Неожиданно у нас над головой раздался резкий грохочущий звук. Я быстро сообразил, что это всего лишь самолет, вылетевший вечерним рейсом в Штаты. Боб и Роджер не обратили на него внимания, зато Дэвид остановился как вкопанный.

Потом, взглянув на меня, он виновато улыбнулся.

– Это самолет, правда? Никак не могу привыкнуть к ним – ведь в Маринии они не летают…

Фэрфэйн что-то недовольно пробурчал – кажется, он не упустил случая упрекнуть Дэвида за нервозность – и, обогнав нас, зашагал по открытому песчаному берегу. Судя по всему, он и сам порядком нервничал.

Я похлопал Дэвида по плечу.

– Не сердись на него. Мы все очень рады, что ты нашелся. Даже Роджер. Считай, что он так выражает свое… свое…

– Свое желание получить жемчужины впадины Тонга? – закончил мою фразу Дэвид и улыбнулся. Сейчас он был заметно спокойнее, хотя нет-нет да и посматривал на море. – Я не осуждаю его за это, ведь они действительно очень ценные. Даже человек, отец которого – большая шишка в «Трайдент Лайнз», не устоит против соблазна положить в свой карман пару таких жемчужин, ведь они вполне могут пригодиться ему на черный день, верно?

– Знаешь, дело не только в этом, – не согласился я с ним. – Роджер во всем хочет быть победителем. Вспомни, как он вел себя при сдаче нормативов? Помнишь…

Я остановился и посмотрел Дэвиду в лицо.

– Кстати, может быть, ты объяснишь, что с тобой тогда произошло?

– Поверь мне, Джим, – нахмурился Дэвид, – когда-нибудь я отвечу на все твои вопросы, и на этот тоже. Но не сейчас.

Он замолчал, а потом прошептал еле слышно:

– Меня ведь похитили тогда, Джим. Это сделал тот самый человек, который называл себя «Джо Тренчер».

– Похитили? – удивленно переспросил я. – На глубине четыреста метров? Но это невозможно, Дэвид! Для этого потребовался бы по крайней мере батискаф! Ведь человек не может…

В лунном свете я увидел серьезные, немного грустные глаза Дэвида Крэкена.

– Джим… А почему ты думаешь, что Джон Тренчер – это человек?

То, что Роджер назвал курортным домиком, оказалось двухэтажной виллой с пятью гектарами субтропических плантаций и доброй дюжиной всяких хозяйственных построек.

Усадьба была обнесена шестиметровой живой изгородью из колючего терна, перевитого маленькими красными цветочками. Возможно, краб и мог пробраться через эти заросли, но для человека это было непосильной задачей. Роджер подвел нас к внушительного размера воротам, над замысловато украшенными створками которых надежно смыкался терн. Ворота были открыты, но вокруг не было ни души.

И все же усадьба не оставалась без присмотра.

– Стоп! – раздался властный механический голос – Куда и с какой целью вы идете?

Створки ворот слегка дрогнули, хотя вечер стоял совершенно безветренный. Создавалось впечатление, что непрошеных гостей хотят встретить крепким ударом в лоб.

– Это автоматический сторож, – немного нервничая, объяснил Роджер. Потом немного помолчал и громко сказал: – Я Роджер Фэрфэйн. У меня есть разрешение на вход.

– Роджер Фэрфэйн, подойди сюда, – проскрежетал механический голос. После этого в динамиках раздалось тихое шипение и потрескивание статических разрядов – судя по всему, компьютер искал в своих файлах фамилию Фэрфэйн.

Роджер сделал шаг вперед, и из сканирующего устройства над воротами к нему протянулся тонкий красноватый луч. В этом луче Фэрфэйн выглядел как-то чудно, не говор уже о том, что лицо его не выражало излишней уверенности.

– Роджер Фэрфэйн! У вас есть право входа в эллинг! – прокаркал «сторож. – Следуйте по размеченной дорожке!

Раздался щелчок, и слабое шипение в динамиках исчезло. Створки ворот еще раз вздрогнули (как будто пожалели, что им нельзя сомкнуться) и замерли без движения.

Дорожка с обеих сторон была ограничена светящимися линиями из миниатюрных, не больше рисового зерна, тройоновых ламп. Она вела мимо пальм и гибискусов к морю.

– Идите за мной и не отвлекайтесь – торопливо бросил нам через плечо Фэрфэйн. – И главное – не сходите с дорожки.

