Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Мне идея кажется неудачной, но Энн снова гладит драгоценный шелк, как будто это котенок, и мне не хочется ее разочаровывать.

Фелисити вскакивает:

— Я позову Франни. При всем ее занудстве она изумительная портниха.

Франни является на зов. Когда Фелисити объясняет ей, что нужно сделать, глаза девушки недоверчиво расширяются.

— А не следует ли сначала спросить миссис Уортингтон, мисс?

— Нет, Франни. Это будет сюрприз для моей матушки. Она будет просто счастлива увидеть мисс Брэдшоу такой нарядной.

— Хорошо, мисс.

Франни снимает мерку с Энн.

— Это будет трудно, мисс. Не могу сказать, достаточный ли там запас в швах.

Энн краснеет.

— Ох, не стоит так суетиться! Я надену то платье, в котором была в опере.

— Франни, — говорит Фелисити, заставляя имя служанки звучать истинной музыкой, — ты ведь очень искусная портниха. Я уверена, что если кто-то и может это сделать, так только ты.

— Но если я переделаю платье, мисс, я уже не смогу вернуть ему прежний вид, — напоминает Франни.

— Предоставь это мне, — отмахивается Фелисити, выпроваживая Франни с платьем за дверь. — Ну а теперь посмотрим, сумеем ли мы сделать тебе талию, — говорит Фелисити.

Энн упирается в стену обеими руками. Она хочет повернуть голову и что-то сказать мне, но Фелисити резко толкает ее.

— Не вертись!

— Но вы же не затянете меня слишком сильно?

— Затянем, — решительно заявляю я. — Стой спокойно.

Я с силой тяну за шнурки корсета, стараясь сделать талию Энн как можно тоньше.

— Ох, боже! — задыхается она.

— Еще! — командует Фелисити.

Я тяну еще сильнее, и Энн выпрямляется, едва дыша, у нее даже слезы на глазах выступают.

— Слишком туго! — хрипит она.

— Ты хочешь надеть это платье? — язвительно интересуется Фелисити.

— Да… но я не хочу умирать из-за него!

— Ладно, нам не нужно, чтобы ты свалилась на нас без сознания.

Я слегка ослабляю шнуровку, и на лицо Энн возвращаются краски.

— Теперь садись, — велю я, подводя Энн к кушетке.

Она может сидеть только выпрямившись, как церковный шпиль. И дышит тяжело, как загнанная лошадь.

— Вообще-то не так уж это страшно, когда привыкнешь, — шепчет Энн, с трудом улыбаясь.

Фелисити падает на кушетку.

— Врунья!

— А вы что-нибудь поняли из выступления Нелл Хокинс? — спрашивает Энн. — По-моему, она несла чистую ерунду.

Энн пытается вздохнуть поглубже.

— А Том как замечательно выглядел! Он очень добрый, мне думается.

— Да я и сама не вижу в ее словах особого смысла, — отвечаю я. — Подай надежду неприкасаемым, не дай песне умолкнуть… Будь осторожнее с красотой, красота должна уйти… ну, что-то в этом роде.

— Не оставляй путь, или не сворачивай с пути, так она говорила. Что бы это могло означать? — вслух размышляет Энн.

— А как насчет «скользких, проворных нимф»? — хихикает Фелисити. — А еще — «опасайтесь Маковых воинов! Они сожрут вас, проглотят, проглотят!»

Энн тоже начинает хихикать, но корсет быстро обрывает ее веселье. Энн может только улыбаться и хватать ртом воздух.

— Она пыталась сказать нам что-то. Я в этом уверена.

Я ощущаю необходимость защитить Нелл Хокинс.

— Да будет тебе, Джемма! Это была просто чушь. Нелл Хокинс безумна, как Шляпник!

— Тогда откуда она знает о горгоне и о Лесе Света? Или о золотом тумане? — возражаю я.

— Может, ты сама ей рассказала?

— Я не рассказывала!

— Ну, она где-то об этом прочитала.

— Нет, — сержусь я. — Я уверена, это было зашифрованное сообщение, и если мы сумеем его расшифровать, мы откроем тайну расположения Храма.

— Джемма, я знаю, тебе хочется верить, что у Нелл есть ключ ко всему этому, но я ее видела и должна заявить: ты ошибаешься!

— Ты говоришь прямо как Картик.

Я жалею, что упомянула его имя.

— Что такое, Джемма? Почему ты нахмурилась? — пытливо спрашивает Энн.

