— Спасибо тебе, бабул… — она посмотрела на бабушку и последнее слово застряло у нее в горле.

В жизни она не видела на лице ее столь откровенной ярости. Ярко-синие глаза так и пылали, словно кто-то поджег их изнутри. Дженн бросило в дрожь.

— Мешок на заднем сиденье, — буркнула бабушка.

— Спасибо. А ты… там что-то случилось?

— Ничего не случилось.

Костяшки ее вцепившихся в руль пальцев побелели.

— А папа… он там был?

— Нет. Твоя мать переезжает ко мне. Я тебе позвоню, когда все устроится. У нас с ней, — подчеркнула она.

— Бабуля, — только и смогла сказать Дженн.

— Благодарить будешь потом, дорогая, — отозвалась бабушка, гордо вздернув подбородок. — Это моя забота.

Дженн кивнула, и некоторое время они ехали молча. Заморосило. Оставалось еще полпути, когда бабушка снова раскрыла рот.

— До Нового Орлеана долететь у тебя не получится. Проклятые полностью блокировали город. Я связалась со старыми друзьями. Могу тебя подбросить только в аэропорт Билокси, это ближайший. Оттуда до Нового Орлеана миль семьдесят пять примерно. Тебе придется ехать на попутках. Напрокат машину не бери, ни в коем случае. Придется брать разрешение на въезд и выезд из Луизианы, а тебе его никто не даст, так что через границу придется перебираться тайно. Я сама не прочь отправиться с тобой.

Дженн покачала головой.

— Мне нужно знать, что вы в безопасности. Вы с мамой.

«Увидятся ли они еще когда-нибудь, — подумала она. — И с отцом тоже».

«Вампиры собирались убить меня. И он это знал. Мой отец. Мой собственный отец!»

Бабушка окинула ее твердым взглядом.

— Сейчас никто из нас не в безопасности, деточка. Уж кому, как не тебе, это знать.

Дженн закусила губу, стараясь не вспоминать лежащую на полу мертвую Брук.

— Я знаю, но…

— Не беспокойся. Я тут придумала кое-что, будет больше пользы. Здесь у нас существует движение Сопротивления, и им нужны опытные люди. Так что тебе не понадобится таскать за собой мое бренное тело, я тебе не стану мешать.

Дженн была так потрясена, что даже не протестовала.

— В Новом Орлеане у меня своих людей нет. Были когда-то, но…

Дженн чуть не спросила, что с ними сталось, разъехались или умерли, но потом поняла, что ответа на этот вопрос она услышать не хотела бы. И просто кивнула головой.

— Никому не доверяй. Будь со всеми учтива и дружелюбна. Порой прикидывайся дурочкой, очень полезно. В этой стране тихонь… да и вообще женщин, недооценивают. Используй это, получишь преимущество. Старайся всегда быть как минимум в получасе от еды, питья и медицинской помощи. Своим еще не звонила?

— Еще нет.

Она собиралась сделать это в первую очередь, но выскочило из головы.

— Ну, так давай, звони сейчас. Неизвестно, кто может тебя подслушать, когда разговариваешь на публике.

Дженн обернулась назад и порылась в вещмешке. Вынула мобильник, нашла отца Хуана. Он ответил почти сразу.

— Дженн, что там у тебя? Ты в порядке? — тревожно спросил он.

— Нет. То есть со мной все нормально, просто крупные неприятности.

— Что случилось?

Она выложила ему все.

— В общем, отец меня предал, подставил вампирам, — горько закончила Дженн.

— Ay, mi'ja, очень жаль, — сказал отец Хуан.

— Нам всем очень жаль, падре, — перебила бабушка достаточно громко, чтобы ему было слышно. — Вы приедете помочь или нет?

— Это кто там, бабушка? — спросил отец Хуан.

Дженн улыбнулась сквозь слезы.

— Как вы догадались?

— Передай, что у нее слух, как у лисицы. Конечно, приедем. Отряд сейчас на операции. Как только вернутся, сразу же отправляемся в Новый Орлеан. Встречаемся там.

— Gracias,[29] — прошептала Дженн.

— Vaya con Dios,[30] — ответил он. — Звони. Будь на связи.

— Хорошо, — пообещала она.

— Будь осторожна, Дженн. Крайне осторожна.

