— Они наверняка знают, что мы здесь. — Мисилл вскочила.

Ее спутники тоже поднимались, разбирая оружие.

— Что делать? — пискнул Могвид. — Они нападут?

Родрико подошел к широкому окну, которое смотрело на юг. Крал и остальные последовали за стариком. Деревья стояли, озаренные лучами рассветного солнца, которое из-за низких туч казалось бледным и безжизненным. Снег покрывал искривленные ветви и стволы, довершая картину неподвижного леса. Даже маленькое озеро казалось черным блюдом, покрытым блестящей глазурью.

На их глазах из глубины леса выныривали тени, приближались, будто поглощая деревья и снег, и заполняли долину. Казалось, будто черный туман пожирает весь мир.

— Ч-что происходит? — шарахнулся от окна Могвид, пытаясь прижаться к брату.

— Гримы собираются. — Ни’лан застыла. — Такого я никогда не видела.

Горец знал, что она имеет в виду. Призраки по сути своей были отшельниками, охотились на лесных тропах в одиночку. Пожалуй, только потому Северная стена могла до сих пор противостоять им.

Но, глядя на собирающиеся в долине толпы гримов, Крал понял, как же пала Великая стена. Призраки стали теперь объединенной силой, темной армией. Он вспомнил об искаженной сущности, которая завладела телом короля Райя, оживив его на время. Может быть, это ей удалось изменить природу гримов? Если так, то какую власть она имела над этими разрозненными, дикими, обезумевшими духами? Каким образом могла использовать их слепую ярость для своих грязных целей?

Вопли гримов снаружи достигли небывалой силы.

Зверь, живущий внутри Крала, зашевелился. Ему хотелось добавить свой рев к полоумному завыванию, слить свой голос с голосами призраков. Крал подавил в себе эти ощущения. Время Легиона еще не пришло.

Он закрыл глаза и обратился к своим, обостренным по-звериному, чувствам. Отмеченный Темным Властелином горец ощутил знакомые дразнящие отголоски в глубине призрачной армии.

«Она там», — догадался он.

Демонесса привела воющую орду к их порогу. Она пряталась среди гримов, но была не в силах скрыться от другого Темного Стража. Но хотя Крал понял, кто возглавляет войско призраков, он не мог предупредить своих спутников, так как боялся выдать себя.

Ни’лан заговорила, отвлекая его от размышлений.

— Я выйду и встречу их. — Она взялась за лютню.

— Не уверена, что твоя лютня здесь поможет. Призраков слишком много. — Тронув нифай за плечо, Мисилл остановила ее.

— Ты будешь словно одна нота против целой бури звуков, — согласился Мерик. — Их завывающий хор поглотит песню одного-единственного дерева.

— Все равно нужно попытаться. Ведь других способов отогнать их нет.

— Я помогу. — Родрико взялся за посох. — Малая толика живого духа поддержит песнь лютни. Вместе они способны победить.

— Но всем надо быть наготове, — добавила Ни’лан. — Если я смогу расколоть их ряды, вам придется мчаться что было сил.

— Что ты предлагаешь? — спросил лорд Тайрус.

— Одевайтесь, разбирайте припасы. — Она кивнула на кучу пищи и одежды. — Если мне и Родрико удастся пробить брешь в толпе, вам нужно будет воспользоваться временным успехом и бежать.

— А ты? — вмешалась Мисилл.

Ни’лан моргнула, но не утратила решимости.

— Я должна остаться и оберегать младенца.

— А почему бы не захватить этого треклятого ребенка с собой? — Могвид переминался с ноги на ногу, рыская глазами по комнате в бесплодных поисках спасения. — Если дерево все равно померло, зачем тебе тут оставаться? У нас нет ни малейшей надежды пройти сквозь леса самостоятельно!

Нифай открыла было рот, чтобы возразить, но внезапно встряла Мисилл.

— А ведь Могвид прав. Здесь малышу будет угрожать опасность. Мы минуем чащобу за два дня. Почему бы тебе не вынести его отсюда?..

— Возможно, над их советом стоит задуматься, — согласился Родрико.

