– Ах, да, конечно... да. – Встряхнувшись, она устремилась вперед и набрала код на гаражных воротах.
Левая часть двери тяжело откатилась в сторону, Марисса отошла и встала возле дворецкого, пока Тормент ходил туда-сюда, осторожно внося вещи своей супруги, складывая все в высокую, аккуратную кучу справа у двери, ведущей на кухню.
– Он весь дом упаковал? – спросила она у Фритца.
– Да, мадам. Мы работали всю ночь – Джон, Куин, я и он. Тормент собрал все из спальни и кухни, а мы из остальной части дома. Он попросил меня вернуться с ним после заката, чтобы перевести всю мебель и предметы искусства в особняк.
Марисса заслонила открывшийся рот ладонью, чтобы слегка завуалировать свой шок. Но ей не стоило волноваться о том, что ее реакция могла смутить Тора – Брат был полностью поглощен своим делом.
Когда минивэн опустел, Тор закрыл все двери и подошел к ней. И пока она пыталась найти соответствующие ситуации слова благодарности, глубокого уважения и глубочайшей симпатии, он прервал ее тем, что достал из кармана бархатный мешочек.
– У меня есть еще кое-что. Дай мне руку. – Когда она протянула ладонь, он ослабил шнур на мешочке. Наклонив, Тор вытряхнул из него…
– О, Боже мой, – ахнула Марисса.
Рубины. Огромные красные рубины и бриллианты. Много. Ожерелье, да, ожерелье и браслет. Еще серьги. Ей понадобились обе руки, чтобы удержать все это.
– Я купил этот набор еще в тысяча девятьсот шестьдесят четвертом. У «Ван Клиф и Арпелс»[1], кажется. В подарок к нашей годовщине, но хрен знает, о чем я тогда думал. Велси никогда не была большой поклонницей ювелирных украшений – ей больше нравились предметы искусства. Она всегда говорила, что драгоценности – это очень вычурно. В любом случае, я увидел их в журнале у Дариуса, «Town&Country»[2], и подумал, что они очень подойдут к ее рыжим волосам. Мне хотелось сделать что-то эдакое и романтичное, чтобы доказать, что я способен на подобное. Она действительно была равнодушна к этим камням, но каждый год после той годовщины, каждый год в обязательном порядке, она доставала из сейфа этот набор и надевала его. И каждый год, я говорил ей, что эти камни ей в подметки не годятся – такая красивая она была. – Он замолчал. – Прости, я несу бред.
– Тор... Я не могу это принять. Это слишком…
– Я хочу, чтобы ты их продала. Продай их и на вырученные деньги расширь это место. Бутч что-то говорил о том, что тебе нужно больше пространства. Я думаю, что они стоят четверть миллиона, а то и больше. Велси понравилось бы то, чем ты здесь занимаешься, она бы поддержала твое дело и помогла в работе с женщинами и детьми, непременно бы поучаствовала в этом. Так что, знаешь, лучшего применения для этих камней не найти.
Марисса быстро-быстро заморгала – или же просто у нее из глаз закапали слезы. Просто... он был таким храбрым...
– Ты уверен? – спросила она хрипло. – Ты уверен, что хочешь этого?
– Да. Время пришло. Храня все это, я все равно ее не верну. Но, по крайней мере, это поможет другим женщинам в этом доме – так что все это не пустая трата. Для меня важно, чтобы вещи, которые мы купили вместе, которыми вместе пользовались... не пропадали впустую.
С этими словами Тор наклонился и быстро ее обнял.
– Береги себя, Марисса.
А затем он закрыл фургон, помог дворецкому сесть на место водителя, и, махнув на прощание, дематериализовался в растворяющейся ночи.
Марисса посмотрела на богатство в своих руках, а затем на автобус, который осторожно продвигался задним ходом в сторону выезда. Она шла по улице следом за ним, складывая камни обратно в мешочек. Когда Фритц развернулся, она подняла руку и помахала. Он помахал ей в ответ.
Обхватив себя руками, чтобы защититься от холода, Марисса смотрела вслед исчезающей машине.
