– Всего хорошего, я тут еще немного задержусь, – Шрюдер по привычке сам проводил их до двери. Новый начальник тем временем собирал свои «памятки». В первой стопке оставалось еще много листков – интересно, что же там было?

Осипенко смотрела на них.

На Агату.

Лидии, идущей по коридору, встречные без раздумий уступали дорогу. Надо и ей тоже как-то вырабатывать такую походку, а то все смотрят сквозь. Хорошо еще, не пытаются усесться на стул, на котором она уже сидит.

Трое вышли из здания. Келдыш неожиданно отстранил Агату и шагнул к бабушке:

– Но вы-то, официальный опекун, почему молчали?!

Агата опешила. Лидия тоже.

– В чем дело, Ловец? По-моему, все разрешилось к вашему благополучию. Скажите спасибо моей внучке.

Келдыш не то удивился, не то не поверил:

– Вы что, не поняли? В самом деле не поняли?

– Что именно я должна была понять?

– Что говорил Констанц и эта… – Игорь подавился каким-то словом. Явно ругательным. – «Все обследования проводились после случившегося»! Чтобы добиться возвращения магии, они собираются проводить эксперименты, которые будут угрожать здоровью – а то и жизни – вашей внучки!

Пауза. Агата испуганно переводила взгляд с него на бабушку. Лидия начала качать головой:

– Параноик. Вы все-таки параноик, Келдыш. Вас постоянно кидает из крайности в крайность.

– Неужели?

– Не вздумайте где-нибудь еще озвучить эти ваши домыслы. Не надо никого раздражать. Они и так могут в любой момент отобрать ее, не понимаю, почему до сих пор этого не сделали.

– Не кокетничайте! – сквозь зубы сказал Келдыш, открывая перед ней дверцу машины. – Всё вы прекрасно понимаете – из-за вас.

Агата залезла на заднее сиденье, оглядела салон. Для такой крутой организации машины тоже какие-то… Келдыш перехватил ее взгляд.

– Неказистый внешний вид часто скрывает большие возможности.

– Прямо как у меня, – пробормотала Агата. Сказала бабушке в спину: – Мне эта Осипенко тоже не понравилась.

– Привыкай, в жизни будут встречаться не только приятные люди. Надо учиться налаживать отношения и с ними.

Келдыш закатил глаза, и машина тронулась.

– Интернат, – объявил водитель.

– Не забудь, у тебя завтра алгебра, – напутствовала бабушка. – Повтори формулы и ляг пораньше, выспись хорошенько.

– Угу.

Келдыш придерживал для Агаты дверь машины. Наконец-то решившись, она, вылезая, дотронулась до его руки с крисом. Игорь дернулся, отстранившись.

Последняя ночь полнолуния, вы придете?

– До свидания, – вежливо сказал Келдыш.

Не ответил. Не придет… он не придет… он не хочет…

Быстрое касание – словно вдогонку, словно Игорь резко передумал.

Приду.

Агата несколько раз честно пыталась сесть и повторить правила, но столько же раз и соскакивала. Переставала видеть формулы, едва утыкалась в учебник – просто таращилась на страницу, вспоминая и вспоминая: поджатые губы Осипенко; вы параноик, Келдыш; неужели вы не поняли, в самом деле не поняли; я приду… Агата в очередной раз подскочила и побежала разыскивать выход на крышу – должны же они как-то туда попасть? Но на люке, ведущем на чердак, висел увесистый замок, еще и наверняка заговоренный. Агата, расстроенная, вернулась в комнату.

Стефи подняла голову от учебников, которые разложила вокруг себя на кровати.

– Как определить возраст единорога?

Мне бы твои проблемы, чуть не сказала Агата. Честно подумала.

– Наверное, спилить у него рог и посчитать кольца. Как у дерева, понимаешь?

Стефи, шевеля губами, смотрела на нее диким взглядом. Повторила задумчиво:

– Спилить рог… – и спохватилась: – Ой, да ты же вообще ничего не знаешь!

Даже это сейчас не задело. Агата так не волновалась, наверное, и перед Большим Школьным Балом с Вудом. Кажется, даже температура поднялась. Если она так трясется от обычной… хм, обычной?.. прогулки по крышам, то что же будет, когда она пойдет на настоящее свидание?!

Ведь у них же с Келдышем не свидание?

