— Что ты сделал?

— Вытер все отпечатки пальцев, как велела мама.

— Вспомнил! — хмыкнула мать.

— Нашел мамину брошь под вешалкой, забрал. Быстро ушел.

— А про камеру видеонаблюдения не подумал?

— Не подумал, — признался Костя.

— И я не подумала, — добавила мать. — У нас же их нет. Ну и вообще откуда нормальному человеку про них знать? Мы же не преступники!

— Что ты взял из квартиры? — спросил Андрей.

— Я… про статуэтку, которой меня била Аглая, и не подумал. И она мне в глаза не бросилась, когда я под вешалкой пытался брошь нащупать. Может, ее там уже не было? Вазу забрала мама…

— Что ты взял из квартиры?! — повторил Андрей.

— Он ничего не брал. Зачем ему было что-то брать?

— Деньги. Драгоценности. Ошейник собаки, — сказала я.

— Кстати, где была собака? — спросил Андрей, не обращая внимания на мои слова.

— Не видел. Не показывалась она. Я, кстати, про нее даже не вспомнил.

— Я ее тоже не видела, — вставила мать. — Может, испугалась убийцы?

— Ошейник ты взял или нет? — посмотрел на Костю Андрей.

— Нет. Я про него вообще не подумал. А там что, драгоценные камни?! Правда?

Мой единоутробный братец очень расстроился.

— Ты взял только деньги и драгоценности Аглаи?

— Деньги взял. Они же ей все равно больше не нужны. А драгоценности побоялся. У нее же дизайнерские были. И вообще, они мне на глаза не попались, и специально я их не искал. Куда бы я их дел? И куда бы я дел этот ошейник? Кстати, я его не видел. Наверное, был на собаке, а собака пряталась.

«Да, родственников не выбирают», — пронеслась в моей голове мысль. Но я в очередной раз порадовалась, что отец забрал меня от этих и я не видела их двадцать лет.

— Что нам делать? — спросила мать у Андрея. — У вас есть знакомые в полиции?

— У меня везде есть знакомые. Но если вы хотите выпутаться, вам нужно будет дать показания под протокол. Следователь — умный мужик. Он бы все равно на вас вышел в самое ближайшее время. Про него и так знал. — Андрей кивнул на Костю. — И собирался вызывать для беседы. Лучше сами отправляйтесь завтра с утра в следственное управление. Я позвоню следователю.

— Может, вы лучше сами с ним вначале поговорите? — с надеждой спросил Костя. — А мы потом подъедем. Вы только скажите, сколько нужно ему заплатить.

— Ты — полный идиот, — произнес Андрей вместо этого.

— Но мы в самом деле не знаем, сколько и кому нужно дать, — встряла мамаша.

— Ладно. Ждите завтра моего звонка, — устало сказал Андрей. — Бери мамашу, — велел он Косте.

Нашу с ним общую мать на самом деле пришлось поддерживать — она очень сильно опьянела.

Закрыв за гостями дверь, я посмотрела на Андрея.

— Чайку еще заваришь?

Я заварила и спросила, что он думает об откровениях моих родственников.

— Думаю, что твой братец не убивал. И думаю, что на самом деле поехал проверять, мертва Аглая или нет — но не из человеколюбия, а по тем причинам, которые ты сама назвала. И что деньги спер — верю. Хотя поражаюсь циничности. Мамаша… Не знаю. Но не думаю.

Я напомнила про хозяина стаффордширского терьера. Андрей неопределенно пожал плечами.

— Нина Степановна, няня Никиты? — спросила я для порядка. Ведь у нее была возможность.

— Ты сама-то в это веришь?

— Я не знаю, что думать.

— Надо еще раз самым внимательнейшим образом просмотреть запись. И не только за тот день и ночь, а и за предыдущие и последующие. Проверить всех жильцов дома. Убийца мог снять квартиру, обосноваться у кого-то на время. Он мог не приходить и не уходить в тот день! Он оставался в свой квартире и вышел для выполнения определенного задания — если это наемный убийца. Или кто-то действовал сам, никого не нанимая и не подключая. В общем, я завтра с утра поеду в управление. Ты со мной?

Я кивнула. Андрей остался.

Почему бы и нет? Мы оба — взрослые люди и испытывали друг к другу симпатию. И вообще, жизнь научила меня, что нужно пользоваться моментом. И я сама этого хотела.

