Приняв меня за Фелисити, близорукая миссис Портер хватает мои руки и трясет их так, что я пугаюсь, как бы они не оторвались.

— Ох, мисс, какая честь для меня, должна вам сказать! Мой покойный мистер Портер и сам ведь был моряком. Вон его портрет, на стене.

Она показывает на висящую на стене дурно написанную картину, изображающую терьера, наряженного в елизаветинский гофрированный воротник. Выражение собачьей морды таково, словно несчастный пес умоляет меня поскорее отвернуться и оставить его наедине с его унижением.

— Ох, за это нужно бы выпить по глоточку портвейна! — восклицает миссис Портер. — Вы согласны, мисс Мур?

— Возможно, в другой раз, миссис Портер. Я должна провести с девушками урок, иначе адмирал весьма нелюбезно обойдется со мной, — говорит мисс Мур, и ложь в ее устах звучит совершенно естественно и убедительно.

— Ну, я-то вас ни за что не выдам! — Миссис Портер улыбается, как истинная заговорщица, демонстрируя зубы, щербатые и желтые, как клавиши древнего пианино. — Миссис Портер умеет хранить секреты! Уж в этом не сомневайтесь.

— Я и не сомневаюсь, миссис Портер. Спасибо за хлопоты.

Мисс Мур ведет нас по лестнице на третий этаж, в свое скромное жилище. Бархатная кушетка, цветастые ковры и тяжелые занавески на окнах отражают вкусы миссис Портер. Но битком набитые книгами полки и письменный стол, заваленный рисунками, безусловно принадлежат мисс Мур. В углу пристроился старый глобус на деревянной подставке. Картины, в основном пейзажи, сплошь закрывают одну стену. На другой расположилась коллекция экзотических масок, ужасных в их яростной красоте.

— Ох, боже! — вздыхает Энн, разглядывая их.

— Они все с Востока, — говорит мисс Мур. — Вам нравятся мои маски, мисс Брэдшоу?

Энн вздрагивает.

— Они выглядят так, словно готовы нас сожрать!

Мисс Мур чуть наклоняется к ней.

— Ну, думаю, только не сегодня. Я их уже накормила.

Энн далеко не сразу понимает, что мисс Мур шутит. Следует неловкое молчание, и я думаю, что совершила ужасную ошибку, приведя сюда подруг. Надо было прийти одной.

— А вот это похоже на Абердин, — говорит наконец Фелисити, показывая на пейзаж с холмами и розовато-пурпурным вереском.

— Да, вы угадали. Вам приходилось бывать в Шотландии, мисс Уортингтон? — спрашивает мисс Мур.

— Однажды, на каникулах. Как раз перед тем, как моя мать уехала во Францию.

— Чудесная страна, — замечает мисс Мур.

— А ваша семья живет в Шотландии? — с напускной сдержанностью спрашивает Фелисити.

— Нет. К сожалению, мои родители давно умерли. У меня совсем не осталось родных, кроме очень дальних в Шотландии, но они настолько глупые, что кто угодно предпочтет стать сиротой, лишь бы не жить с ними.

Мы смеемся, услышав это. Так замечательно, что с мисс Мур не приходится постоянно изображать почтительность к старшим.

— А вы много путешествовали, мисс Мур? — спрашивает Энн.

— Ну-у… — тянет мисс Мур, одновременно кивая. — Вот это осталось у меня на память о чудесных поездках.

Она широким жестом обводит множество рисунков и картин, висящих на стене: пустынный пляж, бушующее море, пасторальный английский луг.

— Путешествия развивают ум так, как мало что может это сделать. Они обладают особым гипнотизмом, и я всегда пребываю под их чарами.

Я узнаю место, изображенное на одной картине.

— А вот это — пещера за школой Спенс?

— Совершенно верно.

Нас снова охватывает неловкость, потому что мы прекрасно помним: из-за посещения этой самой пещеры мисс Мур и уволили.

Мисс Мур приносит чай, сдобные пышки, хлеб и масло.

— А вот и чай, пусть несколько скромный, — говорит она и ставит поднос на небольшой столик.

Часы нервно отсчитывают секунды, пока мы понемногу угощаемся. Фелисити то и дело негромко откашливается. Она ждет, когда же я наконец начну расспрашивать мисс Мур об Ордене, как обещала. Но мне это уже не кажется хорошей идеей.

— Наверное, в комнате слишком тепло, мисс Уортингтон? — спрашивает мисс Мур, когда Фелисити откашливается в четвертый раз.

