- Я могу вернуться домой в любую секунду, - сказала Джейн, не подозревая перемены в нем. - Я имею в виду, что теперь ты свободен, ведь именно по этой причине ты вызвал меня? Так что естественно, что магия, которая привела меня сюда, скоро начнет исчезать, хочешь ты того или нет.

- Нет, - он практически зарычал, его голод был забыт перед лицом внезапного ужаса потерять ее.

Ее глаза расширились. - Нет?

- Я не позволю.

Ни сейчас, ни когда-либо.

Когда-либо? Да, он будет держать ее здесь всегда. Он никогда бы не отпустил ее.

- Так просто? - она щелкнула пальцами. - Ты не позволишь, поэтому этого не будет?

Пот бисером собрался на его лбу, когда он поднялся и сел на пятки.

- Я все еще в опасности. Так что ты еще не выполнила свои обязанности.

Если будет необходимо, он вечно будет оставаться в опасности. Он и так потерял слишком многих. Он терпеть не мог эту.. боль. Проклятая боль… стирала его мысли.

- Эта тема закрыта.

- Хорошо, - проворчала она. - Ты всегда такой ворчливый по утрам?

Только тогда, когда ты говоришь, что оставишь меня.

- Ворчливый вампир не сообщал тебе, что ты самая красивая женщина, которую он когда-либо встречал? - спросил он, решив успокоить их обоих.

Ароматная мягкость в ее глазах, в губах.

- Нет.

- Тогда я не ворчливый. Теперь закрой глаза и расслабься. - Если взгляд цвета охры встретится с его, он забудет свои намерения, наклонится, целуя ее дыхание, найдет путь к ее венам. А если его зубы войдут в неё, его член будет тоже готов. - Я хочу облегчить твою боль.

Глава 8

Самая красивая женщина, какую он видел? Должно быть, он видит гламур Одетты,подумала Джейн. Может, «стройная», каковой она и была, но опять же к ней скорее относилось понятие «тощая». После аварии Джейн была прикована к постели и питалась внутривенно. Когда в конце концов она очнулась и могла бы уже есть сама, то узнала о гибели семьи и аппетит исчез.

Теперь же, когда аппетит вновь заявил о себе, она вынуждена была существовать на одних лишь фруктах и орехах.

Фрукты... орехи... м-м-м... В этот момент она поняла, насколько голодна. Сейчас бы сочный стейк и порцию жареной картошки, а затем еще один стейк. Однако с едой можно и подождать. Джейн изголодалась по прикосновениям этого человека. Николай давал их ей. В огромном количестве. Его сильные пальцы массировали ее икры сильно и глубоко – это было то, что нужно. Со стоном она откинулась на мох.

- Слишком сильно? - спросил он сиплым голосом.

- Прекрасно, - задыхаясь, проговорила она. Глаза были закрыты, как он и требовал. Не то, чтобы она подчинилась приказу, просто его клыки были обнажены вопреки его словам, что ему не нужно питаться.

Эти клыки пугали и одновременно возбуждали. Она видела, насколько они опасны, способны разодрать плоть и кости, но Джейн также размышляла о наслаждении, которое они могут дать. И каждый раз, когда она думала об этом, – вздрагивала.

Черт, даже сейчас она вздрогнула. Если Николай голоден, она покормит его. После этого массажа она обязана ему, как минимум, своей почкой. Потому что, о, сладостное милосердие, она никогда не чувствовала себя столь хорошо. Даже когда гладила его – в своих фантазиях и наяву.

Ладно, может быть, от этих поглаживаний он тоже чувствовал себя хорошо.

Николай работал над ее икрами больше часа, и к тому времени, когда он перешел к бедрам, она перестала прикрывать грудь и шрамы. Зачем это? Он уже видел их и заявил, что считает их прекрасными. Ее руки бессильно скользнули на землю. Боже, его руки волшебны.

Волшебство. Точно. Каким-то образом он воспользовался магией. Тепло перетекало с его кожи на ее, странное тепло, одурманивающее тепло, опьяняющее, оно проникало в ее мышцы, кости, и вскоре все тело приятно покалывало и все оно принадлежало ему. О, да. Чего бы он ни коснулся, это сразу же становилось его собственностью, существовало для него и только него.