Иногда мне бывает смешно читать советы моих коллег-психологов. Этого делать нельзя, а это можно. Но каждая ситуация сама по себе уникальна. И каждый человек уникален.

«Если вы быстро ляжете с мужчиной в постель, то он подумает, что вы и со всеми другими, едва познакомившись, прыгаете в постель». Такие замечания приходилось читать неоднократно. А если мне нет дела до того, что он подумает? А если я понятия не имею, увижу его еще раз или не увижу, и, признаться, меня это не очень волнует? Мне перевалило за тридцать. Я давно уже не девственница. Мне довелось видеть очень мало счастливых браков, в силу моей работы мне приходится иметь дело с несчастливыми. Хочу ли я замуж? Ну, может быть, теоретически. Я хочу душевной близости. Я не рассматриваю каждого встречающегося на моем пути мужчину как потенциального мужа. Но если мужчина мне симпатичен, я рассматриваю его как потенциального любовника.

С Андреем мне было приятно находиться рядом. Более того, я знала, что этот мужчина способен меня защитить — а тут уже, вполне возможно, работал первобытный инстинкт. Каждая женщина на подсознательном уровне хочет мужчину-защитника и мужчину-добытчика. Хотя многим достаются «сыновья». А Андрей как раз соответствовал нужному образу, в особенности на фоне «сыночка», которым был мой единоутробный брат.

От него приятно пахло, он оказался очень умелым любовником, он говорил мне ласковые слова, мне было очень хорошо с ним! Он покрыл поцелуями мое лицо, шею, плечи и грудь, спускался все ниже и ниже. Он очень нежно и одновременно настойчиво массировал губами мои соски. Они набухли и затвердели. Потом он положил руку мне на живот, стал нежно его гладить. А что он делал языком внутри меня… На меня накатывали волны наслаждения.

Я уснула счастливой. А это уже дорогого стоило.

Утром я проснулась от нежного поцелуя. Когда такое случалось в последний раз? И случалось ли вообще? Я улыбнулась. Он улыбнулся. Никакого утреннего стеснения не было.

— Мне очень жалко тебя будить, но дел много, — сказал Андрей.

Договорить он не успел — на кровать с разбега запрыгнула Джулия, прибежавшая из кухни. Часть ночи она спала с нами, потом куда-то уходила. Собака лизнула меня в лицо, потом перебралась через меня на Андрея, постояла на нем, тоже лизнула, перебежала через меня, спрыгнула на пол и, глядя мне в глаза, требовательно тявкнула.

— Есть хочет, — сказала я.

— Я вообще-то тоже не отказался бы. Часто получается поесть только утром и вечером. Поэтому я обычно плотно завтракаю и плотно ужинаю. Ну а днем — как выйдет.

В общем, мы плотно позавтракали за милой беседой. Андрей ел аккуратно. Значит, вчера перед моими родственниками устроил представление с чавканьем. Пока я мыла посуду, он вышел с Джулией погулять. Я как раз подкрасила глаза.

Вернувшись, Андрей позвонил следователю. Оказалось, что тот сам собирался связываться и с ним, и со мной. В общем, сказал, что будет рад нас видеть.

В управлении Андрей пересказал суть разговора с моими родственниками. Отдать ему должное, он умел отделять зерна от плевел — он рассказал суть, причем с важными деталями, но без ненужных мелочей.

— Ну почему было сразу не позвонить в полицию?! Ведь было бы гораздо проще раскрыть это преступление! А они накуролесили… И что мне теперь делать?

Вопрос явно являлся риторическим. Но у нас с Андреем имелся совсем не риторический: зачем хотели снова вызывать нас?

— Во-первых, готовы результаты экспертизы.

Мы оба подались вперед.

— Аглая Дубова принимала антидепрессанты.

— Это можно определить по прошествии такого количества времени?

— Кое-что при первой экспертизе определили, и биоматериал оставался, взятый сразу после смерти, просто всем было ясно, что умерла она от удара по голове, на химии не заостряли внимание. Но раз ее отца планомерно травили и Роберт Станиславович развил такую бурную деятельность… — Следователь хмыкнул. — Обнаружено полусинтетическое ПАВ. То есть наш эксперт считает, что это самое психоактивное вещество именно полусинтетическое. Но какой именно препарат принимала Дубова, не определить. Их огромное количество, причем и, так сказать, официальных, и неофициальных, и запрещенных. Да вы и сами это без меня знаете.