Район Вест-Энд, расположенный, как было видно из его названия, на западе от центра новой части столицы, считался районом отставных полковников. И действительно, там почти всегда можно было увидеть еще легких на подъем, подтянутых, с непременными пушистыми усами отставников, которые совсем недавно наводили страх на солдат и младших офицеров, а сейчас, выйдя в запас, грелись с газетой на зеленых лужайках около своих небольших одно- или двухэтажных вилл. Но многие из тех, кто получил здесь через министерство обороны или полицейское управление по смехотворно дешевой цене участок, строили более внушительные особняки, а затем сдавали их иностранцам — дипломатам, бизнесменам, банкирам, которые по воле судеб приезжали на работу в столицу. Именно в таком роскошном особняке снимал весь первый этаж Ян Кнутсен.

Инспектор без труда нашел этот дом, у ворот которого сидел, подремывая, слуга-чокидар. Полицейское удостоверение произвело на него необходимое впечатление, и он сразу же провел Виджея в комнаты, которые занимал голландец, по дороге сообщив, что тот со дня на день ждет приезда к рождеству своей жены и дочери. Инспектор прошел в кабинет, подошел к стоявшему около большого окна письменному столу. Увидев телефон, тоже кнопочный, Виджей невольно потянулся к трубке, нажал знакомую кнопку автоповтора — Виджей запомнил номер, но, несмотря на то что инспектор минут пять не клал трубку, на другом конце никто не отвечал на длинные телефонные звонки. Он положил трубку. Его внимание привлек перекидной календарь, стоявший рядом с телефоном. На листке с сегодняшним числом было сделано несколько коротких пометок. На самом верху листка был записан уже ставший хорошо известным инспектору номер телефона. Он был два раза подчеркнут. Ниже, против цифры девять, означавшей, очевидно, время, стояло: «инспектор Виджей». Далее, против цифры десять тридцать, — «Кэпитал».

Инспектор перелистал календарь вперед. Он был чист, только на листке с надписью, сделанной красным типографским шрифтом: «счастливого рождества», было помечено: «Сома — Асик». Что это могло означать, инспектор не понял. Поставив календарь на место, он открыл по очереди ящики стола. В них лежали различные бумаги, письма на непонятном Виджею, очевидно голландском, языке. В самом нижнем ящике инспектор обнаружил небольшую коробочку, в которую обычно кладут запонки. Он открыл ее и от удивления покачал головой — на синем бархате лежала золотая запонка со знакомым Виджею рисунком кораблика и скрещенных мечей, а рядом, там, где полагалось бы быть ее паре, лежал замок от запонки с несколькими ячейками золотой цепочки.

— Так вот, значит, кто рылся в библиотеке Смита, — промелькнуло в голове инспектора.

Он закрыл коробочку, положил ее на место, задвинул ящик стола. Электронные цифровые часы на столе, вмонтированные в подставку для письменных приборов, показывали без десяти час. Инспектор вышел из дома, сел в машину и вернулся к себе в управление. Рамиз и Дарни уже ждали его в отделе. Судя по их возбужденным радостным лицам, им было что доложить инспектору.

— Что сияете? Достали этого пижона? — спросил, поздоровавшись, Виджей.

— Да, шеф, — начал Дарни. — Вчера часов в семь вечера мне домой кто-то позвонил и, не назвав себя, сообщил, что те, кого мы ищем, находятся в Сохе в пансионате «Горный орел». Мы с Рамизом сразу сели в машину и к полуночи были в горах, гнали, как только могли. Взяли их тепленькими, но, странное дело, жили они там в разных номерах и по подложным документам.

— И где они? — спросил Виджей, лицо которого по ходу рассказа Дарни становилось все серьезнее.

— Мы их сдали час назад в предвариловку, — ответил Дарни.

— Ну что же, молодцы. С Натваром мы разберемся чуть позже, а певичку привезите сейчас же сюда, в управление, и до моего возвращения глаз с нее не спускать. Комиссару уже доложили?

