— Почему мы снова здесь оказались? — спрашивает Фелисити.

Я растеряна.

— Не знаю. Похоже, я запуталась в направлениях…

Внезапно Энн замирает на месте, в ее глазах вспыхивает сильный испуг.

— Джемма…

Я оборачиваюсь — и вижу их, плывущих вдоль тропы.

Фелисити тянется к стрелам, но я останавливаю ее руку.

— Все в порядке, — говорю я. — Это те самые девушки в белом.

— Храм уже близко, — шепчут они жужжащими голосами. — Иди за нами…

Они движутся очень быстро. И мы спешим изо всех сил, чтобы не потерять их из виду. Окружающая тропу зелень, похожая на зелень джунглей, сменяется холмистой равниной, время от времени под нашими ногами — горячие пятна песка… Когда мы добираемся до третьего холма, я уже не вижу девушек в белом. Они исчезли.

— Где они? — спрашивает Фелисити.

Она сняла колчан, чтобы растереть затекшее плечо.

— Я не знаю, их не видно, — говорю я, пытаясь отдышаться.

Энн садится на камень.

— Я устала. Как будто мы уже несколько дней идем!

— Может, мы увидим что-нибудь, если поднимемся на холм, — предполагает Фелисити. — Они ведь сказали, что Храм близко. Идем, Энн!

Энн неохотно поднимается, мы карабкаемся по склону холма.

— Вы что-нибудь слышите? — спрашиваю я.

Мы все прислушиваемся; где-то недалеко раздается как будто негромкий плач.

— Птицы? — спрашивает Фелисити.

— Чайки, — говорит Энн. — Мы, похоже, недалеко от воды.

Мы почти на вершине холма. Я предлагаю Энн руку, чтобы помочь ей преодолеть последнюю часть подъема.

— Ну и ну… — выдыхает Энн, окинув взглядом пейзаж.

Перед нами широкое пространство воды, и не слишком далеко от берега — маленький остров. На нем возвышается величественный собор с сине-золотым куполом. Чайки, чьи голоса мы слышали недавно, кружат над ним.

— Да, это он, — говорю я. — Тот, что был в моем видении.

— Мы его нашли! — кричит Фелисити. — Мы нашли Храм!

Спеша угнаться за девушками в белом, я перестала следить за амулетом, проверять курс. А теперь, взглянув на него, вижу, что Око Полумесяца угасло.

— Мы сбились с пути! — пугаюсь я.

— Да какая разница? — возражает Фелисити. — Мы ведь в конце концов нашли Храм!

— Но он не на нашей тропе, — возражаю я. — Нелл предупреждала, что мы должны держаться тропы.

От усталости Фелисити впадает в раздражение:

— Джемма, она просто несла всякую ерунду! Ты следуешь советам абсолютно сумасшедшей особы!

Я поворачиваюсь вокруг себя, верчу амулет так и эдак, надеясь уловить нечто вроде сигнала. Но амулет не оживает.

Энн касается моей руки.

— И в самом деле, Джемма! Мы ведь понятия не имеем, можно ли доверять ее словам. В лучшем случае она просто душевнобольная. В худшем — может служить Цирцее. Мы не знаем!

— Ты даже и того не можешь знать, стоит ли доверять этому амулету! — настаивает Фелисити. — Если подумать, куда он нас завел? К неприкасаемым? К тем сгоревшим девицам в зарослях? А в тот вечер, когда мы были в опере? Нас чуть не убили те ужасные охотники!

Энн кивает.

— Ты сама говорила, что девушки в белом приходили к тебе в видении. Они показали тебе Храм, и вот он, пожалуйста!

Да, вот только… Этот храм стоит не на тропе. Нелл предупреждала, что нас постараются увести с истинного пути. Нелл, в безумном гневе задушившая попугаиху, пытавшаяся и меня тоже придушить… «Не доверяй ей», — говорили девушки в белом. Но Картик говорил, что доверять нельзя никому и ничему в сферах. Я уже вообще не знаю, чему верить.

Собор на острове выглядит так, словно он воздвигнут много лет назад. Это должен быть нужный нам Храм. А чем еще он может оказаться? Внизу, у берега, покачивается на волнах лодка, как будто нас здесь ждали.

— Джемма? — окликает меня Фелисити.

— Да, — говорю я, пряча амулет. — Это должен быть Храм.

Фелисити, взвизгнув, пускается вниз по склону, к лодке. Вдали красуется величественный собор, маня нас тысячами огней. Мы отвязываем лодку и отталкиваемся от берега, мы гребем, направляясь к острову.

