– Ты на чем ехала? Поездом или на машине?

– На такси. Ближайший поезд был почти через два часа.

– А обогнать Питера ты случайно не могла?

Она покачала головой.

– Нет, он же сам вел, и у него «спанц»! Сам знаешь, какая это скоростная машина.

Джефф задумчиво покусал ноготь и сказал:

– Что-то не нравится мне то, что Питер пистолет с собой захватил. Не по этой он части. Подожди-ка…

Он снова взялся за телефон, позвонил отцу и передал ему рассказ Лилы.

– Придется тебе прикрыть меня, – взволнованно добавил он в конце. – Питер все узнал.

В трубке долго не отвечали.

– Наверное, Джонни ему рассказал, – наконец раздался голос старика. – Не думал я, что он это сделает. Значит так, сиди в гостинице и не высовывайся. Я поставлю пару ребят у обоих входов, и если Питер сунет нос на Пэлл-Мэлл – мало ему не покажется.

Джефф медленно положил трубку и повернулся к девушке.

– Спасибо, Лила. Ты помогла мне. Сделала все, что могла.

– А вот от тебя этого не дождешься, – произнесла Лила. – Джефф, что теперь будет? Я пыталась тебя припереть к стенке, да разве ж тебя вразумишь? Ты мне что говорил? Это будет платонический брак, как те, которые потом в бракоразводных судах заканчиваются. Но, Джефф, я начинаю в этом сомневаться.

– Ты умная женщина, – холодным голосом произнес он. Какой-то миг она не могла понять всю важность этих слов.

– Я умная женщина? – повторила она. – Джефф, ты хочешь сказать, что…

– Я сам выбираю, как мне жить, – сказал Джеффри, удобно усаживаясь в большом кресле. – У меня есть милая женушка, и пока, Лила, наш с тобой небольшой роман закончен.

– Ты ведь это не серьезно? – неуверенно произнесла она. – Джефф, это шутка, да? Ты же говорил, что все, что тебе нужно, это часть денег Питера, и Эммануэль подтверждал это же. Говорил, что припугнет Питера, получит сорок тысяч и смотает удочки.

– А я тем временем получил девушку, – произнес Джеффри, положив ногу на ногу. – И не нужно это превращать в трагедию, Лила. Нам было хорошо, но жизнь – это движение и перемены.

Она встала и обожгла его полным ненависти взглядом.

– А то, что я полгода выполняла рабскую работу для тебя, Джеффри Лег, ничего не значит, да?! – с надрывом закричала она. – Грязный вор, ты обманул меня! Но учти, я буду не Лила, если не отомщу тебе!

– Ты и так не Лила, – сказал он, потянулся за сигарой и закурил. – И никогда ею не была. Тебя зовут Джейн… Если, конечно, ты говорила правду. Хорошо, Лила, будь разумным человеком. Я для тебя отложил пять сотен…

– Надеюсь, настоящими деньгами? – Ее губы искривились в презрительной усмешке. – Нет уж, мистер Джеффри Лег, не надейся, что тебе это так просто сойдет с рук. Ты врал мне с самого начала, так что или ты выполнишь то, что обещал, или…

– Только не говори, что собираешься настучать на меня, – сказал Джеффри и закрыл глаза, изображая испуг. – Все вы – стукачи. Как я устал от вас! Неужели ты думаешь, что я открыл бы тебе что-нибудь такое, о чем кому-то будет интересно узнать? Неужели считаешь, что я доверил тебе хотя бы одну действительно важную тайну? Нет, девочка моя, может, я и дурак, но не настолько. Тебе известно обо мне ровно столько, сколько известно полиции или Джонни Грею. И жене моей ты ничего не расскажешь, потому что и она все знает. Да и Питер знает… А знаешь, я даже удивлюсь, если завтра об этом не напишут в газетах.

Он достал бумажник, раскрыл, выдернул из толстой пачки купюр пять листков и бросил их на стол.

– Твоя капуста и au revoir, прекрасная дева, – сказал он.

Она медленно взяла деньги со стола, сложила и сунула в сумочку. Глаза ее горели огнем, но лицо оставалось бесцветным. Если бы она в бешенстве накинулась на него, он бы понял ее, вообще-то он даже приготовился к этому. Но она ничего не сказала, пока не взялась за ручку двери.

