– Ну, резонно. – Нарг пожал плечами. – Сам-то выплескивал порой и до четырнадцатого.

– И все равно на стандартной атаке не поднялся выше десятого, – сердито возразила девушка. – Змей, которых он создал, можно не считать, потому что они выплескивались почти на посмертном выхлопе.

– А ты много знаешь хаторан, способных на такое?

– Человек сто знаю. – Рада удивленно посмотрела на магистра.

– Ну так открою тебе страшный секрет. Сто человек – это очень мало. Даже на несколько миллиардов населения. – Кон Сено усмехнулся. – Мы слишком погрязли в спокойствии. Новую войну нам не выдержать, что бы ты по этому поводу ни думала. И вот такие, как Хишан, – наша надежда. Надежда, что он взорвет наше общество изнутри раньше, чем его уничтожат снаружи. Потому что первое будет хоть и болезненным, но терпимым, а вот второе – просто смертельно.

– И теперь ты будешь его пихать в разные переделки…

– Временами. – Нарг улыбнулся. – А между, как ты говоришь, переделками, будем учить всему, что может и не может пригодиться.

Пребывающего в шоковом состоянии Серга эвакуировали четыре оставшихся в строю робота его взвода. Сразу попав в цепкие руки корабельных медиков, он пребывал в спасительном беспамятстве, пока доктор пытался понять, как вообще можно было выжить после таких повреждений имплантированного нейрошунта. Специалист по имплантам как раз прогонял контрольный тест, когда в лазарет зашел командир батальона Этон Тасо.

– Списываем? – спросил он с порога, мрачно посмотрев на распластанное в биогеле тело молодого воина.

– Ох, не знаю. – Медик устало протер лицо руками. – Ты знаешь, я посмотрел, там часть шунта просто спеклась. И при этом система исправно выдает положительный результат теста. Причем даже с чуть большей скоростью. Сейчас результат теста – сто шесть процентов. Если без подробностей, то получается так, что или задействовали какие-то резервные функции чипа, или часть мозга после удара приняла на себя функции шунта. Боюсь, мне придется…

– Аккуратно заменить верхнюю крышку шунта, чтобы все выглядело как положено, и составить рапорт о пригодности к дальнейшей службе, – спокойно, но с нажимом произнес комбат.

– Объясни, – потребовал доктор и, развернувшись вместе с креслом, посмотрел прямо в глаза майору.

Тот вздохнул и, усилием воли подозвав к себе одно из кресел, устроился напротив.

– Информация второго уровня, – коротко предупредил он, но увидев в ответ лишь пренебрежительный кивок, продолжил: – Нейрошунты производятся на одном из заводов-автоматов. Технологии, примененные в шунтах, мы не то что повторить, использовать до конца не можем. Раса шаран, которой принадлежал завод, в свою очередь тоже добыла его неизвестно где, что не помешало им использовать возможности нейроконтакта. Никакой телепатии у рабочих и боевых особей не было и быть не могло. Ей владели только матки и использовали для связи между собой. А мы получили завод как трофей и лет десять разбирались что и к чему. Именно технологии нейроуправления дали нам возможность сделать решительный рывок в использовании боевых дронов и закончить эту войну. Специалисты полагают, что используем мы от силы десятую часть интеллектуальной начинки шунта, но как заставить работать остальное, никто не знает. Зато очень хорошо знаем, как с его помощью превращать нормального человека в настоящую машину для убийств. Хараты давно уже освоили этот бизнес, поставляя на черный рынок шунты, снятые с убитых солдат. При этом вся память бойца, все навыки, включая моторные, передаются новому хозяину практически полностью. Если мы сейчас спишем парня, то его скорее всего разберут, чтобы достать чип. И это в лучшем случае. В худшем просто убьют, чтобы перепродать нестандартный шунт и воткнуть его в какого-то бедолагу, предназначенного для размена в гангстерских войнах.

– Не боишься?