С его стороны – точно.

Она с трудом отговорила Стефи учить магическую зоологию еще и ночью: мало того, что перед смертью не надышишься, так еще и их прогулке помешает!

– Ой, думаешь, я усну? – ныла Стефи, складывая учебники стопкой у кровати – наверное, надеялась, что они и во сне окажут на нее обучающее влияние. – Три хи-хи! Знаешь, Горыновна какой сама зверь на экзаменах? Валит каждого второго!

– Ты будешь первой, – утешала Агата.

– Ой, конечно, тебе-то хорошо, какая-то алгебра! Я все равно не усну, так нервничаю…

И, договаривая, уже крепко спала. Агата переждала контрольный визит воспитательницы – из-за экзаменов им разрешили гасить свет не в десять, а в одиннадцать – тихонько открыла окно и села на подоконник. Запоздало подумала: а ведь они не договорились, когда и откуда Келдыш появится. Сумеет ли он одолеть заговоренную ограду? Правда, говорят, та заговорена больше изнутри – от особо талантливых учеников – чем от проникновения снаружи.

Часы внизу, в холле, пробили полночь. Агата встрепенулась, вглядываясь в темноту парка. Никого нет. Полпервого… А вдруг он и не придет вовсе? А она сидит, как дура, и ждет, и ждет.

Мог бы тогда и позвонить.

Но вот не позвонил. И не пришел…

– Доброй ночи, – сказали мягко над самым ухом. Агата дернулась, едва не опрокинувшись назад, в комнату, – хорошо, Келдыш придержал ее за плечо. А, может, сам придержался, чтобы не упасть, когда ступал на подоконник.

– А как вы?..

Игорь показал пальцем себе за спину.

– По пожарной лестнице. Или вы думали, что я подплыву к вашему окну на ковре-самолете?

Наклонился, держась за раму окна, заглянул в комнату. Осмотрел завалы тетрадок и учебников. Хмыкнул:

– Чистенько…

Зашевелилась Стефи. Спросила невнятно:

– Агат, ты…

Игорь поспешно махнул на нее рукой, пробормотав что-то. Стефи снова засопела. Келдыш глянул на Агату – почти виновато.

– Чуть не проснулась… Идемте.

Что, прямо в окно? Агата поглядела вниз.

– Нет, – сказал Келдыш, – для начала на лестницу.

Все чаще кажется, что куратор читает ее мысли даже без кольца! С его помощью Агата перебралась на лестницу и полезла на крышу. Забираться-то тут – всего один этаж и чердак. Келдыш мягко прошелся по плоской, устланной черным толем крыше. Луна посматривала на них свысока – тоже, наверное, раздумывала, стоит ли им помогать сегодня. Ведь Игорь даже приходить не собирался, передумал почему-то…

– Ну и как мы? – спросила Агата, показывая на крыши ближайших домов, едва видневшихся за верхушками деревьев интернатского парка. – Так далеко!

– Расстояние не имеет значения.

– Правда? А что имеет?

– Насколько партнеры по прогулкам друг другу доверяют.

А они партнеры?

Агата раньше никогда не замечала, что полная луна дает столько света, заглушая и фонари и редко освещенные окна. Казалось, этот свет ощутим, как лучи солнца – только не нагревает, а охлаждает кожу.

Глаза Келдыша точно серебром залиты.

– Вы верите, что я не дам вам упасть?

– Да, конечно. А… вы?

Крошечная пауза.

– Теперь – да. Давайте руку и идем. Нас уже ждут.

Рефлекторное ожидание падения, замершее дыхание; внезапный ветер в лицо, разметавший волосы; твердая рука, сжимающая ее ладонь («я – держу»). А над всем этим – круглая, яркая, насмешливая луна…

Борис с Анжеликой ожидали на крыше театра. Келдыш коротко рассказал им про посещение СКМ.

– Осипенко? – переспросила негромко Анжелика.

– Вы ее знаете?

Анжелика поежилась, вздернув тонкие плечи.

– Она со мной тоже… работала.

Мечтательно глядя на луну, Борис сообщил:

– Есть у меня список людей, которых бы мне хотелось покусать. Осипенко в нем в первых пунктах.

Келдыш смотрел то на него, то на Анжелику.

– То есть?

– Она профессионал, – сказала Анжелика.