— Да, конечно, вот только как же он выглядит? — пожелала узнать Марта.
— Он хорош собой? Высок ростом? Не растерял свои зубы? — настойчиво расспрашивает Сесили.
— А! — с понимающим видом восклицает Бригид.
Она наслаждается ролью оракула, пусть эта роль и досталась ей ненадолго.
— Интересный и уважаемый! — повторяет она на случай, если мы с первого раза не поняли, в чем состоит главное качество мистера Бамбла. — Ох, это такая отличная партия для нашей мисс Пиппы! А вам пусть это будет уроком: если будете правильно делать все, чему учат вас миссис Найтуинг и другие учителя, то окажетесь там же, куда сейчас направляется мисс Пиппа — у алтаря! Рядом с богатым мужчиной!
Похоже, сейчас не время упоминать о том, что если бы миссис Найтуинг и прочие, включая Бригид, так уж хорошо разбирались в этом деле, то они бы прежде всего сами очутились перед алтарем. Но я вижу по восторженным, полным внимания лицам девушек, что они принимают слова Бригид за святую правду.
— А где они сейчас? — требовательно спрашивает Фелисити.
— Ну… — Бригид придвигается поближе к нам. — Я слыхала, как миссис Найтуинг говорила, что они пойдут поглядеть на сад, но…
Фелисити стремительно поворачивается к девушкам.
— Весь сад отлично виден из окна на лестничной площадке второго этажа!
Девицы, невзирая на протесты Бригид, сломя голову мчатся вверх по лестнице, к стратегическому окну. Мы, старшие, локтями пробиваем дорогу сквозь молодняк, не обращая внимания на жалобные возгласы: «Эй, так же нечестно!» Мы бесцеремонно пользуемся преимуществом силы. И через несколько секунд занимаем позицию у окна, предоставив остальным толпиться за нашими спинами и вытягивать шеи, чтобы увидеть хоть что-то.
Внизу, в саду, миссис Найтуинг сопровождает Пиппу и мистера Бамбла на прогулке по дорожке между кустами роз и клумбами гиацинтов. Из окна мы без труда можем видеть, как они остановились, неловко держась довольно далеко друг от друга. Пиппа прячет лицо в букете красных цветов, которые, должно быть, преподнес ей мистер Бамбл. Она выглядит отчаянно скучающей. Миссис Найтуинг несет какую-то ерунду насчет разных растений вдоль дорожки.
— Вы не могли бы немножко подвинуться, чтобы и мы тоже посмотрели? — требовательным тоном произносит коренастая девочка, уперев руки в бока.
— Отвали отсюда, — рычит Фелисити, намеренно используя самый грубый язык, чтобы произвести впечатление на дерзкую девчонку.
— Я пожалуюсь миссис Найтуинг! — пищит нахалка.
— Давай, жалуйся, и посмотрим, что из этого получится. А пока замолкни, мы хотим расслышать хоть что-нибудь!
После этого младшие, хотя и все так же пытались протиснуться поближе к окну, замолчали.
Очень странно видеть Пиппу и мистера Бамбла рядом. Вопреки торжественному описанию Бригид, мистер Бамбл оказался полным мужчиной с пышными усами, намного старше Пиппы. Он смотрит поверх головы миссис Найтуинг с таким видом, как будто вообще отсутствует здесь. Насколько я могу понять, в нем нет ничегошеньки особенного.
Кое-кто из младших девочек умудрился-таки просочиться мимо нас. Они протискивались между нами к окну, как ростки, рвущиеся к дневному свету. Мы их отталкивали, а они лезли вперед снова и снова. Но все равно мы оказались в более выгодном положении и изо всех сил старались рассмотреть и услышать как можно больше.
— Повезло Пиппе, — говорит Сесили. — Она может вот так легко выйти замуж за подходящего человека, и ей даже не придется мучиться весь бальный сезон, когда на нее станут охотиться разные типы с их мамашами.
— Не думаю, что Пиппа с тобой согласится, — говорит Фелисити. — Непохоже, чтобы это было именно то, чего ей хочется.
— Ну, а разве мы вообще можем делать то, чего нам хочется? — возражает Элизабет.
Никто не нашелся, что на это ответить. Порыв ветра донес голос миссис Найтуинг. Она что-то говорила о том, что розы — это цветок истинной любви. А потом они повернули за высокую зеленую изгородь и скрылись из вида.
