И если когда-нибудь до вас дойдет слух, что морские улитки можно использовать для испытаний психоделиков, этому тоже не верьте. Наверное, эти слухи распускает один из пожарников, осматривавших мою лабораторию.

Настал 1960 год. Воспоминания об эксперименте с мескалином драматично свежи, и я чувствую жгучее желание объяснить его глубокое воздействие на меня лично и на остальное человечество; с другой стороны, имеется известный во всем мире полный перечень подобных мескалину наркотиков, в котором, в лучшем случае, значится не больше десятка наименований. И лишь два из них, ТМА[14] и МДА[15], имеют фенилэтиламиновую структуру, которая в определенном смысле напоминает структуру мескалина. (На самом деле тогда я знал только о существовании ТМА, поскольку книга, в которой появился отчет о МДА, попадет мне в руки лишь по прошествии двух лет с того момента.)

Итак, мне был известен лишь один аналог мескалина. Что можно было о нем сказать? Впервые ТМА был синтезирован около двенадцати лет назад химиком по имени П. Хэй в университете Лидса. В его отчете не было ничего, кроме чистой, холодной химии, но он, должно быть, испытал новый препарат, потому что канадская группа Peretz & Smythies в своем докладе ссылалась на частную беседу с д-ром Хэем. По словам канадцев, химик сообщил им, что свойства препарата вызывать эйфорию оказали на него большое впечатление. В процессе своего исследования канадцы дали ТМА девяти испытуемым. Дозы варьировались от пятидесяти до ста миллиграммов. Через час у испытуемых была отмечена свойственная переходной стадии головная боль и легкая тошнота. Тошноты можно было избежать при помощи «драмамина», принятого до эксперимента. Через два часа у испытуемых наблюдались головокружение, увеличение подвижности и общительности при некоторой задержке торможения. Впоследствии проводились опыты с дозировками до ста двадцати миллиграммов. Они были совмещены с экспериментами, в ходе которых «галлюцинации» индуцировались стробоскопом.

Вот с чего я начинал. Этот наркотик легко синтезировался, и мои первоначальные опыты в значительной степени пересекались с исследованиями канадцев. Я работал с дозировкой в сто сорок миллиграммов. Я дал эту дозу ТМА трем своим близким друзьям. Эксперимент у всех троих протекал совершенно по-разному. Тэрри Мэджор сначала почувствовал легкую тошноту, но потом ощутил сильную эйфорию и стал очень восприимчивым. Разговор двух других участников утомил его, и он довольно резко обратился к ним. Дословно он сказал: «Пожалуйста, заткнитесь!» Это было единственное проявление агрессии с его стороны. Сэм Голдинг не испытывал тошноты и большую часть времени провел с закрытыми глазами. Четыре часа спустя он стал чрезвычайно болтлив и спровоцировал всплеск раздражительности у Тэрри. Подобные приступы чрезмерной разговорчивости чередовались с мечтательным состоянием и разглядыванием потолка. Согласно окончательному вердикту Сэма, данный наркотик не был абсолютно приятным, поскольку предоставил ему возможность слишком хорошо узнать самого себя. Мне очень хотелось высказать свое мнение на этот счет, но я удержался. Парис Матео, психиатр, тоже не испытывал тошноты, но ТМА оказал на него довольно слабое воздействие. Казалось, больше всего его интересовала моя реакция на его собственные реакции (в этом эксперименте я был контрольным наблюдателем и воздерживался от любого участия). Все трое испытуемых сошлись на том, что по силе воздействие ТМА почти вдвое превышало воздействие мескалина. Они решили, что мескалин выглядит предпочтительней.

Месяц спустя я сам принял двести двадцать пять миллиграммов ТМА. За час до эксперимента я принял пятьдесят миллиграммов «марезина» (лекарство от тошноты). От подобного смешивания препаратов я отказался давно. Если тошнота является неотъемлемым компонентом воздействия наркотика, то ее нужно испытывать. И зачем при испытании нового наркотика усложнять наблюдение наложением на него второго препарата? Взаимодействие двух препаратов - само по себе сложное исследование.

Во время эксперимента у меня было две «сиделки» - Элен и опять-таки мой старый друг Тэрри Мэджор.

