Народу в саду было немного, возможно, из-за дождя. Но туда все-таки пришли неутомимые посетители, одетые в плащи и, очевидно, привыкшие к дождливой погоде. Нам приходилось ожидать появления посторонних людей за любым поворотом, так что, по крайней мере, какая-то часть моего сознания была занята тем, что обеспечивала телу нормальные движения и следила за тем, чтобы невзначай не наткнуться на удивленные лица людей, которые могли встретиться нам на узких тропинках сада.

Мы бродили по саду, останавливаясь через каждые несколько футов, когда кто-нибудь из нас замирал, пораженный линией скалы или изысканностью красок цветущих растений. Я ценила сад и раньше, но лишь теперь до конца осознала его прелесть.

Хорошо продуманное сочетание различных форм и поверхностей, которое можно было наблюдать в саду, не только приковывало взгляд, но и захватывало эмоции. Я могла проследить от начала до конца весь замысел садовника по тому, как он разместил покрытые мхом камни, растения с мясистыми листьями, нежные папоротники, как заставил течь воду. Этот замысел угадывался и в едва уловимых опенках гальки, которую нанесло потоком на дно водоемов. Все это я замечала и во время прошлых прогулок по саду, но теперь я действительно это видела, мысленно выражая благодарность прозрению человека, который с такой любовью создал этот сад, чтобы другие люди смогли увидеть и прочувствовать его красоту. Я сказала Сэму:

- Какое выдающееся произведение искусства!

- Я точно так же отреагировал, когда впервые увидел сад под воздействием галлюциногена. Вот это переживания, не так ли?

Я кивнула, к горлу подкатил комок.

- Между прочим, - сказал Сэм, когда мы стояли и смотрели на воду, любуясь молоденькой ивой, утопавшей в зарослях розово-красных цветов, - ты заметила, как останавливается время, когда ты на чем-нибудь сосредотачиваешь внимание?

Я не обращала внимания на время. Я попросила Сэма:

- Дай мне секундочку, я проверю.

Он хихикнул в ответ.

Я стала внимательно рассматривать иву и ее отражение в воде и ощутила неподвижность. Для меня не существовало «сейчас, переходящего в потом». Все, что было, - ива, вода, я и Этот миг, вечно свертывающийся в самого себя.

Я вновь почувствовала течение времени, когда Сэм положил руку мне на плечо.

Мы тронулись в путь и пришли к низкой каменной стене. Сэм остановился, оперся на стену локтями. «Подойди сюда и взгляни на это», - сказал он. С этого места открывался вид на заросший травой склон, усеянный яркими весенними цветами. Я почувствовала на себе взгляд Сэма, когда, вздрогнув, отступила от стены под натиском красного, оранжевого и ярко-фиолетового. Моим глазам было больно смотреть на буйство цвета - я зажмурилась.

- Я практически не могу смотреть на них, Сэм.

- Они в самом деле шокируют, не правда ли?

Я отвела взгляд, потом попыталась посмотреть на склон снова, чувствуя изумление и досаду одновременно. Я спросила у Сэма, знает ли он, почему цвета причиняют глазам боль. Он рассказал мне про частоты и отдельные части цветового спектра, а также про повышение чувствительности глаза при расширенном зрачке. Я кивнула и сказала, о, я понимаю, сознавая, что не запомню объяснения Сэма - и ничего страшного.

Действительно важным было напоминание о том, что не имеет значения, насколько силен дух или душа, насколько гибок, сложен и волшебен разум - несмотря на это, следует думать и о физическом теле. Тело же функционирует в соответствии с законами, общими для всей материи. Мне напомнили о том, что нельзя позволять себе забывать об этом.

Взобравшись на холмик позади дома для чайной церемонии, мы подошли к огромной золотой статуе сидящего Будды. Нежно улыбающийся Будда наблюдал за верхней тропинкой. Мы долго стояли у статуи, не говоря друг другу ни слова.

Покинув японский садик, мы пошли гуськом по узкой тропке, петлявшей между деревьями. Сэм шел впереди, склонив голову, руки в карманах. Я медленно начала осознавать, что в моем теле происходит какая-то совершенно новая перемена; что-то происходило, что-то уже произошло. Я шла позади Сэма, пытаясь дать этому название, понять, что же такое со мной случилось.