— Но я не могу…

— Мое жилище — пустая могила. Пока ребенок с тобой, а у тебя есть лютня, он будет в безопасности. — Резчик взглянул на сгущающуюся черноту. — Кроме того, семя очень скоро созреет и отделится от малыша. Мне кажется, было бы лучше, если бы это произошло не здесь, не в землях, затронутых порчей. Может, провидение именно для этого и вывело вас сюда, чтобы спасти ребенка?

— Я… Я не уверена… — запнулась Ни’лан.

— Ладно, давайте что-то решать. — Могвид указал на окно. — Иначе они решат за нас.

Деревья по ту сторону озера уже полностью скрылись из виду. Только плотная стена тьмы раскинулась во все стороны.

Ни’лан закусила губу, а потом повернулась к Мисилл:

— Собери младенца в дорогу. Укутай его хорошенько от холода. Он еще слишком мал и может легко замерзнуть. А остальные возьмите как можно больше припасов.

Они начали быстро собираться, подгоняемые разъяренными воплями призраков. За несколько мгновений все разобрали теплую одежду, закинули за плечи сумки с едой. Мисилл привязала спереди закутанного в меха ребенка. С таким грузом она не могла уже воспользоваться клинками, но Крал знал, что в грядущем сражении решающее слово останется не за сталью.

Он глянул на Ни’лан, которая с лютней в руках вглядывалась во тьму. Вся их надежда на спасение легла на хрупкие плечи нифай. Крал чуял затаившийся в ней страх, но вместе с тем — решимость и целеустремленность.

Должно быть, она ощутила его пристальный взгляд. Повернулась.

— Давайте начнем.

Крал кивнул и, прежде чем пойти к дверям, еще раз глянул на собравшуюся темную орду. Он вновь почуял прикосновение Темного Властелина. Демонесса скрывалась где-то под плотной черной завесой — один из многих призраков.

Но зачем, с какой целью?

Нифай вышла первой. После тепла жилья порыв ледяного ветра оглушил ее, будто оплеуха. Она охнула. Этот холод не мог быть естественным. Гримы вытягивали из жертвы жизненную силу, а из воздуха — тепло.

Она переступила порог и вышла из-под защиты толстых корней. Впереди раскинулось скованное льдом озеро. Оно замерзло очень быстро. Ни’лан вышла на берег и замерла перед стеной черноты, которая подковой охватывала водоем. Вблизи она увидела, как завеса бурлила и клокотала: это столпившиеся призраки корчились по краям долины.

— Сестры, — умоляющим голосом пробормотала она, — услышьте меня и уйдите с миром.

Она подняла лютню, поджидая, пока за ее спиной соберется весь отряд. Там стоял и Родрико, сжимавший посох из живой древесины, словно меч.

Глубоко вздохнув, Ни’лан провела пальцами по струнам, противопоставляя нежную мелодию урагану завываний и стонов. Музыка, тихая и сладостная, пробилась сквозь отвратительный гомон.

— Послушайте меня, сестры, — повторила нифай, подпевая лютне.

Звуки неслись над застывшей водой, поражая темную стену подобно тысяче стрел. В сплоченных рядах начали возникать бреши, некоторые призраки, завывая, бросились наутек. Мелькнул было заснеженный лес, но гримы довольно быстро сомкнули строй, затягивая дыры.

Ни’лан подозрительно прищурилась.

Что вело призраков вперед? Что заставляло их забыть о естественном чувстве самосохранения, не давало убежать от воспоминаний о Труа Глен?

Пронзительный крик прорезал воздух. Встрепенувшись, нифай увидела, как один из гримов отделился от остальных и полетел к ее спутникам. Черный сгусток тумана на белом снегу.

Родрико шагнул вперед, готовый с посохом в руках защищать товарищей. Пальцы Ни’лан, испугавшейся за судьбу резчика, замерли.

— Играй! — крикнула Мисилл, содрогаясь от натиска непрерывных воплей. — Не останавливайся!

Старый мастер выставил посох между собой и надвигающейся тьмой.

— Прочь! — воскликнул он в лицо врагу.

Наглый призрак помедлил, а потом ударил потоком тьмы в грудь старика. Родрико отпрыгнул, удивительно быстро для своего возраста. Его посох рассек смертоносную тень. Там, где палка и грим соприкоснулись, вспыхнул пурпурный свет, напоминающий оттенком цветущую коа’кону. Призрак распался на несколько кусков, которые бросились наутек в толпу собратьев. Крал победно взревел.