ГЛАВА 15
— Нет, вы можете себе представить? Он принес мне красные гвоздики! А знаете, что это означает на языке цветов? Преклонение! «Я преклоняюсь перед вами»! Это было рассчитано на то, чтобы завоевать сердце…
Пиппа берет гвоздики одну за другой и рвет их в клочья, пол пещеры уже устлан ковром из красных лепестков.
— Мне лично преклонение кажется приятным, — говорит Энн.
— Но мне всего семнадцать! Я только-только начала выезжать в свет! Я хочу веселиться, а не выскакивать замуж за первого же старого прыщавого адвоката с деньгами!
Пиппа оборвала лепестки с последней гвоздики, в ее руке остался лишь голый узловатый стебель.
Я молчу и думаю об отвратительной записке, которую прочитала днем, и о том, что на руках Фелисити сейчас новые перчатки Пиппы, а на руках Пиппы — вторая пара, как знак особой связи и дружбы.
— Но почему твоя матушка так торопится выдать тебя замуж? — спрашивает Энн.
— Она не хочет, чтобы кто-нибудь узнал…
Пиппа резко умолкает, прикусив язык.
— Не хочет, чтобы кто-нибудь узнал что? — спрашиваю я.
— Что не такое уж сокровище он приобретает.
Пиппа швыряет на землю обезглавленный стебель гвоздики.
Я понятия не имею, что она пыталась сказать. Пиппа прекрасна внешне. А ее семья, пусть и принадлежит к купеческому классу, все же состоятельна и уважаема. И если не считать того, что Пиппа тщеславна, несносна и склонна к романтическим фантазиям, она представляет собой отличную партию.
— Чем можно заниматься с адвокатом? — спрашивает Энн.
Она чертит в пыли маленькие крестики стеблем безголовой гвоздики.
Пиппа вздыхает.
— Ох, да тем же, чем и с остальными. Нам придется вилять перед ними хвостом. А когда они наскучат до слез рассказами о разных юридических случаях и о выигранных процессах, придется опустить глазки долу и сказать что-нибудь вроде: «О, а я-то и представления не имела, что закон может быть таким интересным, мистер Бамбл! Но когда вы рассказываете это вот так, это звучит как захватывающий роман!»
Мы хохочем.
— Нет! Ты такого не говорила! — стонет Фелисити.
Пиппа наконец-то сбрасывает с себя хандру.
— А вот и говорила! А как вам вот это понравится?
Она хлопает ресницами и принимает вид нежный и застенчивый.
— Ну, может быть, я возьму одну шоколадную конфету…
Тут уж и я хохочу, сама того не желая. Нам всем прекрасно известна тайная страсть Пиппы.
— Одну конфету? — взвизгнула Фелисити. — Боже мой, да если он увидит, как ты сметаешь целый поднос конфет и ирисок, он просто ужаснется! Когда ты выйдешь за него, тебе придется прятать сласти в будуаре и жевать их только тогда, когда он не видит!
Пиппа бросается на Фелисити, делая вид, что хочет ударить ее стеблем гвоздики.
— А, насмехаешься! Я не собираюсь выходить замуж за этого Бамбла! Благодарю покорно, но его фамилия — БАМБЛ! Путаник! Только этого мне и не хватало!
Фелисити отскакивает подальше, чтобы Пиппа до нее не дотянулась.
— О, нет, ты за него выйдешь! Он уже четыре раза навещал тебя здесь. Могу поспорить, твоя матушка как раз сейчас составляет план венчания!
Пиппа мгновенно теряет все веселье.
— Ты ведь на самом деле так не думаешь?
— Конечно, нет, — быстро отвечает Фелисити. — Нет, это была просто глупая шутка, только и всего!
— Я хочу выйти замуж за того, кого действительно полюблю! Я понимаю, это глупо, но я постоянно об этом думаю!
Пиппа вдруг кажется такой маленькой и жалкой среди разбросанных вокруг поломанных стеблей гвоздик, что я почти забываю, как сердилась на нее. Да я никогда и не умела злиться подолгу.
Фелисити цепляет пальцем подбородок Пиппы и заставляет ее поднять голову.
— Так и будет. А теперь займемся-ка делом. Пиппа, почему бы тебе не организовать причастие?
На свет снова появляется бутылка с виски. Мысленно я испускаю стон. Но когда бутылка добирается до меня, я принимаю свою порцию отравы и обнаруживаю, что дело может обстоять не так уж плохо, если пить совсем маленькими глотками. И на этот раз я позволяю себе лишь немножко согреться и расслабиться, но не более того.
