У служебной стоянки Виджей заметил «мерседес» банкира.
Инспектор проехал мимо и остановил машину в соседнем переулке рядом со стоянкой такси. Друзья вышли из машины, перешли улицу, вошли в подъезд здания. Вестибюль был пуст. Лифт уже не работал, и им пришлось подниматься пешком. За полупрозрачной дверью с надписью «Директор» горел свет.
— Входите, входите, я уже готов, — услышали они, как только переступили порог приемной. — Сейчас я только потушу спет, и мы можем сразу спуститься вниз.
Он подошел к двери в приемную, задвинул раздвижные решетки и защелкнул замок. Друзья вопросительно переглянулись. Заметив это, банкир чуть улыбнулся и сказал:
— Нет, нет, не бойтесь — это не западня. Просто мы сейчас воспользуемся моим личным лифтом — иначе в подвал банка не попасть.
Он щелкнул выключателем — свет в приемной погас — и жестом пригласил пройти в его кабинет. Там он подошел к рабочему столу, нажал несколько кнопок. В боковой стене медленно сдвинулась декоративная плита и показалась узкая дверь кабины лифта. Банкир вошел внутрь и пригласил друзей последовать за ним. Кабина лифта закрылась и начала спускаться вниз. Наконец лифт остановился. Они вышли из кабины и очутились в небольшой, тускло освещенной комнате. Смит подошел к противоположной стене и нажал чуть заметную кнопку. В стене что-то щелкнуло, и она начала медленно раздвигаться. Смит вошел в образовавшуюся брешь, за ним последовали инспектор и Агарвал. Помещение, в котором они очутились, было довольно большим, все пространство напротив входа было занято тремя сейфами разного размера.
— Здесь хранятся резервные авуары банка — ценные бумаги, золото и бриллианты. — Смит показал на два больших сейфа. — Но думаю, что это вас сейчас не интересует, — сказал банкир и подошел к третьему, еще более массивному сейфу.
— К сожалению, как я уже говорил, к этому сейфу я доступа не имею. Так что теперь вы хозяева.
Виджей достал листок с выписанными комбинациями цифр и начал нажимать на расположенные на небольшой панели кнопки. После набора первой комбинации вверху над панелью загорелась зеленая лампочка, затем вторая и, наконец, когда инспектор набрал последние шесть цифр, — третья. Виджей повернул голову, посмотрел на банкира.
— Все правильно. Сейф открыт. Поверните ручку и потяните на себя, — сказал тот, не сходя с места.
Виджей взялся за ручку, повернул ее и слегка потянул дверь сейфа на себя. Раздался щелчок, и мощная дверь легко открылась. Внутри сейф был почти пуст. Виджей пошарил рукой и обнаружил на средней полке плоскую коробочку. Открыв ее, он увидел пластинку компьютерного диска. Виджей осторожно взял ее и протянул Агарвалу. Тот кивнул головой и положил диск в карман куртки.
В кабинет банкира они вернулись, проделав все в обратной последовательности.
— Я бы хотел получить то, о чем мы договаривались, — сказал банкир, когда они вышли через приемную в вестибюль банка.
— Документы у меня в машине, — ответил инспектор.
Они все трое вышли на улицу. Площадь заполнила вереница машин — очевидно, закончился сеанс в кинотеатре. Виджей порылся в багажном отделении и вытащил оттуда папку с документами для банкира. Они сухо раскланялись.
Вернувшись в квартал Нью-Эдем, друзья решили подождать с планом своих дальнейших действий. Они пропустили выступление по телевидению лидера Народной партии и поэтому решили выждать до утра, когда его изложение и первая реакция президента и прессы будут опубликованы в газетах.
На следующее утро Агарвал проснулся рано и сразу спустился вниз на улицу, закупил в киоске все газеты и принялся их читать. Реакция на выступление Хабиба была самой разноречивой — от негодующей в правительственном «Геральде» до восторженной в оппозиционной «Дейли таймс» и саркастической в крайне левой «Вперед». Его родной «Экспресс» поместил довольно туманную редакционную статью, из которой с трудом можно было что-нибудь понять — вероятно, Вардан еще не был до конца уверен в исходе президентских выборов и поэтому решил не рисковать. Но что удивило Агарвала больше всего, когда он прочел подробное изложение выступления в «Дейли таймс», то это полное отсутствие не только прямого упоминания, но даже и какого-нибудь намека на разоблачение операции «сома».