Минут через сорок пять после приема ТМА я почувствовал умеренную тошноту, но продолжалось это недолго. Во время максимальной интоксикации (это период от полутора часов после приема наркотика до примерно четырех часов) я заметил лишь незначительное усиление восприятия цвета и еще несколько эффектов, характерных для мескалина. Кроме того, у меня наблюдалось слабое изменение восприятия движения и времени при некотором нарушении физической координации. Но самым потрясающим было мое психическое состояние, ответные реакции и идентификация с внешними стимулами (прежде всего музыкальными). Читая книгу Берншстайна «Радость музыки», к своему восторгу я чувствовал, что могу слышать каждую музыкальную фразу, упомянутую в тексте, правда, Элен утверждала, что я высказывал задиристые и критические замечания по тексту.

Я включил радио и настроился на частоту музыкального канала, свернулся клубочком и закрыл глаза. Благодаря Второму концерту для фортепьяно Рахманинова я обрел способность поддерживать себя в воздухе, не касаясь пола и держась лишь за изящно сотканные пряди арпеджио, соединявшиеся аккордами.

После нескольких раздосадовавших меня рекламных пауз стали, передавать довольно шумное и скрипучее музыкальное произведение под названием «Резня на Десятой авеню». Это мне слушать не хотелось, потому что у меня появилось какое-то социопатическое настроение. Элен заметила, что у меня на лице было написано «не трогайте меня, если не хотите, чтобы вам не поздоровилось».

Мне вручили розу (под мескалином цветок был бы изысканен и восхитителен) и спросили, смогу ли я сломать ее. Я сломал цветок без колебаний. В этот момент Тэрри спросил у меня, как я смотрю на то, чтобы принять небольшую дозу успокоительного. В моем ответе прозвучала тонко скрытая угроза спустить его по лестнице, если он попробует напичкать меня лекарствами. Он не настаивал на этом. Вскоре мы все вместе отправились гулять на просторах Тил-ден-парка (я мрачно заметил, как хорошо, что мы поехали на машине, потому что так можно было защитить окружающих от меня). И вот в парке я выпустил пар - бросил парочку камней и палку я чуть было не попал в машину Тэрри, но не попал не из уважения к нему, а потому что понимал, что вмятины на кузове потом громко мне аукнутся; прежде всего, мне придется платить за нанесенный ущерб). На этом период бурной активности закончился, и я почувствовал более приятные ощущения. Забавный визуальный эффект присутствовал у меня весь оставшийся день.

Этот опыт имел для меня очень важное познавательное значение. Мой более ранний эксперимент с мескалином был полон красоты и света, и я радовался, что все это находилось в глубине моей души, а мескалин, этот простой катализатор, лишь вынес присущую мне чувствительность и сострадание на поверхность. С другой стороны, в ТМА содержалась в значительной степени идентичная молекула, но она произвела, по крайней мере, на меня, противоположное действие. Лишь после тщательного самоанализа я понял, что мескалин дал мне не больше красоты, чем ТМА - злости. Просто и красота, и гнев всегда были внутри меня.

Различные наркотики могут порой открывать в человеке самые разные двери, но все эти двери ведут в одно и то же бессознательное.

Парис провел двенадцать дополнительных экспериментов с ТМА в Южной Америке с дозировкой от ста пятидесяти до двухсот миллиграммов. Он прислал отчеты, в которых подтверждались цветовые эффекты, а также делались серьезные сопоставления ТМА с ЛСД. Так, воздействие соответствующей дозы ТМА приравнивалось к воздействию ЛСД при дозировке от ста до двухсот микрограммов.

Все эти изыскания, объединенные вместе, привели к появлению научной публикации в английском журнале «Nature». В данной статье обсуждались свойства психоделиков, с целью привлечь к ним внимание научной общественности. Возможное агрессивное поведение было специально упомянуто как наблюдаемая реакция. Это была моя первая публикация в области воздействия психоделиков на человека. Лет через семнадцать, когда опыта у меня было куда больше, я снова попробовал ТМА, чтобы посмотреть, какой будет моя реакция на знакомый наркотик по прошествии лет. Эту процедуру я периодически повторяю. Это похоже на проверку дальности в стрельбе или поход к личному терапевту каждые лет десять. Но у вас всегда тот же самый пистолет (и то же самое тело). Полезно получить объективную оценку изменений, которые произошли с вами за несколько лет. Результаты подобной проверки особенно близки к истине в том случае, когда реакция на наркотик была сильно окрашена какими-то мнениями и интерпретациями, которые с течением времени неизбежно смягчаются.