– Чего? Того, что он сойдет с ума? – майор Этон рассмеялся в голос. – У нас многократная блокировка. Даже если ему придет в голову направить дронов против своих товарищей, ни один не выполнит данного приказа. Система просто войдет в противоречие с базовыми командами, и канал управления будет делегирован ближайшему офицеру. Так что не суетись, а готовь рапорт. Я подпишу. Не будем портить малышу карьеру из-за такой ерунды. А по приезде в училище я попрошу, чтобы его тщательно проверили по всем дисциплинам. Подстраховаться все же не мешает.

Доложить о результатах операции секретарь Отца решил ближе к вечеру, когда настроение властителя саргонцев было близко к оптимальному. Спокойно дождавшись, пока Ренгор закончит работать с очередным донесением, он положил на стол перед Отцом текстовую копию доклада и, дождавшись разрешающего кивка, заговорил.

– К моменту появления наших подразделений корабль Флоры уже висел в непосредственной близости. Вероятно, предполагалось, что зелень посмотрит со стороны на поиски и проконтролирует процесс, чтобы перехватить находки. Всю историю спутала парочка хаторанцев. Старший оператор не смогла совладать с эмоциями и послала на их перехват усиленный взвод. К моменту высадки Алого легиона они как раз гонялись за магами.

– Дальше.

– Потом десантировалось подкрепление Флоры. Две усиленные роты. Это около двух тысяч особей и около четырехсот десантниц. После того как по ним сверху прошлись наши штурмовики, подполковник высадил свой резерв – две роты Синих. Таким образом, в бункере образовался настоящий слоеный пирог из наших и флорианцев. К счастью, большая часть курсантов уже имела боевой опыт, так что зеленке пришлось несладко.

– Кроме всего прочего, там действительно оказалась тайная лаборатория Флоры, где они пытались разобраться с шаранскими технологиями. Зафиксировано наличие там матки и полутора-двух десятков боевых особей. Они как-то добрались до склада с оружием и порвали основную группу в клочья. К счастью, нашему командиру роты хватило ума скомандовать отход, и курсанты успели убраться прежде, чем сработало устройство самоликвидации.

– А маги?

– Судя по всплеску, ушли порталом.

– Выводы? – Немигающие черные глаза Ренгора уставились на помощника.

– Все же Флора, – быстро ответил Трогар. – Корабль такого класса не будут держать в системе просто так. Хотели бы плотного контроля, поставили бы базу. А так… Видимо, как-то договорились с муравьями, и те проводили для них какие-то исследования. А чтобы не привлекать лишнего внимания, не держали там своих людей.

– А почему так далеко? Перевезли бы поближе к себе…

– Лаборатория, – лаконично ответил Трогар. – Видимо, дело в самой лаборатории. Ну и плюс секретность. У них же там тоже клубок тот еще. Постоянно то с балкона падают, то травятся… Цирк похлеще нашего.

– А что Князь?

– После получения информации о результатах операции его обмен увеличился сразу в пять раз, а коды, которыми были закрыты сообщения, не расшифрованы до сих пор. В соответствии с данными мне инструкциями Князь погиб при испытании нового робота, – не моргнув, отрапортовал помощник. – Протонный луч попал прямо в бункер. Погиб он и три его заместителя. Что-то, видимо, с электроникой.

– Какое нелепое самоубийство. – Отец вздохнул и прикрыл глаза. – А что с четвертым?

– Уже дает показания.

– Ты не затягивай там с исполнением. А то разбегутся.

– Да некого особенно исполнять. – Адъютант пожал плечами. – Князь предпочитал разыгрывать всех втемную. Так что большинство – просто честные вояки, исполнявшие приказ командира.

– Жаль, так и не узнали, кому Князь продался.

– А это важно? – спокойно поинтересовался Трогар.

– Ты прав! – Отец невесело усмехнулся. – Узнаем – хорошо, не узнаем – плевать тридцать раз. Кстати, магистр Савр уже знает, какую глину мы ему подложили?

– Метался по кабинету минут десять. – Трогар едва заметно улыбнулся. – Потом вызвал машину и поехал в «Золотой легион». Я так полагаю, дня два мы его не увидим. Пока напьется – проспится, пока придет в норму.