— А я тебя могу отсюда вывести?

— Да-а. За руку.

— Тогда пошли. Поднимайся.

Он поднялся и оказался таким высоким… Ой… Но с той же улыбкой он заглянул мне в глаза, и я быстро успокоилась.

Силушка, поминутно оборачивающийся на нас и кланяющийся фениксу, проводил нас из подвального лабиринта. Мы вышли из пристройки, и я выяснила, что солнце уже встало. Часов семь утра? Ничего себе…

Домофон приветливо пропел. Я даже не подумала, что могу встретить кого-то из соседей, а также не думала и о том, что могут обо мне подумать, завидев меня с высоким тощим парнем, полуголым, в одних штанах, босым. Что ещё хуже — грязным, расцарапанным — на первый взгляд — и во въевшихся коричневых потёках по всему телу. За руку ввела его в подъезд. По двум лестницам поднялись. Шёл спокойно, ничему не удивляясь. Подошла к нужной квартире и позвонила, а потом разъярённо загрохотала кулаком, добавив шума ногами, забыв, что на стук может выскочить и баба Нина.

Хмурый Денис распахнул дверь, в которую я внаглую ещё и ногой стукнула, отпихивая её, а потом прошла мимо него, задохнувшегося от изумления, вместе с ухмыляющимся Исира.

— Ну что, Дэй-Асс, — враждебно сказала я. — Может, пока дети спят, проясним парочку вопросов, а?

Сон. Чёрный Пёс Исира.

Искалеченное тело феникса съехало из ослабевших рук ошеломлённого Дэй-Асса. Маг рванулся было к исчезающему пространству площади, на которой только что проходил страшный бой.

Два шага — и перед ним не то белёсая стена, не то дымный туман, подрагивающий от ветра. Муть невидимо, вкрадчиво кружится, словно низкие облака на вершинах Когтей Дьявола. Межпространственный коридор. Всё. Возврата нет. А в ушах оглушительно стучат слова: "Дасти, клянусь, я тебя никогда не брошу! Клянусь всеми богами!"

Неизвестно, сколько бы он простоял с пониманием, что никогда больше не увидит Дасти, никогда не сможет выполнить клятву, данную воину, если бы не шелест за спиной. Дэй-Асс обернулся. Вложивший все силы в последний удар, Чёрный Пёс сейчас совсем обмяк. Лицо бесстрастное. Только из приоткрытых губ и вылетает тот самый шелест не шелест, шёпот не шёпот, который и услышал маг. Исира без сознания, но пытается дышать. Хотя кровавые потёки по обеим сторонам рта ясно говорят о пробитых лёгких. Дэй-Асс шагнул к фениксу. Возвращение к реальности стало ещё одним ударом. Если Исира не придёт в себя, ему, магу, будет очень туго.

Но пока туго самому фениксу. Сначала Дэй-Асс попытался сообразить, сильно ли тот покалечен. Быстро, но осторожно перебирая истоптанные Зверем крылья, рассматривая раны, морщась от ужаса при виде переломанных костей, кровоподтёков и уже действующего яда, впрыснутого Зверем в тело Чёрного Пса, маг пришёл к выводу, что фениксу немедленно нужна помощь, но… Той силы, что набрал маг из стихий на площади, вряд ли хватит, чтобы вывести из организма феникса яд. А когда разогнулся и посмотрел на Исира уже сверху, то даже в мутном свете межпространства увидел, что тот бледнеет, тает буквально на глазах. Пришлось поднапрячься, чтобы вспомнить, в чём дело: межпространственные коридоры высасывают силу из слабых. Боги… Надо привести Исира в сознание, пока коридоры не сожрали их обоих! Вопрос только, как привести в себя существо, переломанное настолько, что есть впечатление: Чёрному Псу осталось жить считанные мгновения!

В любом случае нельзя оставлять тело феникса на "полу" коридора.

Дэй-Асс стиснул зубы, разложил как мог крылья Исира, чтобы не мешали, и поднял его на руки. Тот оказался совсем лёгким, и мага это здорово встревожило. А не уходит ли феникс к смерти как к возвращению? Тот, новый феникс, уже не будет Исира. И уж тем более не захочет заниматься делами смертного. Да и когда оно будет — возрождение нового феникса? Доживёт ли до того времени Дэй-Асс?