Мой позвоночник превратился в энергетический канал. Энергия циркулировала во мне от макушки до копчика с такой силой, что я едва могла терпеть. Пока я продолжала идти по размытой дождем тропинке, мне показалось, что поток энергии у меня в спине как-то изменился, и я осознала, что все мое тело пронзило ощущение, которое обычно концентрируется в гениталиях. Его можно было назвать оргазмом. К гениталиям это ощущение не имело никакого отношения, но это точно был оргазм, и он то поднимался, то опускался волной по позвоночнику, захватывая грудь, желудок и ноги. Он чувствовался и в голове, и в горле, и в мочевом пузыре. Я шла по тропинке, как обычный человек, испытывая оргазм, охвативший все тело. При этом мне не нужно было закрывать глаза, и я не утратила самоконтроль над собой и способность думать. Господи, подумала я. Боже мой! Как же я спрошу об этом Сэма?

Ответ: я не буду спрашивать Сэма об этом.

Когда я посмотрела в спину идущего в нескольких футах впереди от меня Сэма, до меня вдруг дошло, что я могу достать до него своим сознанием и по-настоящему прикоснуться к нему. В процессе размышлений над тем, как бы получше это сделать, у меня в голове возник образ Сэма, с которого я снимала слои, словно очищала луковицу, пока не дошла до сердцевины. Я могла бы достать до нее рукой. Я просто знала, что могу сделать это, и я нашла эту мысль восхитительной и очень забавной.

Идя вслед за Сэмом, я начала мысленно снимать с него слои, один за другим, стараясь действовать осторожно. Спустя какое-то время я почувствовала в центре тела Сэма нечто светящееся, что не имело формы. Я потянулась туда, чтобы дотронуться до этого нечто, и ткнула прямо в сияние. Сэм подпрыгнул прямо на полушаге и обернулся, обеими руками ухватившись за спину. Он посмотрел на меня, стоявшую позади с улыбкой на лице, и спросил: «Какого черта...?»

Я извинилась перед Сэмом, сказав, что ничего плохого не хотела, и объяснив, какие способности я в себе открыла. Я была страшно довольна собой. Я подумала, что так чувствует себя ребенок, которому подарили новую игрушку очень мощного действия. И тут я получила послание: мне говорили, что я должна быть осторожной и не забывать об ответственности, несмотря на все веселье от этой игры.

На лице Сэма была написана задумчивость, и, когда он вежливо попросил меня идти с ним рядом, я рассмеялась и пообещала быть пай-девочкой.

Несущая с собой оргазм энергия продолжала омывать мое тело и разум. Я заметила, что полностью контролировала то, что говорила и делала, и не могла припомнить, когда еще мое мышление было таким острым и блестящим. Я полностью доверяла своим суждениям.

Мы шли рядом, время от времени разговаривая, но чаще погруженные в свои мысли. Так продолжалось, пока мы незаметно не вышли из леса и оказались перед полем. Оно раскинулось во все стороны и было похоже на неглубокую чашу, наполненную мокрой травой и бурой землей.

Мы остановились и оглянулись вокруг, посмотрев на землю, небо и друг на друга. Потом я углядела нечто, возникшее в воздухе почти у меня над головой. Я подумала, что, наверное, это находится в нескольких футах от меня, но затем поняла, что на самом деле вообще не могу разместить это нечто в пространстве. Над нами в холодном воздухе находилось какое-то отверстие в виде движущейся спирали, и я знала, что это были врата, ведущие на другую сторону бытия. Я также знала, что, если захочу покончить со своей обыденной жизнью, то могу шагнуть туда. От спирали не исходило ни малейшей угрозы или опасности, она была абсолютно дружественной. Но я знала и то, что у меня не было намерения воспользоваться вратами, потому что хотела еще много чего сделать в своей жизни и собиралась прожить достаточно долго, чтобы осуществить все задуманное. Восхитительная спиралеобразная дверь не манила меня; она была просто фактом.