Некоторые вампиры утверждают, что они способны контролировать свои желания, но Антонио де ла Крус — единственный в ее жизни, кому это хорошо удается. Годы медитации, учебы и молитвы дали ему необходимые для этого силы. Во всяком случае, так он утверждает.
Но в глубине души Дженн понимала, что каждая минута, проведенная с ней, подрывает эти его силы. Когда-нибудь он не выдержит, и ей придется убить его. Если получится. Или это сделает другой охотник. Эрико, например. Или Джеми…
— Прекрасно, — сказала Эрико. — Одним меньше.
Но кол в руках она сжимала все так же крепко. Мускулистая и маленькая, Эрико была на пару лет моложе и на пару дюймов ниже ростом, чем Дженн. Когда два месяца назад они закончили академию, Эрико единственная из класса была избрана для того, чтобы вручить ей священный эликсир, наделяющий человека невероятной силой и способностью передвигаться с поразительной скоростью. Этот эликсир так трудно изготовить, что его всегда хватало только на Великого Охотника. Командира отряда.
— Антонио тоже убил одного, — сказала Дженн.
Эрико подняла брови, бросила взгляд на Антонио, и он кивнул. Лицо его снова приняло обычный вид.
— Всего было трое, так, что ли? Значит, почти справились.
— Это нам так сказали, что трое, — подала голос Дженн, все еще не в силах избавиться от напряжения.
Она быстро достала чесночную мазь и смазала щеку и губы.
Эрико вздохнула и свободной рукой провела по ежику на голове.
— Местные могли ошибиться. Такое бывало и раньше.
Дженн судорожно сглотнула слюну.
— Прости меня, Эрико, — сказала она. — Я не смогла как следует поддержать тебя.
Эрико пожала плечами.
— У тебя нет такой силы, как у меня, Дженн. Ты действовала как надо.
Но Дженн знала, что это не так. Ведь она испугалась. И больше всего испугалась не за себя или Эрико, а за Антонио. Она перевела взгляд на него.
— А вот Антонио… — начала Эрико.
— Он весь обгорел, — сердито перебила Дженн, отвергая намек и желая защитить его. — Посмотри на его руки.
— Черт побери, все это дерьмо собачье, — раздался знакомый раздраженный голос.
Дженн обернулась: к ним подходили двое. Один высокого роста, бритоголовый, с яркими наколками на руках и на шее; в отсветах пламени он выглядел, как сущий дьявол. Свитер с высоким воротником он снял, на нем оставалась только майка. Это был Джеми О'Лири.
Девушка рядом с ним на этот раз не стала с ним спорить. Она вся была покрыта гарью, от боевой одежды — стеганая куртка, гетры, сапоги выше колена — до соломенно-светлых косичек и серебряного перстня с полумесяцем на большом пальце; только на щеках Скай Йорк слезы проложили тоненькие, бледные дорожки. Скай делала рукой пассы, бормоча заклинание с рефреном на латыни: «desino», что означает «прекратись». Один за другим языки пламени вокруг нее погасали.
— Проклятики все готовы? — озираясь, спросил Джеми.
Он посмотрел на Антонио.
— Я говорю о тех, кого нам разрешено убивать, — многозначительно добавил он.
— Один остался, — ответила Эрико. — У меня один, у Антонио один, остался…
— Никого не осталось, — перебил Джеми. — Я взял одного, когда выбирался из церкви. — Он показал свои опаленные руки. — Проткнул горящей жердиной. Отличная попалась, длинная, вошла прямо в сердце.
— Отлично, в таком случае работа закончена, — сказала Эрико, улыбаясь собрату по оружию.
Джеми улыбнулся в ответ, ему было очень приятно, что на счету его напарницы тоже стало одним врагом больше. Когда церковь охватило пламя, их не было рядом, но самый большой урон врагу нанесли именно они. Энергия между ними так и ходила туда-сюда. Казалось, они представляют собой одно целое, лишь временно разделенное на две половинки.
После длительного поста, молитв и магических ритуалов отец Хуан разделил всех на боевые пары и потребовал, чтобы каждый выполнял свою роль в сохранении сложного равновесия сил инь и ян, тьмы и света.
Силы и слабости.
Дженн в пару дали Антонио, и она с облегчением вздохнула. Эрико и Джеми стоили один другого, они удачно дополняли друг друга, усиливая собственные возможности. Скай и Холгар были третьей парой, и их близость друг к другу была так тиха и спокойна, что можно было только позавидовать.
