Когда же Марианну со свитой решили выпустить в Польшу, в монастыре появился гонец. И на следующий день после отъезда отец рассказал ей о предстоящей встрече с Дмитрием.

– В пути, в нескольких верстах от Москвы, в деревне Тушино, царь будет ждать нас, – говорил Мнишек. – Говорят, он сильно постарел. Отпустил бороду на русский манер.

– И что с того? – спросила Марианна.

– Многие не верят, что это он. Да, и Шуйские, хоть и боятся нападать на его лагерь, потому что в нем собралось много вольных людей и воров, готовых сражаться на смерть, распускают слухи…

– Какие слухи?

– Что царь – не царь, а вор, называющийся его именем.

– Пускай распускают слухи. Я останусь с ним.

Марианна посмотрела в окно.

Ей вспомнились долгие ночи в Ярославле, где она, оставшись в одиночестве, плакала по мужу и своему несостоявшемуся счастью. Она вспомнила Самбор, Корвуса, все это время находившегося там. Ее интриги и колдовство, поездку в лагерь Дмитрия и въезд в Москву.

– Останешься? – переспросил Мнишек.

– А ты советуешь мне с унижением вернуться в Речь Посполитую, отец?

– Унижение было бы, дочка, если бы он отказался венчаться и короноваться с тобой. А так – ты пала жертвой мятежа.

– Я стала беглянкой в собственном царстве. Это хуже, чем быть обесчещенной невестой.

Она взглянула на отца.

Это был уже не тот Мнишек – самоуверенный вельможа и главный слуга короля. Перед ней сидел разорившийся, резко состарившийся староста. Потерявший все свое влияние воевода, который возвращался из плена в обедневший дом, и не знающий, как поправить свои дела.

До Марианны дошли слухи о том, что бернардинцы выкупили все долги Мнишеков и сейчас шантажируют отца.

Несколько раз она говорила с ним о самой ценной части библиотеки, которую им удалось вывезти с собой в Ярославль. Отец не хотел менять рукописи на закладные, и рассчитывал решить все финансовые проблемы уже на месте.

– Оставь мне эти книги, – сказала она.

– Зачем?

– Они отнимут их у тебя. Или убьют, если ты откажешься отдавать.

Мнишек уже думал на этот счет, и согласился с дочерью.

– Нам надо обыграть твое бегство к нему. Иначе король не поймет, – сказал он. – Слишком большие уступки он сделал Шуйскому, чтобы вызволить нас.

– Скажем, что Дмитрий напал на нас и похитил меня.

– Так и скажем, – задумчиво произнес Мнишек.

Он достал из кармана коробочку и достал оттуда пилюлю.

– Что это? – спросила Марианна.

– Печень пошаливает. Король прислал с посольством.

Марианна улыбнулась.

Пережитые несчастья и невзгоды научили ее спокойно относиться ко всему, что происходит. Она не могла сказать, что не рада предстоящей встрече с Дмитрием. Но и ждала ее без восторга, прекрасно понимая, какие опасности и трудности ждут их впереди. Она отдавала себе отчет, что возможно никогда больше не станет царицей, а возможно даже закончит жизнь в каком-нибудь лесу, или замерзнет в поле, или вообще будет повешена, как преступница.

«Почему, еще какие-то два с половиной года назад мне все давалось так легко? А сейчас, когда я стала и умнее и опытней, намного лучше знаю, как надо поступить, мне кажется, что я не справлюсь?», – спросила она саму себя.

Не найдя ответа на этот вопрос, она снова посмотрела в окно и попыталась заставить себя думать о предстоящей долгожданной встрече с мужем.

Длинный эскорт уже три дня двигался в сторону Москвы, чтобы, не доезжая до столицы, повернуть на запад. До Тушино оставалось полтора дня пути. Мнишек и Марианна уже переложили книги в ее багаж и обсуждали детали ее похищения.

– Тебя поведут в его сторону. Не сопротивляйся и не оскорбляй его приближенных. Среди них увидишь множество гнуснейших типов, но не забывай, что они вступились за тебя и готовы идти на смерть. Когда тебя подведут к нему. Он поднимет тебя, не слезая с коня, и усадит рядом. Ты посмотришь на него и громко, так, чтобы было слышно всем, признаешь в нем мужа.

Марианна кивнула.

Ей уже надоело выслушивать от отца одно и то же на протяжении нескольких дней.

– Марианна, – продолжил Мнишек.

