Последние три месяца ознаменовались целым потоком убийств в центре Колди. Ну… ничего удивительного. Но те смерти, что интересовали ее, не относились к грязным разборкам уличных банд, стрельбе в состоянии аффекта или ДТП с участием пьяных водителей. Ее группа входила в большую свалку под номером «четыре»… связанную с наркотиками.

Но не заурядного типа.

Все смерти были признаны самоубийствами.

Посредники кончали с жизнью направо и налево… и, на самом деле, какова вероятность того, что совесть проснется в стольких гребаных ублюдках одновременно? Только если кто-то не подсыпал мешок морали в Коллдвеловскую водопроводную сеть. В этом случае Трэз пошел бы по миру… а этого не случилось.

Легавые в замешательстве. Новости разнеслись до национальных масштабов. Политики прыгают в восхищении и раздувают свои избирательные компании.

Она даже пыталась поиграть в Нэнси Дрю[1] сама, но вечно опаздывала.

С другой стороны, Хекс уже знала ответы на все вопросы людей: символ смерти на Древнем Языке, отпечатанный на тех пакетиках, был ключом. И только представьте… чем больше парней заедали свои собственные пули, тем больше штампов появлялось. Сейчас они начали встречаться не только на героине и экстази, но также и на кокаине.

Искомый вампир, кем бы он или она ни был, постепенно предъявлял свои права. И после усиленной летней работы, убеждая людишек изъять себя из земного генофонда, он умудрился стереть целую популяцию в наркоторговле: остались лишь мелкие уличные посредники… и Бенлуи, крупная рыба в плане поставок.

Хекс материализовалась за припаркованным минивэном, и стало ясно, что она появилась на месте вскоре после главного действа: два парня грязными лужами развалились на асфальте,  лицом вверх с невидящими глазами. В их руках лежало по пистолету, во лбу обоих зияли дыры, а машина, на которой приехали покойники, все еще работала на холостом ходу, двери были открыты, из трубы сочился выхлоп.

Но ничто из этого не волновало ее. Что ее заботило, так это мужчина-вампир, садившийся в глянцевый Ягуар, его темные волосы сверкнули синим в свете лампы в дверном проеме.

Кажется, ее коэффициент «не успел/опоздал» пополз вверх.

Быстрым движением, она появилась у его автомобиля, и благодаря выключенным фарам, смогла хорошо разглядеть лицо в свете приборной панели.

Ну и ну, подумала Хекс, когда голова повернулась к ней.

Ленивый смех, который издал мужчина, напоминал о летней ночи: глубокий, теплый… и опасный, как грядущие молнии.

– Славная Хексания.

– Эссейл. Добро пожаловать в Новый Свет.

– До меня дошли слухи, что ты здесь.

– Аналогично. – Она кивнула на тела. – Как я вижу, ты трудишься на благо общества.

На лице вампира появилось зловещее выражение, которое следовало бы уважать.

– Ты хвалишь меня в том, в чем не следует.

– Ага. Точно.

– Не хочешь же ты сказать, что тебя волнуют те крысы без хвостов?

– Меня волнует, что твой товар гуляет по моему клубу.

– Клубу? – Изящные брови взлетели над холодными глазами. – Ты якшаешься с людьми?

– Скорее держу их в узде.

– И ты не одобряешь наркотики.

– Чем больше люди под кайфом, тем сильнее они раздражают.

Повисла длинная пауза.

– Хорошо выглядишь, Хекс. Как и всегда.

Она подумала о Джоне и том, как он разобрался с тем подражателем вампиров пару месяцев назад. С Эссейлом все пройдет иначе… Джону будет веселее с достойным противником, а Эссейл способен на что угодно…

С уколом боли Хекс задумалась, станет ли сейчас ее супруг сражаться за нее.

Многое изменилось между ними, и не в лучшую сторону. Принятое летом решение оставаться как можно ближе сошло на «нет» под прессом их ночной работы, те краткие мгновения встреч, казалось, лишь отдаляли их, а не шли на пользу.

До настоящего момента, в прохладе осени их встречи становились все сложнее, происходили все реже. Были менее сексуальными.