— Si, mi maestro.[31]

Теперь она ясно понимала, что ждет ее впереди. Рука, сжимающая трубку, задрожала.

— Передавайте всем привет.

— Vale, обязательно, сама знаешь.

Горло ее перехватило, и она кивнула, хотя он ее сейчас не видел. Выключив телефон, она повернулась к бабушке.

— Мы встречаемся в Новом Орлеане.

Бабушка удовлетворенно кивнула.

— Поцелуй за меня своего парня и передай, что я переломаю ему ноги, если он хоть раз обидит тебя.

У нее было такое лицо, что Дженн поняла: бабушка не шутит.

Они свернули с дороги к автозаправке и увидели над головой дорожный знак, указывающий, сколько осталось до аэропорта. Бабушка достала из-под сиденья поясную сумочку с деньгами, передала ее Дженн, ни на секунду не прекращая наблюдать, что происходит вокруг. Отец вот так прожил всю жизнь. В бегах. Вечно озираясь. Вечно от кого-то прячась.

«Нет, ни за что не прощу ему предательства. Ни за что и никогда».

— Что это? — спросила Дженн.

— Деньги. Хватит, чтобы добраться куда тебе нужно, и еще останется, — твердо заявила бабушка. — Когда неприятности, наличных всегда не хватает.

— Спасибо, — сказала Дженн.

— Не надо благодарить. Иди и спасай сестру.

— Конечно, — сказала Дженн, застегивая сумочку на поясе под рубашкой; и это слово прозвучало, как клятва.

Бабушка уже выруливала на шоссе, ведущее в аэропорт.

Через две минуты они остановились перед терминалом.

— Вот билет, заказала по Интернету. А вот фальшивое удостоверение личности.

Бабушка вручила ей распечатанное подтверждение заказа на билет и калифорнийское водительское удостоверение на имя Жаклин Симмонс. Фотографию, видимо, выбрала из старых школьных снимков. Билет был тоже на имя Жаклин Симмонс. Такие дела.

— Но как…

— На всякий случай я заготовила документы на всю семью, вот такой случай и пришел. Обновляла каждый год со дня начала войны.

Тут лицо ее словно окаменело.

— Конечно, не думала, что твой отец… — Тут голос ее пресекся, и она стиснула челюсти. — По зрачкам вижу, у тебя небольшая контузия. Если не пойдешь к врачу, по крайней мере, постарайся не спать как минимум часов двенадцать.

Дженн потянулась к ней и поцеловала в щеку, потом схватила вещмешок и вышла из машины. Очень не хотелось, но его пришлось сдать в багаж, чтобы не выгружать колья. Дай бог, чтобы все бутылочки со святой водой во время полета не полопались. Не спать в самолете… легче сказать, чем сделать. Она стала смотреть фильм, какую-то жалкую любовную историю, делая невероятные усилия, чтобы не заснуть. Несколько раз она ловила себя на том, что дремлет, и с замирающим от страха сердцем вскидывала голову.

«Держись, Дженн», — уговаривала она себя.

В аэропорту Билокси она с облегчением вздохнула, увидев на багажной карусели свой мешок. Рядом стоял вооруженный военный с плакатом, на котором был изображен мужчина в каске, улыбающийся женщине, разворачивающей какие-то чертежи. Клыки во рту женщины были слегка удлинены. «Добро пожаловать в Миссисипи! Мы не стоим на месте!»

Пройдя мимо солдата, она забрала вещмешок, показала вторую половину бирки охраннику в белой рубашке и синих брюках, провожающему глазами каждого пассажира. Охранник бросил на нее быстрый взгляд и махнул рукой: проходите.

Выйдя из здания аэропорта, она сразу заметила сторожевую наблюдательную башню. Со всей возможной небрежностью вынула мобильник и снова позвонила отцу Хуану. Голос его был встревожен, но он сказал, что пока все идет нормально.

Закинув мешок на плечо, она поискала глазами стоянку такси, но увидела объявление: «Только в город». Дженн побледнела и оглянулась на остальных пассажиров.

— Вот это да! — воскликнула она с южным акцентом, изображая отчаяние. — Простите, тут кто-нибудь едет до Луизианы? Мне только что позвонила бабушка, сказала, что не сможет приехать забрать меня, — она усиленно заморгала ресницами. — Просто не знаю, что делать.