Мы пошли по извилистой песчаной тропинке, подсвеченной маленькими лампочками. Дом был большой. Внизу был устроен бассейн для батискафа хозяина виллы, второй этаж занимали жилые помещения. У входа нас опять осветил красноватый луч. После того как компьютер удостоверил личность Роджера Фэрфэйна, дверь открылась.

Закрылась она автоматически, как только мы все вошли внутрь. Я не мог отделаться от чувства, что мы оказались в ловушке.

Первым делом надо было раздобыть что-нибудь поесть – и не только для Дэвида, все мы были голодны: мы поели перед марафоном и израсходовали не только калории, доставшиеся нашему организму во время обеда. Роджер исчез на кухне и, судя по доносившимся оттуда переговорам, попытался наладить отношения с электронной прислугой. Наконец он вернулся, держа в руках поднос с сандвичами и пакетами с молоком.

– Вот, что мне удалось добыть, – недовольно прокомментировал он. – Этот дом занимает пилот батискафа, судя по всему, он не любит делать запасы.

Мы не выразили недовольства. Быстро очистив поднос, мы уселись перед камином, в котором уже вовсю горел огонь. Если в таких условиях жил пилот батискафа, то как же выглядели апартаменты хозяина? Каждый из нас, и в том числе Роджер, по достоинству оценил уют и комфорт этого дома.

Настало время для делового разговора. Дэвид обвел нас задумчивым взглядом.

– Даже и не знаю, с чего начать, – признался он.

– Начинай с жемчужин, – не стесняясь, предложил Роджер.

Дэвид посмотрел на Фэрфэйна и тяжело вздохнул.

– Прежде чем вы от меня что-нибудь услышите, я хочу взять с вас честное слово. Обещайте мне, что весь наш разговор останется строго между нами. И, самое главное, обещайте, что о нем никогда не узнает флотское начальство.

– Будь спокоен! – тотчас же заверил его Фэрфэйн. Дэвид посмотрел на меня. Я заколебался.

– Я не уверен, что мы можем обещать такое… Ведь мы как-никак будущие офицеры флота…

– Пока мы еще не стали ими, – возразил Роджер. – И не принимали присягу.

Эсков тоже нахмурился. Похоже, он хотел сказать что-то, но передумал.

Крэкен снова испытующе посмотрел на меня.

– Джим, если ты не дашь слово держать язык за зубами, я попрошу тебя выйти из этой комнаты. Все это слишком серьезно. Да, мне не обойтись без вашей помощи, но я не хочу рисковать… – Он сделал паузу. – Потому что для меня это вопрос жизни и смерти.

– Слушай, Джим! – не вытерпел Роджер. – Не делай из этого проблему. Он же не просит тебя нарушать присягу, да ты к тому же еще и не принимал ее! Не ломайся и пообещай ему то, что он просит.

Дэвид предупредительно поднял руку:

– Подожди, Роджер! – Он снова посмотрел на меня. – Давай условимся так: ты обещаешь мне хранить в тайне весь наш разговор до тех пор, пока это не войдет в противоречие с присягой морского офицера. А если уж ты решишь сообщить о чем-то своим начальникам, то сначала поставишь в известность меня. Идет?

Это показалось мне достойным выходом из положения. Но прежде чем я согласился, заговорил Эсков.

– Я считаю, что теперь не будет никаких проблем! – с просветлевшим лицом заявил он. – Так что – по рукам, и дело с концом!

Мы пожали друг другу руки.

– Теперь рассказывай, как добраться до жемчуга, – упрямо вернулся к своему Фэрфэйн.

На лице Дэвида неожиданно появилась улыбка.

– Не надо проявлять такое нетерпение, Роджер. Я могу назвать тебе место, где его добывают воткну в карту иголку и объясню, как туда добраться, . Но поверь мне, от этого будет мало толку. Скорее всего, это принесет тебе больше вреда, чем пользы…

Тут он перестал улыбаться.

– Дело в том, что живым тебе оттуда не выбраться.

Он откинулся на спинку кресла и посмотрел на огонь в камине.

– Мой отец – ученый-бентолог. То есть специалист по изучению морских глубин. Он сделал крупные открытия еще до моего рождения, но тогда он был известен под другим именем. Отец участвовал во многих глубоководных экспедициях. Во время одной из них он обнаружил место, в котором обитают устрицы, производящие жемчужины Тонга… – Дэвид помолчал, а потом продолжил: – У этого открытия были печальные последствия. Дело в том, что эти жемчужины опасны для человека…