Фелисити качает головой. И под столом пинает меня ботинком.

— Ох!..

— Мисс Дойл? С вами все в порядке? — спрашивает мисс Мур.

— Да, спасибо, все прекрасно, — говорю я, отодвигая ноги подальше от Фелисити.

— Расскажите мне, леди, как обстоят дела в школе Спенс? — спрашивает мисс Мур, спасая меня.

— У нас новая учительница, — брякает Энн.

— Вот как? — произносит мисс Мур, намазывая маслом тонкий ломтик подсушенного хлеба.

Ее лицо ничегошеньки не выражает. Не понять, что она чувствует при известии о том, что ее место уже занято.

— Да, — продолжает Энн. — Это некая мисс Мак-Клити. Она приехала к нам из Уэльса, из школы Святой Виктории.

Нож странно дергается в руке мисс Мур, и на ее большом пальце остается жирный мазок масла.

— Ну, вряд ли я от этого стану вкуснее. — Мисс Мур улыбается, и мы смеемся над ее шуткой. — Святая Виктория? Не могу сказать, что слышала о такой школе. И ваша мисс Мак-Клити хорошая учительница?

— Она учит нас стрелять из лука, — сообщает Фелисити.

Мисс Мур вскидывает брови.

— Весьма необычно!

— Фелисити отлично стреляет, — говорит Энн.

— Я и не сомневаюсь в этом, — кивает мисс Мур. — Мисс Дойл, а что вы думаете об этой мисс Мак-Клити?

— Я пока не знаю точно.

Мы с Фелисити обмениваемся взглядом, и это не ускользает от внимания мисс Мур.

— Не показалось ли мне некоторое недовольство?

— Джемма уверена, что она ведьма! — признается Фелисити.

— В самом деле? Вы видели, как она летала на метле, мисс Дойл?

— Я никогда не говорила, что она — ведьма! — протестую я.

Энн подпрыгивает на месте, охваченная волнением. Она обожает колдовские интриги.

— Джемма говорила, что эта мисс явилась в школу Спенс посреди ночи — и как раз тогда, когда бушевала ужасная буря!

Глаза мисс Мур широко распахиваются.

— Святые небеса! Сильный дождь? В декабре? В Англии? Ну, это уж точно признак чего-то сверхъестественного.

Все хохочут, ведь зимний дождь у нас — обычное явление.

— Но прошу, продолжайте. Мне хочется услышать дальнейшее. Мисс Мак-Клити жарила детей в печи?

Фелисити и Энн снова весело хихикают.

— Они с миссис Найтуинг ходили в восточное крыло, — говорю я. — Я случайно их подслушала, они говорили о том, что нужно спрятать нечто в Лондоне. Они строят какие-то совместные планы.

Фелисити сердито смотрит на меня.

— Ты нам об этом не говорила!

— Это случилось в ночь перед моим отъездом из школы. Я осталась одна на всем нашем этаже. Они заметили, что я стою за дверью, и очень сильно разозлились. А потом мисс Мак-Клити принесла мне теплого молока с мятой.

— С мятой? — повторяет мисс Мур, сильно хмуря брови.

— Она сказала, что это поможет мне заснуть.

— Да, эту траву используют для успокоения. Любопытно, что ей это известно.

— И она носит странное кольцо, с двумя переплетшимися змеями.

— Змеи, говорите? Странно.

— И еще она расспрашивала меня о моем амулете! — добавляю я. — И о моей матери.

— И что вы ей рассказали? — спрашивает мисс Мур.

— Ничего, — отвечаю я.

Мисс Мур делает глоток чая.

— Понимаю.

— Она — давняя подруга миссис Найтуинг, хотя и выглядит на несколько лет моложе, — задумчиво произносит Фелисити.

Энн пожимает плечами.

— Может, она совсем и не молодая. Может, она просто заключила договор с дьяволом.

— Не слишком это удачный договор, если ей приходится до сих пор преподавать в английской школе для девочек, — сухо замечает мисс Мур.

— А может быть, она — Цирцея, — говорю я наконец.

Рука мисс Мур замирает в воздухе, не донеся чашку с чаем до рта.

— Вы меня запутали.

— Цирцея. Сара Риз-Тоом. Та самая девушка из школы Спенс, которая устроила пожар и погубила Орден… ну, по крайней мере, так было написано в дневнике Мэри Доуд. Вы помните этот дневник? — едва дыша, говорит Энн.