Держа на руках последнюю надежду выжить, а если повезёт — надежду вытащить Дасти из чужого мира, маг закрыл глаза и сосредоточил всё своё внимание на этих руках, вгоняя в них всю набранную силу стихий — и свою личную заодно. Или они оба здесь сдохнут, или Исира, всё-таки очнувшись, выбросит полумёртвого от потери сил мага в какой-нибудь из миров. Вскоре руки будто гудели от вогнанных в них сил, зато ноги начали заметно неметь. Коридор вытягивал…

Исира со всхлипом втянул воздух, открыл прозрачно-чёрные глаза. Маг затаил дыхание. Чёрные. Не синие. Неужели у него вообще нет сил? Он осторожно встряхнул свою ношу. Пришёл ли Чёрный Пёс в сознание? Видит ли он Дэй-Асса? Понимает ли, где они находятся?.. Маг снова буквально вывернул себя наизнанку, представив Чёрного Пса не просто на своих руках, но в облаке сил. Ноги от слабости начали подламываться… Показалось — нет ли, что по черноте фениксовых глаз плеснуло синью?

— Исира… Мы сдохнем здесь, если ты…

Дэй-Асс замолк. "Мы…" Фениксу-то как раз всё равно. Даже лучше, если умрёт. Легче. Закончатся мучения от ран и сжигающего плоть яда. Ладно. Пусть так, но надо ещё раз попробовать затратить на него остатки сил. Маг вздохнул и выдохнул так, что руки задрожали от плеснувшей в них силы. Он почуял свои похолодевшие, мгновенно впавшие щёки, почуял, что от перерасхода сил ему самому совсем уже плохо — так, что качнуло.

— Поставь…

"На ноги!" — услышал Дэй-Асс, уже готовый уплыть в небытие. На последнем усилии он осторожно опустил было тело Исира, но ноги того не держали, и пришлось вцепиться в его плечи, поддерживая. Чёрный Пёс будто нехотя оскалился — шея его вздрагивала, голова заваливалась назад. В прозрачно-чёрных глазах уже мельтешили пусть неустойчивые, но всё-таки синие молнии. Вдохнув пару раз, феникс прошептал:

— Помни…

"Ты умрёшь, чтобы ожить!"

Дэй-Асс кивнул.

— Я знаю.

Оба забыли, что между ними не должно быть контакта при переходе. А маг всё ещё поддерживал слабеющее тело Исира.

— Иди-и…

Шёпот феникса пронизал всё тело мага…

… Его ударило изо всех сил по животу. Запертый в горящей клетке с плотными стенками, которая переворачивалась, подпрыгивая, Дэй-Асс судорожно пытался вдохнуть воздуха и вжимался в спинку своего странного сиденья. К последнему его пришпилило, как раз таки не давая ни вздохнуть, ни охнуть. Кричать он тоже не мог — для крика нужен воздух… И взорвалось понимание, почему он в прошлый раз очутился в теле парня, а сейчас пока не знает, в чьём — взрослого мужчины ли, совсем ли уж юнца: Исира вселял их в мёртвых! За секунды до полной смерти физического тела!..

Дальнейшее превратилось в обрывистый кромешный ад. Он видел эти обрывки, но никак не мог связать их с собой.

Его вытаскивают из горящей клетки-коробки, кладут на странную переносную лежанку.

Провал во тьму… Он лежит на этой странной штуковине, у которой, кажется, есть колёса, и его везут по адскому коридору, с потолка которого на него взирают ослепительно-белые глазища светильников… Над ним деловитые, слегка встревоженные крики. Кто-то командует — и он понимает эти команды, понимает, что они относятся к его новому телу…

Провал. Он лежит обнажённый на другой лежанке и не может шевельнуться, а над ним склонились люди, спрятавшиеся под белыми масками, и в руках у них тонкие инструменты — не то пыточные, не то алхимические, не то медицинские…

Провал. Он спокойно взирает на тело, лежащее на лежанке, нисколько не соотнося его со своим новообретённым, взирает сверху вниз, лёгкий и свободный, а люди в белых масках что-то повелительно и беспокойно кричат и суетятся — кажется, беспорядочно, хотя чувствуется, что они делают что-то последовательно…

Провал. Он снова открывает глаза и снова чувствует боль чужого тела, снова ему тесно в чужой плоти…

Потом он лежал на кровати в белой комнате, а по мутно-прозрачным трубкам в его тело втекала помогающая жидкость. Это он сначала хотел выдернуть трубки, а потом, поднапрягшись, понял сущность жидкости, вливавшейся в него.