Когда костяшки его пальцев задели край ее трусиков, каждое ее нервное окончание закричало, начало молить о пробуждении, потянулось к нему. Вскоре она уже тяжело дышала, охала, пытаясь предугадать его следующее движение. Колено, он растер его, а затем легким прикосновением поднялся вверх, скользнул по ее бедру, разминая мышцы – да, здесь, пожалуйста, здесь, легче, еще легче – остановился, поглаживая, но  не совсем там, где это так необходимо, а затем перешел на другое бедро. Ей пришлось прикусить губу, чтобы сдержать жалобные просьбы о большем.

Если бы он помедлил, наклонился еще немного, Джейн могла бы кончить. О, боже. Если бы она кончила от этого... смущению не было бы предела.

Массаж продолжался. И действительно, кого заботит смущение? Точно не ее. Когда же он доберется до ее трусиков еще раз? Она напряглась, ожидая, надеясь на это, жаждая этого. Все тело вибрировало. Даже воздух в ее легких начал нагреваться. Вскоре его движения стали прерывистыми, словно он заметал следы и не совращал ее.

- Отвлеки меня, - сказала Джейн. Иначе она будет умолять его о счастливом конце. Сделает то, что она не могла себе позволить. Он сказал, что они станут близки в ближайшее время. Это подразумевало, что сейчас не время. Или ей придется просить? Тогда, в спальне, он сказал «Нет – пока ты не попросишь меня». Именно этого он хотел от нее сейчас? Этого он ждал? Довести ее до исступления и услышать ее мольбы? Ну, она могла бы...

- Как тебя отвлечь? - спросил Николай, удивив ее.

Так, в меню никаких просьб не было. Удивленная, она боролась с волной разочарования. - Расскажи мне историю.

Он уточнил: «Историю?»

- Да, - Она подняла веки и добавила: - но ни в коем случае не прекращай массаж!

Его губы дрогнули, хотя он был весь напряжен, это было так мило. Скорее всего, какое-то время ему было не до развлечений, но он, казалось, наслаждался ею. Как она наслаждалась им.

- Историю о том, что…? - спросил он. Николай оставался между ее раздвинутых ног, ее согнутые колени прижимались к нему.

- Ну, не знаю. Может, о твоей семье. - Эти слова ей захотелось забрать обратно. Джейн вспомнила отрывок из книги. Он не помнит своего прошлого. Его память...

- У меня два брата и сестра, - сказал он и замер, перестав дышать.

Секунда, еще одна. Его клыки втянулись и исчезли. На его лице шок и боль пришли на смену желанию и веселью.

- Что не так? - спросила она, хоть и знала ответ. Или думала, что знала. Ему нужно сказать это, выговориться. Какие-то знания она все же получила во время сеансов психотерапии, хотя ей это и не помогло. Но ее неудача не означала, что этот метод не поможет ему.

- Я до сих пор не могу вспомнить своих братьев и сестру. Я подозревал, что они есть, но... у меня есть двое братьев и сестра. Теперь я знаю, знаю, что они существуют.

В его голосе был вызов, как будто он ожидал, что она будет спорить с ним.

- Они существуют, - согласилась она.

Николай поморщился и кивнул. - Наконец-то я могу представить их. Я лишь не могу вспомнить их имена. Когда я пытаюсь, моя голова почти взрывается от боли.

- Боль?

- Любезность целителя.

- Ах, Николай. Мне очень жаль, - Знать, что у тебя есть родные, и быть не в состоянии вспомнить прошлое, которое с ними делил, это было настоящей пыткой, худшей, чем не знать вообще об их существовании. В течение многих месяцев Джейн выживала лишь благодаря воспоминаниям. - Отодвинь мысли об их именах и опиши, что ты видишь.

Может, когда он расслабится, разум сосредоточится на одной части прошлого, а другие воспоминания придут следом.

Пелена боли исчезла из его глаз, и уголки его губ скривились немного больше. Николай занялся ее мышцами чуть жестче.

- Мой младший брат совсем еще мальчишка, глаза у него зеленые, волосы на несколько оттенков светлее, чем у тебя. Я вижу, как он гоняется за мной, а я от этого счастлив.

- Бьюсь об заклад, он тоже был счастлив, - сказала Джейн, ободряя его. - У меня была старшая сестра, и я всегда ходила за ней, отчаянно желая играть с ней и ее друзьями.