– В чем дело, Хекс? – тихо спросил Эссейл. – Я чувствую твою боль.

– Ты переоцениваешь способности своего обоняния… и свои возможности, если думаешь, что сможешь завладеть Колдвеллом так быстро. Ты пытаешься занять место одной крайне важной шишки.

– То есть, твоего босса, Ривенджа?

– Вот именно.

– Значит ли это, что ты будешь работать на меня, когда я очищу дом?

– Не на твоем веку.

– А как насчет твоего? – Он сопроводил комментарий улыбкой. – Ты всегда нравилась мне, Хекс. Если захочется настоящей работы, найди меня… я не имею ничего против полукровок.

И от этого комментария захотелось треснуть ему в челюсть.

– Прости, приятель, мне хорошо на своем месте.

– Нет, судя по твоему аромату. – Он завел автомобиль, и тихое рычанье подсказало, сколько лошадей крылось под капотом. – Еще увидимся.

Буднично махнув рукой, он закрылся в авто, ударил по газам и отчалил, не удосужившись включить фары.

Уставившись на оставленные трупы, Хекс подумала, что, по крайней мере, сейчас она знает имя виновника, но на этом хорошие новости заканчивались. Эссейл был из тех парней, к кому ни на секунду не станешь поворачиваться спиной. Хамелеон без капли совести, он мог для сотен людей надевать сотни масок… и никто не узнает его настоящего лика.

Например, она ни на йоту не поверила тому, что нравится Эссейлу. Его слова должны были выбить ее из колеи. И это сработало, просто по иной причине, чем он рассчитывал.

Боже, Джон…

Беспорядок в отношениях убивал их обоих, но они оказались в тупике. Не в силах разрешить проблемы, не в силах бросить все к чертям.

Какой бардак.

Снова метнувшись к своему  байку, Хекс оседлала его, надела солнечные очки, чтобы защитить глаза, и двинулась в путь. Направляясь прочь из центра города, она пролетела мимо наряда полицейских тачек с включенными мигалками и сиренами, двигаясь быстрее, чем они на это способны.

Удачно повеселиться, ребятки, подумала Хекс.

Интересно, разработан ли уже протокол на случай серийных самоубийств.

Сама она направилась на север, к горам. Дематериализация намного эффективней, но ей нужно было прочистить голову, и нет способа лучше проветриться, чем пронестись по пригородной дороге, гоня под восемьдесят миль. Холодный ветер прижимал «авиаторы»[2] к ее носу, косуха сидела на груди, словно вторая кожа, и Хекс выжимала газ до упора, вытянувшись на байке, сливаясь с механизмом воедино.

Приближаясь к особняку Братства, она не знала точно, почему подписалась на это. Может, просто удивилась просьбе. Может, банально хотела случайно столкнуться с Джоном. А может она… искала  что-то, что угодно, что вытащит ее из тягучей печали, в которой она жила.

Но с другой стороны, может, предстоящая встреча с матерью сделает все только хуже.

Минут пятнадцать спустя, она свернула с дороги и прорвалась сквозь мис, который по обыкновению был на положенном месте. Замедляясь, чтобы не влететь в оленя или дерево, она медленно поднялась по склону горы и остановилась перед группой ворот, очень похожих на те, что вели в тренировочный центр Братства.

Хекс не сильно задержалась у каждой из камер – ее ждали.

Миновав последнее препятствие, она двинулась по размашистому повороту, что вел во внутренний дворик, а сердце ее упало в пятки. Черт возьми, огромный каменный особняк выглядел все также. Но, да ладно, будто он когда-нибудь изменится? Северное побережье можно забросать атомными бомбами, но эта махина останется на месте.

Крепость, тараканы и Твинки[3]. Вот, что уцелеет.

Она припарковала «Дукатти» прямо у каменных ступеней, ведущих к парадной двери, но не стала слезать с него. Оглядывая арочные проемы, огромные резные двери, мерцающих горгулий с видеокамерами в пасти… она не увидела приветственного коврика.

Входи на свой страх и риск – вот, в чем смысл.

Быстрый взгляд на часы сообщил то, что она и так знала: Джон уже сражается на улицах той части города, которую она только что покинула…

Хекс повернула голову влево.