столе лежало почти все, что он прислал с женой сапожника. Услужливая соседка ничего не утаила.
В белой блузке и простенькой, но сшитой по моде юбке, Амалия была несравненно милее, чем в пальто и безобразной шляпке. У мистера Брайтинга сразу взыграло сердце. Он молодцевато оглядел девушку.
— Как дела нашего больного?
У Амалии показались на глазах слезы.
— Плохо. Сегодня он совсем ослабел. Врач говорит, что нога не будет сгибаться.
— Это очень грустно, мисс Амалия. Что же поделаешь? Мы свой долг выполнили.
— О вы, мистер… Вы такой добрый. Мы перед вами в неоплатном долгу…
Мистер Брайтинг улыбнулся:
— Я долги всегда взыскиваю. Ну, не стоит об этом. Поговорим о более приятных вещах. Все равно мы не в силах изменить того, что случилось. Приходится принимать жизнь такой, какова она есть… Но почему вы не пригласите меня сесть? Так. А теперь, пожалуйста, и вы. Так.
Амалия и на этот раз присела на самый краешек стула.
— У нас дела было пошли на лад — ему обещали место возчика у Зелигсона. А теперь из-за больной ноги ничего не выйдет.
И опять на глазах у нее показались слезы. Они у нее как-то сразу появлялись и сразу же высыхали. «Сентиментальная барышня», — подумал мистер Брайтинг и почему-то потер руки.
— Вам, вероятно, нелегко одной, с пьяницей-отцом на шее? Так ведь? Могу себе представить. Вы видите, что богатые вовсе не такие черствые люди, как вы думаете. И у богатых есть сердце. И нам больно видеть горе бедняков.
Он и сам размяк от своих слов. В голосе у него звенели задушевные нотки, и это окончательно покорило Амалию. А когда мистер Брайтинг взял ее руку и погладил, из глаз девушки упали две слезинки. Но тут она заулыбалась и стала еще привлекательнее.
— А знаете что, мы, пожалуй, пристроим и вашего отца, несмотря на больную ногу. Мне нужен еще один сторож для хлебного склада. Там, откровенно говоря, здоровые ноги и ни к чему. Надеюсь, у меня он будет получать не меньше, чем у Зелигсона. Само собою разумеется, от пьянства ему придется отучиться. Я еще поговорю с управляющим.
Мистер Брайтинг вынул маленький серебряный блокнот и черкнул несколько слов.
Амалия чуть не запрыгала от радости. Как ребенок, схватила обеими руками руку мистера Брайтинга.
— Как мне вас благодарить? Вы такой добрый!
Мистер Брайтинг охотно протянул ей руку и даже зажмурился, пока она пожимала ее.
— Мисс Амалия, а что, если мы с вами выпьем по стакану за… за здоровье вашего отца и его новое место? Я думаю, мы вправе себе это позволить.
Они чокнулись и стали пить. Мистер Брайтинг плутовато смотрел на Амалию, взглядом и мимикой подбадривал ее: еще, еще! Счастливая, польщенная любезностью гостя, она пила — медленно, с перерывами. Глаза у нее заблестели, взгляд стал улыбчивым.
Мистер Брайтинг снова наполнил стаканы и придвинулся поближе.
— В жизни было бы меньше зла, вернее говоря, можно было бы в значительной степени парализовать его, если бы бедные больше доверяли имущим, а имущие великодушно протягивали руку бедным. Все мы дети одной нации, все мы — граждане одного демократического государства. Больше доверия, мисс Амалия! За взаимное доверие!
Теперь ее уже не нужно было подбадривать. Она звонко чокнулась и пила, глядя смеющимися глазами на гостя.