— Что ты делаешь?

Как видно, Уолтер забаррикадировался в тесной прихожей и держит дверь.

— Жду тебя, — говорит он сквозь щель для писем.

— Ну, вот и я. Но домой попасть не могу.

— Знаю, — отзывается он. — Погоди минуту. Я тут уснул.

— Ты должен сейчас быть на работе.

— Я сказал, что заболел. Тут важное дело…

Она слышит, как он шаркает ногами по ту сторону двери.

— Почему ты спишь в дверях?

— Боялся тебя пропустить, — говорит он. — Хотел перехватить, пока ты еще не разулась. — Он, наконец, открывает дверь. — Нам нельзя опаздывать.

Он одет в другое зимнее пальто — тоже из невостребованных находок в отеле. Это пальто серое в мелкую коричневую клетку. Моль проела в нем дыру против сердца — как будто сигаретой прожжено. Пальто ему великовато. Плечи топорщатся, а шея прячется в глубине ворота.

— Куда?

— Даже не угадаешь!

— Ладно, — она отступает обратно на площадку. — Ладно.

Луиза не выспрашивает. Она знает, что он скоро сам не вытерпит и проговорится.

Он вслед за ней выходит под нью-йоркское небо: слабо пахнет из пекарни на Десятой авеню. В воздухе отчетливый металлический морозный привкус. Они поворачивают на восток. Начинается снегопад. Луиза молчит. Слышны только их шаги — слишком тихо для Уолтера и его тайны. Не пройдя и полквартала, он сдается:

— Ладно, ладно, я скажу! — вскрикивает он так, словно Луиза выкручивала ему руки. — Это Азор, — говорит Уолтер. — Он вернулся.

Азор Картер с Уолтером стали друзьями в тот день 1896 года, когда десятилетний Азор, войдя в трамвайный вагон, спросил, ни к кому особенно не обращаясь:

— До Юпитера идет?

Шестилетний Уолтер, ехавший с отцом в город, заорал в ответ:

— Идет к Юпитеру до пересадочной на Нептун!

И Уолтер, и Азор были единственными детьми в своих семьях, только у Азора еще имелась кузина в Гарлеме, с которой он виделся пару раз в году. Они очень быстро подружились с Уолтером, несмотря на разницу в возрасте. Казалось, Азор много лет готовился к роли старшего брата, так что, встретившись наконец, они торопились наверстать все упущенное за одинокие годы. Строили крепости на крышах, дразнили кошек, стреляли друг в друга из рогаток сухими бобами, обдумывали способ изготовления фальшивых денег, катались на коньках и на санках, прыгали с веревочных качелей, подбрасывали арбузные корки на трамвайные рельсы, чтобы их размололо в кашу, собирали крылатки кленов, плавали в Гудзоне, распевали непристойные пародии собственного сочинения на «Звездно-полосатое знамя» и «Янки-дудль-денди», ставили ловушки на крыс и, по особым случаям, прихватывали в магазинах плитку шоколада, жвачку или комикс.

Больше всего восхищало Уолтера в Азоре его умение с помощью клейкой ленты и молотка превратить любой хлам в сокровище. Азор был мастером на все руки, причем первоклассным. И Уолтер всей душой полюбил диковатого мальчика со странным именем.

Почти каждое воскресенье они с Азором — то есть, до позапрошлого года — отправлялись вместе погулять по Нью-Йорку. Азор тянул за собой низкую деревянную тележку, переделанную из поддона мусорного бака, и по пути собирал всякий хлам для своих поделок. Рылся в развалинах заброшенных зданий, на свалках, в кучах мусора, в извилистых переулках между богатыми кварталами, на берегах реки, в подвалах, в мусорных баках и на строительных площадках. Он чем-то походил на археолога. А Уолтер шел рядом, радуясь, что есть с кем пройтись. Уолтер говорил, Азор слушал. Они возвращались домой, пропахнув тухлой рыбой или еще каким-нибудь вонючим деликатесом по сезону, выброшенным Нью-Йорком на мостовые.

— Прошлой ночью мне приснился яблоневый сад, и там был человек, вернее, не совсем человек, только голова и туловище, — говорил Уолтер Азору.

Он пересказывал сны или рассказывал о девушке по имени Фредди, а позже, когда они стали старше, напоминал подробности событий их юности: где они стояли, когда мимо проплыла баржа с зоопарком на борту, или как они втроем отметили двадцатый день рождения Фредди. Уолтер никогда не забывал пригласить Азора, который, в отличие от Уолтера, так и не собрался с духом жениться или найти себе девушку.