– Да…

– Я должен тебе кое-что сказать.

Лицо воеводы, вдруг стало очень серьезным и мрачным. Он посмотрел на дочь тяжелым, как ей показалось, даже угрожающим взглядом.

– Что ты хочешь сказать, отец? – немного опешив, спросила она.

В ее голове пронеслись мысли о том, что встреча с мужем отменяется, что Шуйским все-таки удалось поймать его, представились картины его казни в Москве, пыток. Ее скучная и однообразная жизнь в Самборе до конца своих дней.

– Его нет, – ответил Мнишек.

– Кого?

– Царя. Дмитрия.

– Что значит «нет»?

– Он был убит тогда, во время бунта, – сказал воевода.

Марианна смотрела на отца непонимающим взглядом.

– Кто же будет в Тушино? – наконец, задыхаясь от ужаса собственной догадки, спросила она.

– Разбойник. Вор. Местный лихач.

– Отец!

Марина встала, несмотря на то, что карету сильно качало на неровной дороге.

– Сядь! – тихо сказал Мнишек.

Она продолжала сверху вниз смотреть на отца. Возмущение и ненависть, неожиданно вспыхнувшие в ее сердце, разгорались все сильнее.

Вдруг карету сильно качнуло, Марианна потеряла равновесие и, упав на свое сиденье, сильно ударилась головой.

Как маленький ребенок, которого ни за что обидели, она смотрела на отца, раскрыв свои большие карие глаза. Ее губы стали мелко дрожать, и она заплакала. В следующую секунду, закрыв лицо руками, она громко во весь голос разрыдалась.

– Марыся… – воевода потянулся к ней.

– Оставь меня! – закричала она. – Оставь!

Она вдруг почувствовала себя никому не нужной, слабой и одинокой. Беззащитной.

– Я не хочу тебя видеть!

Она открыла окно.

– Останови! – крикнула она кучеру.

Карета остановилась.

Марианна на глазах у изумленных стрельцов выпрыгнула из кареты и направилась в поле. Она шла под лучами заходящего солнца и рыдала во весь голос. Мнишек бежал к ней.

– Марыся! Марыся! – он догнал и обнял ее. – Ну, что ты, девочка моя!

– Я напишу матушке! Я напишу королю! Я напишу в Рим! Все узнают, как ты продаешь меня! Я все расскажу о твоих оргиях! О твоем поганом Корвусе! Об этих гнусных мерзавцах, которых ты пригрел в Самборе!

– Тихо! Тихо! – Мнишек с силой сжал ее хрупкие плечи.

От резкой боли Марианна почти сразу пришла в себя. Она дернула плечами.

– Отпусти меня, – с презрением сказала она.

Мнишек ослабил хватку, но продолжал удерживать ее.

Он несколько секунд смотрел на нее.

– Тебе нужна корона? – наконец, спросил он ее.

– Оставь меня. Ты мне отвратителен.

– Тебе нужна корона?! – повторил он и снова сжал ее плечи.

Марианна вырвалась из его рук и отошла на несколько шагов.

– Я задал тебе вопрос! – сказал воевода.

Она молча смотрела на него.

– Я вопрос тебе задал! – снова сказал Мнишек.

Марианна почувствовала холодок наступающей ночи. В поле уже начинали стрекотать цикады, а ветер становился прохладным.

Она подошла к отцу, приблизившись вплотную, и еле слышно сказала: «Ты будешь проклят!».

Мнишек с иронией посмотрел на дочь.

– Значит, согласна?! – сказал он. – Тогда пошли в карету. Послезавтра отряд пана Александра Зборовского разгонит всю эту стрелецкую охрану и, похитив тебя, повезет в лагерь вора.

– Как хоть зовут этого разбойника? – раздраженно спросила Марианна.

– Дмитрий Иванович, – как ни в чем не бывало, ответил отец.

– А… ну, да… – Марианне стало смешно.

«В конце концов, что я потеряю? Лишний год-два жизни или всю жизнь, которую бы мне пришлось провести в самборских стенах? Тем более, что магнат Александр весьма привлекательный мужчина», – подумала она и вернулась в карету.

Через день, как только стемнело, из леса неподалеку от дороги на кортеж царицы напал отряд конников. Стрельцы попытались оказать сопротивление, но их быстро перебили и Зборовский, подъехав к карете на вороном коне, не слезая, открыл дверцу и подал Марианне руку.