— Ну и как пресса? — спросил приятеля Виджей, выйдя с полотенцем на плече из ванной.
— Ничего не понимаю. Такое создастся впечатление, что «Кэпитал корпорейшн» и Народную партию что-то очень сильно связывает, — с недоумением в голосе ответил Агарвал.
— А я так думаю, что здесь и понимать нечего. Разве ты не знаешь наших политиков? Для большинства из них политика — это только способ делать деньги. Не мне это тебе объяснять. Тебе надо срочно покинуть страну. Я сейчас съезжу в управление — надо ведь сдать дела, а заодно постараюсь что-нибудь придумать с твоим заграничным паспортом. Нужна только твоя фотография и две тысячи анн.
Агарвал достал бумажник, порылся в нем и вытащил фотокарточку. Затем из бокового кармана достал пачку купюр и все отдал Виджею. Тот оделся и вышел из квартиры.
День был предпраздничный — сочельник, и рождественский дух уже царил в вестибюлях и коридорах полицейского управления. Все, как обычно, ждали, когда будет вывешен приказ о выплате сотрудникам ежегодной рождественской премии, с тем чтобы затем сбегать в магазин, купить подарки своим детям и близким, которые на ночь будут подложены под рождественские елки, а точнее, небольшие горные сосенки, продававшиеся на специальных базарах. В сотнях тысяч семей, где во всяком случае старшее поколение жило по законам Мохаммеда и Будды, Вишну и Шивы, Махавиры и сикхских гуру, к рождеству относились как к веселому новогоднему празднику, когда люди делают друг другу подарки, украшают свои жилища ветками сосны и электрическими гирляндами.
Рамиз и Дарни были на месте и очень обрадовались, увидев инспектора.
— Вот, шеф, приказ о вашем назначении вышел. — Рамиз со вздохом протянул Виджею официальный бланк.
Виджей пробежал его глазами. В самом конце приказа значилось: дела передать инспектору Аччи Перейре. Виджей поморщился — он не знал почему, но этот холеный, всегда пахнущий лосьоном «Олд спайс» Перейра был ему не по душе. Но делать нечего — приказ есть приказ.
— Я вас попрошу — выньте из стола и сейфа все, что в них есть, пока я на некоторое время отлучусь, — попросил Виджей своих расстроенных теперь уже бывших помощников.
Он поднялся на два этажа в отдел паспортного контроля, где у него работал старинный приятель еще с Полицейской академии. Тот уже знал о приказе и, как видно, тоже был огорчен.
— Ракеш, у меня к тебе просьба. Не можешь ли ты сделать, только срочно, заграничный паспорт на любую фамилию, но вот с этой фотографией?
Виджей заметил, как замялся его приятель, поэтому достал из кармана пачку купюр, положил их на стол.
— Пойми, это — не для меня, — как бы извиняясь, сказал тот и спрятал деньги в ящик стола, — через полчаса все будет сделано в лучшем виде.
В кабинете Виджея встретила груда бумаг, вытащенных его помощниками из всех мест и аккуратно разложенных в четыре стопки. Инспектор сел за стол и стал их медленно разбирать.
Через полчаса он закончил разбор бумаг, одни сложил в отдельную папку, другие уничтожил на резательной машине, а третьи просто разорвал и выбросил в мусорную корзинку.
Когда он поднялся в паспортный отдел, заграничный паспорт, выданный на имя Аджита Роя, был уже готов. Фотография Агарвала была скреплена двумя печатями и не вызывала ни малейшей тени подозрения.
— Хорошо сработано, — отметил новый владелец паспорта, когда Виджей, вернувшись из полицейского управления, торжественно ему вручил документ.
— Знаешь что — надо это отпраздновать, тем более что мои карманы полны денег, которые я не знаю, куда девать, — предложил Агарвал.
Он уговорил Виджея зайти в самый дорогой универмаг столицы, где, не слушая возражений инспектора, купил ему костюм, пару рубашек, красивый шерстяной плед для матери и платье для дочери. Они запаслись несколькими бутылками пива, доброй дюжиной различных бутербродов и уже в сумерках вернулись в квартиру Амриты, где и просидели далеко за полночь, вспоминая события последних дней.
