Констанц опять мотнул подбородком. На этот раз недовольно.

– Благодарю за уточнение, Ловец Келдыш, но мне бы хотелось, чтобы вы соблюдали субординацию и отвечали только тогда, когда вам задают вопросы…

– Но вы же никого ни о чем не спрашиваете! – вырвалось у Агаты.

Валентин помолчал, думая, наверно, как призвать к дисциплине и ее. Не придумал – продолжил, словно его никто не прерывал:

– То, что куратор самолично, не поставив в известность вышестоящее командование (он так и сказал – командование! – и правда бывший военный), принял участие в неотработанном и, возможно, опасном для жизни детей, так называемом лечении, только доказывает мою мысль: вы все утратили КОНТРОЛЬ.

Констанц обвел провинившихся бесстрастным взглядом и вновь отложил листок.

Наверное, самое худшее в Службе Контроля над Магией – утратить этот самый контроль. Но как можно проконтролировать то, чего попросту нет? Или не существует большую часть времени?

– А какие, какие у тебя предложения, Валентин? – точно услышал ее мысли Шрюдер.

– Большинство предложений, изложенных… – Констанц постучал пальцем по меньшей стопочке листков, – представляются мне вполне разумными. Я согласен и с рекомендациями комиссии. Девочку необходимо тщательно обследовать.

– Чем мы и занимаемся!

– Не то. Все эти замеры и обследования после исчезновения магии, так сказать «постфактум», совершенно бессмысленны. Я хочу представить вам доктора наук Нону Осипенко, сотрудника Института Магических Феноменов.

Женщина захлопнула блокнотик и кивнула. Сказала, глядя главным образом на Лидию:

– Очень рада с вами познакомиться. Последние три года я возглавляю лабораторию по изучению магических феноменов…

– Как то?.. – спросил подавшийся вперед Келдыш. К Ноне он проявил гораздо больший интерес, чем к собственному… командованию.

Агата поправила очки – «навела резкость», как говорит Стефи. Светлые волосы подстрижены шапочкой, глаза тоже светлые, большие, но красивыми почему-то не кажутся. Она заметила привычку Осипенко после каждой фразы поджимать губы, словно ставить таким образом точку. Белая рубашка, очень длинные ногти, покрытые аккуратным бежевым лаком. Агата поглядела на свои и поспешно сжала пальцы в кулаки. А потом и вовсе спрятала под стол. Сегодня же обработает и накрасит, у Стефи этих лаков полтумбочки. Если не забудет, конечно.

Осипенко не стала одергивать Игоря, как Констанц, отвечала охотно:

– Могу перечислить самые интересные случаи, с которыми мне довелось работать…

Может, они и были интересными, только Агата ничего в них не понимала. Не то, что остальные: все слушали внимательно, Шрюдер и кивал еще.

– …вампир, искусственно инициированный в Научно-исследовательском Центре Экспериментальной Магии в провинции Кобуци…

Агата даже вздрогнула:

– Анжелика?

Женщина тут же умолкла, уставившись на нее, словно ожидая продолжения. Агата нервно ей улыбнулась. Осипенко вновь посмотрела на бабушку.

– Как видите, нам уже приходилось сталкиваться с различными сложными случаями, но я счастлива и горда оказанным мне сейчас доверием. Для меня будет большим удовольствием сотрудничать с вами, Лидия Аркадьевна.

Агате эти слова показались какими-то неправильными… фальшивыми. Но остальным понравилось, вон даже бабушка кивнула благосклонно.

– Мы можем ознакомиться с вашей методикой и планом исследований?

– О, разумеется! Но сначала я хотела бы поближе познакомиться с Агатой. Вы согласны?

Хочет познакомиться с ней, а спрашивает почему-то бабушку… Лидия вновь кивнула и вопросительно посмотрела на Игоря.

– Прежде чем вымогать разрешение, не лучше сначала обнародовать ваши методы? – его голос прозвучал так резко и неожиданно среди этого всеобщего согласия, что все растерялись. Осипенко – тоже. Вопросительно обернулась к начальнику.

Тот произнес ровно:

– А вашего разрешения и не требуется, Ловец. Достаточно согласия законного опекуна, Лидии Мортимер. Вы как сотрудник СКМ подчиняетесь приказам. Тем более что я сомневаюсь в целесообразности вашего дальнейшего пребывания в должности куратора.

