— Джемма, вызови дверь света! Выведи нас! — отчаянно кричит Энн, она на грани истерики.

Я повторяю попытку. Пронзительные голоса сбивают меня, я теряю мысль. Лицо Фелисити искажено страхом.

— Джемма! — стонет она.

— Я не могу, — говорю я. — Не могу сосредоточиться.

Монотонный голос Азрила настигает нас:

— Здесь не будет никакой магии, куколка! Нам ведь предстоит такая интересная игра!

— Они отсекают от нас магию, — говорю я. — Мы должны найти другой выход.

— Нет, нет, нет! — всхлипывает Фелисити.

— Вперед! — кричу я. — Смотрите вокруг внимательно!

Мы шарим руками по стенам туннеля в поисках выхода. Занятие весьма неприятное: ладони натыкаются на осколки костей и зубы. Клочок волос прилипает к пальцам, и меня едва не рвет от страха и отвращения. Энн взвизгивает. Она наткнулась на скелет, вмазанный в стену, — это нечто вроде предупреждения о нашем близком будущем.

— Готовы вы или нет, куколки, мы идем за вами!

Ох, боже… Мои дрожащие пальцы нащупывают какую-то ручку. Это ручка маленькой двери, почти слившейся со стеной.

— Что там? — бормочу я.

Дверь со скрипом открывается, за ней — длинная крутая лестница. Ступени тянутся вдоль стены, заканчиваясь глубоко внизу, в комнате, из которой выходят пять туннелей.

— Сюда! — кричу я.

Фелисити и Энн входят, мы закрываем тяжелую дверь и запираем ее на засов. Я бормочу себе под нос молитву о том, чтобы деревянная палка, которую мы вдвинули в пазы, оказалась достаточно прочной.

— Придерживайтесь за стену! — говорю я.

Энн задевает ботинком камень, и тот летит вниз. Лишь через несколько секунд мы слышим удар… да, падать здесь не стоит. Быстро, но осторожно мы спускаемся. Это похоже на спуск в ад. Факелы бросают зловещий свет на сырые каменные стены. Наконец мы добираемся до конца лестницы. Вокруг нас пять входов в туннели, мы как будто оказались в центре пятиконечной звезды.

По щекам Энн текут слезы, из носа у нее тоже течет.

— А теперь что?

Она взвизгивает, когда Маковые воины начинают колотить в запертую дверь наверху. Они безжалостно разбивают ее, и дерево с оглушительным треском разлетается в щепки.

— Мы должны найти тот туннель, который выведет нас наружу.

— Да, но как его найти? — спрашивает Фелисити.

В туннелях, освещенных факелами, нервно прыгают тени. Пять туннелей. И мы не имеем ни малейшего представления, насколько они длинные… или что ждет в конце.

— Мы должны разделиться. И каждая пойдет по своему туннелю.

— Нет! — отчаянно кричит Энн.

— Тише! Это единственный способ! Проверяем и возвращаемся в центр. Если кто-то находит проход, зовет остальных.

— Нет, нет, я не могу! — рыдает Энн.

— Мы всегда вместе, помнишь? — говорит Фелисити, напоминая о клятве, данной в школе Спенс.

Это было всего две недели назад, но кажется — прошла целая вечность.

— Ладно, хорошо, — сдаюсь я.

Я выдергиваю из крепления на стене факел, и мы входим в полутемный туннель. Пламя освещает всего несколько ярдов туннеля впереди. Еще свет падает на крыс, которые разбегаются у нас из-под ног, и я с трудом подавляю крик. Мы делаем несколько шагов — и упираемся в глухую стену.

— Не то, — говорю я, поворачивая назад.

Пронзительные вопли тварей отдаются от стен. Они как будто отталкиваются от костей умерших, от останков невезучих игроков, проигравших Маковым воинам. Я бы что угодно отдала, лишь бы не слышать ужасных голосов. Дверь над нами продолжает трещать, но, к счастью, пока еще держится.

Огромные черные птицы, которых мы видели вокруг собора, кружат в катакомбах. Несколько уселись на лестнице. Другие спустились вниз и каркают. Второй туннель приводит во второй тупик. Когда мы входим в третий туннель, Энн уже рыдает, не скрывая этого, — а слабый свет факела показывает, что выхода нет и здесь.

Голос Азрила плывет вниз, к нам:

— Я тебя слышу, малышка! Я даже знаю, которую именно — пухленькую… И как вы намерены от меня сбежать, прекрасные закусочки?