— Нет, шеф. С утра его на работе не было — зуб, кажется, прихватил, он только минут двадцать назад как приехал, но мы решили вас дождаться. Хотели, чтобы вы это сделали как положено, по команде, — ответил Дарни.

— И совершенно правильно. Сам ему доложу, но не сейчас. Я сейчас отъеду на часок-полтора и вернусь где-то к половине третьего. А пока по очереди подремлите здесь, но с девицы глаз не спускать! Поняли?

Помощники закивали в знак согласия и вышли из кабинета. Инспектор посмотрел на часы — у него в запасе есть еще минут двадцать. Он открыл сейф, достал досье на Джорджа Маршалла.

Оказалось, что он — одногодок Виджея. Обычно инспектор спокойно относился к тем, кто был в его возрасте, но уже успел достичь большего в жизни. У каждого, как говорит мать, своя карма — круг жизненных обязанностей, и надо научиться в меру своих сил выполнять их, не вступая в сделку с совестью. Виджей знал, как это непросто, особенно здесь, в большом городе, где всяких соблазнов с каждым годом становится все больше — и новые модели автомашин, и современная удобная мебель, и одежда, и стереосистемы, а в последнее время и эта, охватившая почти всех, от банкиров до чистильщиков обуви, видеомания. Недавно, расследуя одно преступление в Старом городе, он был в самой большой в столице трущобе, где нет ни воды, ни канализации, и поразился — видеомагнитофоны и японские телевизоры имеют люди, у которых нет даже нормальной чистой рубашки, чьи рахитичные дети не знали вкуса фруктов. Вот и процветают коррупция и преступность, уходят в небытие выработанные многими поколениями моральные критерии и ценности.

— Интересно, чем пришлось пожертвовать этому американцу, родившемуся, как здесь отмечено, в семье лесоруба, чтобы сделать такую карьеру, — подумал Виджей, продолжая знакомиться с документами, собранными в папке.

— А, вот в чем дело — ларчик просто открывается, — продолжал рассуждать про себя инспектор, — женат на Джулии Андерсон, дочери начальника одного из управлений министерства финансов США. Хотел бы я посмотреть на эту Джулию — вероятно, как это принято у американцев, ее портрет Маршалл держит на столе в своем кабинете. В документах также отмечалось, что у Маршалла двое детей, что в столице он второй год, а до этого работал в секретариате Всемирного клуба в Вашингтоне, пьет умеренно, увлекается спортом, особенно теннисом. Каждое утро начинает с получасовой пробежки, затем играет в теннис и плавает в бассейне американского посольства. За два года сумел накопить на своем счете в местном отделении «Сити бэнк» около 300 тысяч анн, и это при том, что основную часть зарплаты, выплачиваемой ему в долларах, переводит на свой счет в Штатах.

Из довольно грамотно составленного отчета о финансовой деятельности Маршалла Виджей сделал вывод, что американец не упускает свой шанс делать деньги, но старается ничем не рисковать. Он совершенно официально получает ежеквартально из специального фонда, созданного во Всемирном клубе, средства на «смазывание» правительственных каналов — взятки чиновникам министерств, партийным боссам, без чьей санкции не получишь заказа на строительство завода или электростанции. Но, отмечалось в отчете, расходует он эти средства с умом — оставляет себе «законные» 15 процентов «за услуги». Ведь никто же из получивших взятку никогда не признается, сколько он в действительности получил, а от него тоже квитанций не требуют. Тем более что тех сумм, которые Маршалл передает по назначению, вполне хватает, чтобы заказ на поставку оборудования был передан не местному государственному заводу, половина производственных мощностей которого простаивает, а американской, японской или английской корпорации.

Виджей недаром обратил в последнее время внимание, сколько дорогих заграничных автомашин стоит у подъездов министерств и государственных вилл. Ведь все знают — их на зарплату министра, 2 тысячи анн, которая после получения независимости 30 лет не повышалась, вряд ли можно купить. Так вот и получается, что такие, как Маршалл, — очень желанные гости в столице, перед ними открыты все двери в правительственных учреждениях, даже те, на которых висят таблички: «Посторонним вход строго воспрещен».