– Вернулись к нашим баранам, – пробормотал Келдыш. – Или ослам?

– Вы можете спросить меня об основаниях. Я их перечислю. Первое – незаконное и несанкционированное посещение Слухача. Второе – неполный и несвоевременный доклад о вердикте. Основание третье – вы позволили объекту прыгнуть в Котел.

– Где-то я это уже слышал…

– Как вы – маг высшей категории, молодой, тренированный мужчина – не смогли совладать с девочкой, не имеющей на тот момент никакой магической силы?!

– Значит, нападения на Инквизитора мне пока не инкриминируют? И на том спасибо.

– Оставьте свои иронические замечания при себе, Ловец!

Агата занервничала. Одно дело, когда Келдыш хотел отказаться от кураторства сам, другое – когда его наказывают непонятно за какие провинности. Интересно, как бы он сумел удержать ее на краю Котла? За ногу схватил бы, что ли?

Агата осторожно потрясла поднятой рукой – точно просилась отвечать к доске.

– Извините, пожалуйста, а почему всё решают за меня?

Констанц посмотрел с удивлением, как будто не ожидал, что она вообще умеет говорить. Осипенко тут же нацелилась ручкой в блокнот: собралась конспектировать ее слова, что ли?

– Потому что ты еще несовершеннолетняя…

– У меня паспорт есть!

– …и за тебя пока что отвечают взрослые.

– То есть я могу уже устраиваться на работу, меня могут судить за какое-нибудь преступление – а советоваться со мной насчет меня же совсем необязательно?

Агата с ужасом услышала, как начинает дрожать ее голос – скажут, маленькая девочка, ты расплачься еще! Но если она сейчас остановится, все будет кончено: Келдыша уволят, а ее отправят к этой… научной тетке.

– Сначала, не спросясь, мне навязали куратора, теперь, не спросясь, его убирают… А, может, я вообще не хочу никаких ваших обследований и экспериментов?

– Девочка, – сказал Констанц равнодушно, – это – вопрос безопасности не только волшебного сообщества. Если ты не захочешь сотрудничать добровольно, тебя заставят.

Агата выпятила нижнюю губу:

– А вы попробуйте, заставьте!

Бабушка шевельнулась, но ничего не сказала. Агата старалась вообще на нее не смотреть. Почувствовала прикосновение к своему локтю: спасибо, сказал Келдыш, но угомонитесь уже, хватит. Она глянула через плечо. У Игоря смеялись глаза. Отворачиваясь, перехватила цепкий взгляд Осипенко – та внимательно наблюдала за ними. Пометила что-то в своем блокноте и предложила Констанцу:

– Если для Агаты это так важно, может, примем компромиссное решение?

– То есть?

– Оставим – на соответствующих условиях – прежнего куратора, а Агата взамен обещает не препятствовать нашим обследованиям и экспериментам.

Ее губы сжались – точка.

Валентин выровнял обе стопки бумаг. Сказал, помолчав:

– Но только до первого нарушения, Ловец! Я знаю, что вы еще не в состоянии полноценно заниматься оперативной работой, но с написанием отчетов – без умалчиваний! – вполне справитесь. Итак? Агата?

Теперь все смотрели на нее. Глаза Келдыша больше не смеялись, но он не делал ей никаких подсказок – лишь исподлобья смотрел на невозмутимого Констанца. Агата медленно соображала: кажется, или она только что сама себя загнала в ловушку? Вот это и называется компромиссом? Больше похоже на шантаж!

Она медленно кивнула, и Осипенко громко захлопнула блокнот – точно поймала в него доверчивую муху по имени Агата.

– Хотелось бы приступить к работе как можно скорее!

А она так совершенно не торопится…

– Да, но не в ущерб же образованию! – возразила бабушка. – В школе сейчас начинаются годовые экзамены. Давайте подождем летних каникул.

– Час в день с обязательной доставкой транспортом туда-обратно, – быстро сказала Осипенко. – Пока этого вполне достаточно.

– Ну что ж… хорошо, договорились, – опершись рукой о стол, бабушка встала. Мужчины поднялись тоже.