— Энн, прекрати реветь!

Фелисити встряхивает Энн, но это не помогает.

— Мы в ловушке! — всхлипывает она. — Они нас найдут. Мы умрем здесь…

Визгливые крики Маковых воинов переходят в рычание и ворчание, это охота наоборот, когда дикий зверь загоняет человека. От их голосов у меня вся кожа покрывается мурашками.

— Тихо, мы найдем выход! — прикрикиваю я на подруг, снова выводя их в центр.

Птиц стало больше. Они просто кишат в воздухе.

— Всего два туннеля осталось! — кричит сверху Азрил.

Откуда он знает? Он ведь даже не стоит у самой двери, не смотрит вниз. Разве что тут есть еще один вход, вход, о котором знают только Маковые воины…

Сердце у меня бьется оглушительно, от страха я едва не теряю сознание, и тут вдруг Фелисити кричит:

— Джемма, твой амулет!

Амулет неясно светится сквозь ткань платья.

Энн перестает рыдать.

— Должно быть, он показывает на выход!

Боже праведный, ну конечно, выход! Я непослушными пальцами пытаюсь вытащить ожерелье, но оно цепляется за кружева. Дернув изо всех сил, я высвобождаю амулет, оборвав цепочку, — но при этом упускаю его. Он летит в сторону, скользит по полу — и исчезает где-то в темноте.

— Надо его найти. Быстрее, помогите мне! — кричу я подругам.

Слишком темно. Мы опускаемся на четвереньки и шарим вокруг руками, пытаясь отыскать что-нибудь светящееся. Сердце бьется все быстрее и тяжелее. Я никогда так не боялась. «Давай, Джемма, давай, найди его, будь умницей! Выгони страх из ума и сердца…»

Что-то слабо мерцает впереди. Металл. Мой амулет!

Я бросаюсь к светящейся точке.

— Я его нашла! — кричу я.

Рука тянется вперед, но я не могу взять амулет. Он за что-то зацепился… Это острый металлический носок башмака. Когда я нащупываю его очертания, у меня вырывается отчаянный вопль. Я поднимаю голову — и в свете факела вижу ухмыляющегося Азрила.

— Нет, это я тебя нашел, сладкая малышка.

Огромные птицы каркают. Они срываются со ступеней лестницы, хлопая крыльями. Когда они слетают вниз, их формы меняются, птицы превращаются в людей — это Маковые воины, и они окружают нас, отрезая путь к спасению.

Видя мое потрясенное лицо, Азрил поясняет:

— Да, именно Орден наложил на нас такое проклятие, заставил вечно играть. Вот только прошло уже очень много времени с тех пор, как нам доводилось поиграть с такими красавицами. И очень, очень много времени прошло с тех пор, как мы могли навещать ваш прелестный мир и приводить оттуда игрушки.

Он наматывает на палец мои волосы. Его дыхание касается моего уха, когда он наклоняется совсем близко ко мне.

— Очень, очень много времени.

В горле у меня дерет, колени дрожат.

— Не думаю, что он теперь принесет тебе много пользы, — говорит Азрил, опуская безжизненный амулет в мою ладонь. — Ну, так с кем мы поиграем для начала?

Он отходит от меня и останавливается перед Энн.

— По тебе кто-нибудь станет грустить, малышка? Кто-нибудь вздохнет, прольет слезу по еще одной погибшей девственнице? Возможно, и пролил бы, если бы ты была красивейшей из них. Но мы не в волшебной сказке. А ты не красавица. Совсем не красавица.

Энн настолько переполнена ужасом, что как будто впала в транс.

— Наверное, если мы тебя заберем, это будет просто благословением? Никаких больше внутренних терзаний, пока другие получают все, чего им хочется, а то и больше. Незачем терзать собственную плоть. Не нужно сжимать губы, стараясь удержать крик, который рвется наружу, когда над тобой насмехаются.

Энн кивает. Азрил склоняется над ней.

— Да, мы можем со всем этим покончить. Ты избавишься…

— Прекрати! — бешено кричит Фелисити.

Азрил переходит к ней, гладит ее по шее.

— Какой отчаянный дух у этой малышки! Интересно, как долго ты продержишься? Если я переломаю тебе кости и пущу кровь? Неделю? Две? Или… или ты сбежишь в спасительный внутренний мир, как делала каждый раз, когда он прикасался к тебе?