Как и у Дженн, у Джеми не было особых талантов или способностей, зато ярость и свирепость били через край, и бойцовских навыков тоже хватало, с детства вложенных в него родителями, живущими в Белфасте.
Эрико, казалось, совсем не заметила многозначительного взгляда Джеми… Это выходило за рамки отношений между Великим Охотником и просто охотником. Должно быть, и для Скай это было очевидно: она отвернулась и сосредоточилась на своих заклинаниях. Варварка-ведьма сохла по Джеми, причем безответно, а Джеми даже не догадывался об этом. Дженн понятия не имела, знают ли другие члены отряда об этом, или только одна она догадалась. Ей было жаль Скай, и, если честно, она недоумевала, поскольку считала Джеми полным ничтожеством. Он не делал секрета из того, что ему не нравилось быть в отряде; он даже не понимал, зачем вообще такой отряд нужен. Джеми был с ними только потому, что остаться в Саламанке и служить общему делу попросил его отец Хуан. И если бы не врожденная верность церкви, Дженн была уверена, что даже влечение Джеми к Эрико не смогло бы удержать его и он давно бы вернулся на родину.
Закончив заклинания и погасив огонь, Скай осторожно коснулась руки Джеми, и раны его на глазах стали заживать. Ее миниатюрное личико так и светилось, когда она передавала ему свою целительную энергию. Джеми только вздыхал от удовольствия, но сказать ничего не сказал.
Потом Скай повернулась к Антонио. Пребывание под солнцем ослабило его организм. Он вытянул руки ладонями вверх, и Скай провела над ними своими ладонями и зашептала что-то на древней латыни. Дженн стало немного легче. Она страшно переживала, когда Антонио близко подходил к огню. Вампира может убить не только прямой солнечный свет, деревянный кол и обезглавливание, но и огонь.
— Сколько погибших жителей, bruhita? — тихо спросил Антонио, шевеля пальцами; он ласково назвал Скай по-испански «ведьмочкой».
Скай покачала головой, и белобрысые косички змейками шевельнулись у нее на спине.
— Не меньше пятидесяти. Когда начался пожар, вампиры убили нескольких из тех, кто пытался спастись из горящих зданий. А остальные так испугались… — Голос ее пресекся.
— Многие остались в домах и сгорели живьем, — горько закончила Дженн, чувствуя подступившую к горлу тошноту. — Выходит, что мы потерпели неудачу.
Эрико покачала головой.
— Если бы не мы, в живых не осталось бы никого, — сказала она.
— А вот еще что, — пробурчал Джеми и сплюнул в грязь, — как, черт возьми, они узнали…
— А где Холгар? — вдруг спросила Скай, ища взглядом своего боевого напарника.
— Поджарился где-нибудь, если нам повезло, — пробормотал Джеми.
— Жаль сообщить тебе, ирлашка, но у меня даже уши не отгорели, — съязвил Холгар, подходя к остальным.
Он едва волочил ноги. Одежда на нем висела клочьями. Но зияющие раны на груди и ногах уже понемногу зарубцовывались. Руки были в крови, хотя чья это кровь, его или кого-то еще, неизвестно.
Джеми вполголоса выругался, но Дженн разобрала только два слова: «…чертов оборотень».
Джеми не скрывал, что оборотней он ненавидит даже больше, чем Проклятых. Мир в целом не был обязан верить в существование людей, в ночь полнолуния способных превращаться в зверей, но ирландцы, к которым имел честь принадлежать и Джеми, их свирепость и жестокость знали не понаслышке. Что касается его лично, вампиры были его врагами, а оборотни — их вероломные сообщники. Когда вампиры объявили о своем существовании всему человечеству, оборотни решили не высовывать носа и сделали вид, что они такие же люди, как все. Поскольку их было достаточно мало, им это вполне удалось, а благодаря невысокому уровню рождаемости количество особей продолжало оставаться небольшим. С вампирами они вступили в союз, и те в благодарность хранили их тайну. Это была злонамеренная сделка, и Джеми считал, что она лишний раз подтверждает, что их следует стереть с лица Земли. Они разрушили прежний мир, и за это их надо уничтожить. Безжалостно и всех до одного. И Холгар, и Антонио не были в безопасности рядом с Джеми, и Дженн хотела бы, чтобы отец Хуан освободил его от обета остаться в отряде. Когда дерешься не на жизнь, а на смерть, ты должен знать, что свой всегда может прийти тебе на помощь.