Однако после сорока пяти лет верной дружбы Азор Картер два года назад вдруг растворился в воздухе, словно провалился в щель решетки канализационного люка. Он исчез без следа. В прошлое воскресенье был здесь — а в следующее его уже нет. Когда Азор не пришел сам, Уолтер отправился к нему домой. У него был запасной ключ. В квартире все было как обычно: ведра с железным хламом и запчастями на месте. Недоделанные изделия Азора на верстаке. Все было на месте, кроме только пачки журналов «Популярная механика», которые Азор усердно копил, начиная с 1902 года, с первого выпуска. Журналы исчезли вместе с Азором.

Уолтер обзвонил больницы и тюрьмы. Расспрашивал всех, кто знал Азора, всех, кого знал хотя бы в лицо. Никто его не видел. Уолтер спускался в подвалы, залезал даже в трубы канализации в поисках друга, рассудив, что он мог поскользнуться, мог застрять там, потянувшись за укатившимся колпачком или монеткой. За два месяца поисков Уолтер исчерпал все возможные места поисков. Ему поневоле пришлось сдаться. Громко вздохнув, он признался Луизе:

— Похоже на то, что Азор просто исчез.

Несколько шагов Уолтер проходит молча. Снег валит все гуще.

— Он будет на радиостудии. Азор будет выступать по радио и пригласил нас.

— Что?

— Его в последнюю минуту пригласил Великий Вождь Эзра. Чтобы заполнить пустое время. Вроде бы президент Сиракузского клуба охотников на крупную дичь и Охотничьего клуба отказался выступать из-за погоды, и тогда Эзра пригласил Азора. На сегодняшний вечер. Он сказал, что хочет видеть нас.

— Нет, я хотела спросить: «что еще?» Где он болтался эти два года?

— Он не сказал, — отвечает Уолтер, и Луиза улавливает в голосе отца чуть заметную нотку обиды — не на Азора, а на Луизу, за то, что спросила. — Он не сказал.

— Ну, а что он будет делать на радио? О чем говорить?

Уолтер, чтобы прекратить расспросы, берет Луизу за плечо.

— Я не знаю, — говорит он, защищая Азора, как беспутного, но любимого старшего брата, на которого позволено сердиться только самому Уолтеру. Уолтер не знает, куда пропадал Азор, и, похоже, его это и не заботит — во всяком случае, не этим вечером. Он просто счастлив, что друг вернулся.

Луиза удивляется себе. Она находит в себе капельку ревности. Азор всегда был лучшим другом Уолтера, однако после его исчезновения она взяла эту роль на себя и справлялась с ней, как ей казалось, гораздо лучше. Уолтер, когда рядом не стало Азора, как-то крепче держался за реальный мир. Нет, она не жалеет, что Азор вернулся — просто считает, что она сама заслужила немножко благодарности за то, что никуда не исчезала.

Они идут по Бродвею на восток. Когда сворачивали за угол, снежинка попала Луизе в глаз, и на мгновенье ей кажется, что она видит ее кристаллическую структуру. Снежинка лежит на ресницах, чуть ближе, чем можно сфокусировать взгляд. Луиза дергает плечом, и снег осыпается с ее плеч, с головы, с ресниц. Но тонкое кружево снежинки, увеличенное, как от фотовспышки, отпечатывается у нее в мозгу голубой сеткой и заслоняет часть улицы, так что на минуту она видит только боковым зрением. За эту минуту она успевает подумать об Артуре Вогане, странном незнакомце из подземки. Некоторое время они с Уолтером идут молча.

— Пап, ты не помнишь у нас в начальной школе мальчика по имени Артур Воган?

— Артур Воган? — переспрашивает он, мгновенно соображая. — Какие-то Воганы жили на Пятьдесят второй, но это было давно, и я не припомню, чтобы кто-то из них учился в твоем классе. Не помню.

— Удивительно.

— Почему?

— Потому что я сегодня с ним встретилась. Он сказал, что помнит меня. Помнит даже, как я приносила в школу голубку. Мадлен.

— Мадлен… Верно, — улыбается Уолтер. — Ну, значит, надо думать, был в вашем классе Артур Воган, — произносит он, словно разрешив задачу. А может быть, ему не хочется отвлекаться от мыслей о возвращении Азора. Он настойчиво тянет Луизу вперед.