По-прежнему ощущая тяжесть драгоценных камней в руке, она повернулась к дому, представляя, как сможет расширить задний двор, как пристроит дополнительные комнаты для женщин и их детей, особенно в подземелье, где было безопасно в течение дня.
Зрение снова затуманилось, и на этот раз она не стала останавливать слезы, струившиеся по щекам. И когда возвышающийся над ней дом перестал быть туманным, будущее сразу прояснилось для нее: она точно знала, чьим именем назовет новое крыло.
Имя Веллесандра ему очень подойдет.
[2] «Town & Country» - американский журнал о стиле и моде, выпускается ежемесячно.
Глава 66
Лейла никогда не покидала дом так близко к рассвету, и с интересом заметила, что в воздухе на самом деле что-то изменилось, появилась некая оживленность, которую она чувствовала, но не могла видеть: солнце действительно являло собой мощную силу, способную озарить весь мир, и от близости этого средоточия энергии кожу стало тревожно покалывать, словно инстинкт, засевший в ее генах, говорил, что настало время отправиться домой. Тем не менее, она не хотела уходить.
– Как ты? – спросила Хекс позади нее.
По правде говоря, это был долгий вечер. Они провели на окраине Колдвелла уже несколько часов, кружа в темноте, отслеживая Кора и его бойцов, что оказалось довольно простой задачей. Она чувствовала мужчину так ясно, как будто место его расположения пылало, та связь, что возникла между ними с момента кормления несколько месяцев назад, еще не исчезла. Что же касалось его самого... Кор, казалось, настолько погрузился в борьбу, что не осознавал ее близости; но, конечно, если бы и знал, то не посмел бы приблизиться к ней, равно как и любой другой солдат.
– Лейла?
Она посмотрела на женщину.
– Я знаю, где он. Он не двигается с места.
– Я не об этом тебя спрашивала.
Лейла слегка улыбнулась. Больше всего этой ночью ее удивила симпат – хотя теперь она с трудом могла дать Хекс подобное определение. Разум женщины был острым как бритва, тело сильным, подобно мужскому, но было в ней какое-то тепло, которое шло вразрез с другими чертами: она постоянно находилась рядом с Лейлой, словно мамен со своим дитя, заботливая и осторожная, как если бы знала, что все, что сейчас происходило, было чуждым и тревожным для Лейлы.
– Я в порядке.
– Нет, это не так.
Лейла переключила внимание на сигнал, что шел от ее крови в двух кварталах от них, и промолчала.
– Я уверена, что ты сама об этом знаешь, – тихо сказала Хекс. – Но ты действительно поступаешь правильно сейчас.
– Я знаю. Он меняет позицию.
– Да, я тоже это чувствую.
Внезапно, Лейла повернулась в сторону высокого, светящегося маяка на западе: самого высокого небоскреба в городе. Она сосредоточилась на моргающих огнях, белых и красных, ей казалось, она видит, как он стоит в порывах холодного ветра на самой вершине, словно застолбив свои претензии на город.
– Думаешь, он есть зло? – хрипло спросила она. – В смысле, ты же можешь чувствовать его эмоции, не так ли?
– В какой-то мере да.
– Так... он есть зло?
Женщина долго и медленно выдохнула, как будто сожалела о том, чем ей сейчас придется поделиться.
– Он – едва ли хороший выбор, Лейла. Ни для тебя, ни для любой другой женщины – и не только из-за Рофа. Есть в Коре что-то зловещее.
– То есть душа у него темная.
– Чтобы это понять, читать его эмоции не обязательно. Достаточно вспомнить, что он сделал с твоим Королем.
– Да. Да, все верно.
От Куина к Кору. Потрясающий список выбранных ею мужчин…
– Он передвигается очень быстро, – торопливо произнесла Лейла. – Он дематериализовался.
– Наконец-то. Теперь постарайся сосредоточиться.
Лейла закрыла глаза и отгородилась от всех чувств, кроме инстинкта найти собственную кровь.
– Он движется на север.
Как и договаривались, они обе дематериализовались и приняли форму через милю, затем через пять, десять, потом еще десять... инстинкты Лейлы действовали в качестве компаса, который направлял их передвижения.
И что было важно – приближался рассвет, опасные блики в небе становилось все сильнее.