От воды поднимается туман. Внезапно темнеет. Крики чаек звучат со всех сторон. Полоса воды, отделяющей нас от Храма, оказывается куда шире, чем мы думали. Я вглядываюсь сквозь дымку — и собор кажется мне простыми развалинами. Желтая луна видна сквозь высокое пустое окно, ее свет поблескивает в осколках стекол, оставшихся в рамах, и ночное светило выглядит как маяк, зовущий заплутавшие корабли. Я зажмуриваюсь — а когда вновь открываю глаза, собор стоит передо мной все так же величественно, это гигантское каменное сооружение со шпилями и огромными готическими окнами.

— Он выглядит совсем пустым, — говорит Фелисити. — Да я и представить не могу, чтобы в нем кто-то жил.

Мне хочется сказать: «Кто-то или что-то».

Мы вытаскиваем лодку на берег. Храм стоит высоко на холме. Чтобы добраться до него, нам нужно миновать крутую лестницу, высеченную прямо в скале.

— Как вы думаете, сколько здесь ступеней? — спрашивает Энн, окидывая взглядом лестницу.

— Пока не пересчитаем, не узнаем, — говорю я, начиная подъем.

Это трудное предприятие. На полпути вверх Энн вынуждена сесть и отдышаться.

— Мне не добраться туда, — пыхтит она.

— Доберешься, — говорю я. — Осталось совсем немного. Посмотри-ка!

— Ох! — изумленно вскрикивает Энн.

Огромная черная птица проносится совсем рядом с ней и садится на ступени неподалеку. Это вроде бы крупный ворон. Птица громко каркает, и у меня по рукам бегут мурашки. К первой птице подлетает вторая. Парочка, похоже, подгоняет нас, требуя двигаться дальше.

— Идемте, — говорю я. — Это всего лишь птицы.

Мы проходим мимо птиц и наконец добираемся до конца лестницы. Здесь мы видим перед собой огромные золотые двери. На их филенках вырезаны самые прекрасные в мире цветы.

— Какая прелесть! — говорит Энн.

Она касается пальцами лепестков — и двери распахиваются.

Собор просторен, потолок парит где-то высоко-высоко над нами. Вокруг горят факелы и свечи.

— Эй, есть тут кто-нибудь? — зовет Энн.

Ее голос рождает эхо: «Будь… будь… уть…»

На полу из мраморных плиток выложен красный цветочный узор. Когда я резко поворачиваю голову, цветы вдруг кажутся мне грязными и потрескавшимися, плитки — отбитыми по краям. Я моргаю — и все снова сверкает и ошеломляет красотой.

— Вы видите что-нибудь? — спрашиваю я подруг.

«Будь… будь… уть…»

— Нет, — отвечает Энн. — Погоди-ка, а это что такое?

Энн протягивает руку к чему-то на стене. Кусок камня рушится на пол. Что-то, подпрыгивая, катится по полу и останавливается у моих ног. Череп.

Энн содрогается всем телом.

— Зачем эта штука здесь?

— Не знаю…

Волосы у меня на затылке шевелятся от страха. Глаза играют со мной шутку, снова видя разбитые, грязные плитки пола. Прекрасный собор дергается, как в судороге, величественная красота рассыпается. На какую-то секунду я вижу совсем другое: это осыпавшаяся, развалившаяся оболочка, остов здания, и разбитые окна наверху смотрят зловеще, как пустые глазницы черепа.

— Думаю, нам лучше уйти отсюда, — шепотом говорю я подругам.

— Джемма! Энн!

Голос Фелисити звучит высоко и пронзительно от испуга. Мы бежим к ней. Она поднесла свечу почти вплотную к стене. И мы видим… В стену вделаны кости. Сотни костей. Страх во мне все нарастает и нарастает.

— Это не наш Храм, — говорю я, уставившись на кости чьей-то руки, крепко вмазанные в промежуток между крошащимися камнями.

Осознав положение вещей, я холодею с головы до ног. «Держись пути, девица».

— Они увели нас с тропы, как и говорила Нелл Хокинс.

Над нами что-то быстро пролетает. По куполу проносятся тени.

— Что это? — Энн хватает меня за руку.

— Я не знаю.

«Знаю… знаю… знаю…»

Фелисити нащупывает стрелу в колчане за спиной. Движение и шорох начинаются с другой стороны. И теперь как будто ближе.

— Уходим, — шепчу я. — Быстро!