– Три человека хотят добраться до тебя, Джеффри Лег, – произнесла она замогильным тоном. – И кто-то из них это сделает. Ридер, Джонни или Питер… Но если у них не получится – жди встречи со мной!

На длинной спокойной улице в пригородном Брокли жил человек, который, судя по всему, не имел постоянной работы. Он был высок, тощ и несколько бледен. Надо сказать, что среди соседей он пользовался славой скрытного полуночника. Мало кто видел его днем, а самые любопытные, те, кому при помощи хитроумных словесных маневров удавалось вывести его молчаливую экономку на разговор о ее хозяине и задать вопрос о его занятиях, слышали в ответ лишь несколько скупых слов, да и те, надо признать, были далеки от истины. Полицейские, обходящие Брокли с ночным дозором, и первые прохожие порой видели его возвращающимся домой со стороны Лондона. Известно было, что звали его мистер Дж. Г. Ридер – ему приходили письма, на которых значилось это имя. В основном это были письма в больших голубых конвертах, заклеенных и скрепленных официальной печатью, из-за чего в почтовых кругах бытовало мнение, что он занимает какую-то правительственную должность.

Местные полицейские силы никогда не тревожили его. Он был одним из тех лиц, кого запрещалось беспокоить, и до случившегося в то утро явления Эммануэля Лега никто не помнил, чтобы к мистеру Ридеру когда-либо наведывались посетители.

Эммануэль вышел из тюрьмы в живущий повседневной, будничной жизнью мир, имея более правильное представление о системе ценностей, чем его сын. Он был слишком опытным преступником, чтобы питать иллюзии на какой-либо счет. Он прекрасно понимал, что рано или поздно рука закона дотянется до Джеффри, и тогда неприкосновенность, которой он до поры до времени наслаждался, исчезнет. Любая деятельность, выходящая за рамки закона, неминуемо заканчивается тюремным сроком. Умудренный годами Эммануэль принял решение пойти на самый смелый шаг за всю свою преступную карьеру. То, что он решился на это, нельзя было поставить в заслугу тем, кто отвечает за ведение правосудия, да и данью уважения усердной работе полиции это тоже не являлось.

Эммануэль «крючканул»[36] немало молодых и неопытных сыщиков, многие из которых с годами так и не поумнели. Искусство подкупа было ему знакомо в совершенстве. За всю свою долгую жизнь он встречал лишь трех-четырех человек, которые умели это делать лучше. Сотня там, сотня здесь значительно упрощает жизнь серьезного вора. Тысяча надежно защитит от внимания к его персоне, но, если уж вор оказался на виду, даже миллион не остановит неотвратимую поступь правосудия. Эммануэль был близок к раскрытию, но продолжал надеяться на лучшее.

Если то, что ему удалось разузнать, соответствовало действительности, полиция не сильно изменилась за прошедшее время – такой он сделал для себя вывод, но люди из секретной службы были для него областью еще не изведанной и малопонятной. Несмотря на огромные суммы, выделяемые правительством ежегодно на это нововведение, Эммануэль считал секретную службу выдумкой сочинителей сенсационных романов, и даже сейчас он был уверен, что деятельность мистера Ридера субсидируется из более-менее частных банковских ресурсов, а не из государственной казны.

Эммануэль решил действовать решительно. «Смелость города берет» была его любимой пословицей, и после того, как он обнаружил обиталище ночной птицы Ридера (а на это ушли месяцы), все остальное представлялось ему плевым делом. Он не сомневался, что сумеет найти нужный подход к мистеру Ридеру.

Открывшая дверь средних лет женщина встретила его не очень многообещающим сообщением:

– Мистер Ридер занят и не хочет никого принимать.

– Не могли бы вы передать ему, – произнес Эммануэль, примеряя самую обаятельную улыбку из своего арсенала и благожелательно поблескивая глазами из-за толстых стекол очков, – что мистер Лег из Девоншира хочет его видеть по очень важному деловому вопросу.

Она захлопнула перед ним дверь и заставила ждать так долго, что он уж было решил, что даже его имя и намек на семейное дело не возымели необходимого действия, но он ошибся. В конце концов дверь ему открыли, когда он вошел, закрыли и заперли на засов, после чего препроводили на второй этаж.