— Картик. Он ушел.

— Ушел? Куда ушел? — удивляется Фелисити, подтягивая чулок и внимательно изучая свою лодыжку.

— Вернулся к Ракшана. Я его оскорбила, и он ушел.

— И что ты ему сказала? — спрашивает Фелисити.

— Сказала, что никогда не думала о нем как об индийце.

— И что тут оскорбительного? — не понимает Фелисити. Она снимает чулок и бросает его на пол. — Джемма, мы сегодня отправимся в сферы? Мне хочется показать Пиппе новое платье и пожелать ей веселого Рождества.

— Трудно будет скрыться, — опасаюсь я.

— Ерунда. Всегда есть возможность удрать от дуэний. Я ведь уже такое проделывала.

— Мне хочется побыть на балу.

Фелисити внимательно смотрит на меня, насмешливо улыбаясь.

— Тебе хочется побыть с Саймоном Миддлтоном.

— А я очень надеюсь потанцевать с Томом, — признается Энн.

— Отправимся туда завтра, — бросаю я Фелисити косточку.

— Ох, до чего же ты мне не нравишься, когда ты вот такая! Ладно, в один прекрасный день я получу собственную силу и уж тогда буду посещать сферы в любой момент, как только мне захочется.

— Фелисити, не сходи с ума! — умоляющим тоном произносит Энн. — Всего один вечер подождать! Завтра мы снова будем в сферах.

Фелисити отворачивается, не желая нас видеть.

— Я скучаю по Пиппе. Она всегда готова на все.

Фелисити уходит, обиженная, а мы с Энн болтаем обо всякой ерунде и перебираем ленты. Потом Фелисити снова врывается в комнату, как будто ничего и не случилось, за ней спешит Франни, она осторожно несет на вытянутых руках голубое шелковое платье.

— О, давайте поскорее посмотрим, что получилось! — восклицает Фелисити.

Энн ныряет в голубое облако ткани, просовывает руки в рукава. Франни застегивает крошечные перламутровые пуговки на ее спине. Выглядит чудесно. Энн кружится с таким видом, словно не верит, что отражение в зеркале — ее собственное.

— И как, тебе нравится? — спрашиваю я, для большего эффекта приподнимая волосы Энн к затылку.

Она кивает.

— Да, нравится. Спасибо тебе, Фелисити.

— Не стоит благодарить. Моя награда — лицо матушки, когда она нас увидит.

— Что ты хочешь этим сказать? — спрашивает Энн. — Мне казалось, ты говорила, что ей будет безразлично.

— Я так говорила? — Фелисити изображает удивление.

Я бросаю на Фелисити предостерегающий взгляд. Но она не обращает на меня внимания и вытаскивает из кучи на кровати бархатное платье винного цвета.

— Франни, ты великолепная портниха, и я считаю, тебе совсем не трудно будет немножко переделать вот это платье. Я даже уверена, что тебе хватит на это часа.

Франни вспыхивает:

— И что вы хотите с ним сделать, мисс?

— Просто мне кажется, что вырез этого платья чересчур скромен для юной леди, которая собирается на столь грандиозный бал. Ты согласна?

Франни внимательно изучает вырез.

— Полагаю, я смогла бы немножко его увеличить, мисс.

— О да, пожалуйста! Прямо сейчас, — говорит Фелисити и выпроваживает Франни за дверь. Потом подходит к туалетному столику и зловеще усмехается, глядя в зеркало. — Да, это должно быть забавно.

— За что ты ее так ненавидишь? — спрашиваю я.

— Вообще-то мне все больше и больше нравится Франни.

— Я имела в виду твою матушку.

Фелисити берет пару гранатовых серег и внимательно их рассматривает.

— Мне не слишком нравится ее вкус в смысле выбора туалетов.

— Если ты не хочешь об этом говорить…

— Не хочу, — отрезает Фелисити.

Иной раз Фелисити кажется мне не меньшей загадкой, чем Храм. Вот только что она была злобной и по-детски незрелой — и вдруг становится милой, душевной, мудрой… ей хватило доброты, чтобы пригласить Энн на Рождество, и при этом она воспринимает Картика как низшее существо…

— Она так мила со мной, — говорит Энн.

Фелисити таращится в потолок.

— О, это она умеет — выглядеть милой… веселой и забавной. Для нее важно, какое она производит впечатление. Но только не стоит рассчитывать на нее в чем-то важном.

75
{"b":"219311","o":1}