– И я свои не могла подавить, однако, насколько мне помнится, вы настойчиво побуждали меня это сделать.

– Этьен – настоящий Лесконфлер, мальчик, созданный для приключений. Ты хочешь сказать, что он сам додумался, как стрелять из лука? Не могу поверить!

– Можешь спросить у Дерейна. Пошли, Этьен.

Я протянула мальчику руку, и он крепко вцепился в мой палец.

– Попрощайся с дядей Тео, Франсуазой и Саванной.

Все трое наклонились к нему, чтобы мальчик мог их поцеловать. Этьен рос чертенком, но чертенком удивительно ласковым.

– Так куда пойдем, мое сокровище? – спросила я, спускаясь по широкой парадной лестнице.

– В лес, – быстро ответил мальчик, повиснув на моей руке. – Я пойду убивать индейцев. Хочу показать папе много мертвых индейцев.

Опять этот папа!

Виктор, наш новый слуга, с недавних пор супруг Саванны, ослепительно улыбнулся нам и отпер дверь. Из прохладного холла мы вышли на солнце. Я отпустила Этьена, он бегом сбежал по лестнице и кинулся к фонтану.

– Хотел бы я иметь столько сил.

– О, Филипп, – сказала я, улыбаясь брату, выходящему из конюшни. – Мне кажется, природа должна была наделить матерей вдвое большей энергией, чем их подрастающих чад, а у меня нет и половины. Ты знаешь, что Этьен натворил сегодня?

– Ты про лук? Да, Дерейн мне рассказал. Сказал, что до этого в него никто никогда не стрелял. Я думаю, опыт он сегодня обрел не из приятных. Мне бы тоже не понравилось, будь я на месте старичка.

– Как ты себя чувствуешь, Филипп? – спросила я, обеспокоенно глядя на брата. Он так до конца и не оправился после ампутации и истощения. – Как бы я хотела, чтобы ты был здоров. Я готова поделиться с тобой здоровьем!

– Нет, моя дорогая, я не принял бы такого подарка. Тебе понадобится все твое здоровье и даже больше, чтобы вырастить его, – сказал Филипп, кивнув на моего чертенка, который уже барахтался на дне бассейна, стараясь поймать руками золотую рыбку. – Я вполне здоров, слава Богу, еще и всех вас переживу. А ты как, Элиза? Выглядишь ты красавицей. Ты счастлива здесь?

– Конечно, Филипп, что за вопрос.

– Тебе нужна семья, сестра. Если бы с тобой был мужчина, который бы любил вас с мальчиком и заботился о вас, я был бы спокоен.

Я думала, что он начнет уговаривать меня выйти за Арманда, но неожиданно для меня Филипп спросил:

– Элиза, ты когда-нибудь вспоминаешь Гарта?

Я хотела было возмутиться, сказать, что вообще о нем забыла, но почему-то, посмотрев на играющего Этьена, тихо сказала:

– Я думаю о нем каждый день, Филипп. Надеюсь, он здоров. Я верю, что он нашел свою любовь и счастье, пусть маленькое, но счастье. Я желаю ему только хорошего.

– Да, – сказал Филипп, – ты все еще любишь его. Если бы ты могла с ним повидаться…

– Этого не будет. Слишком больно. Прости, Филипп, но я обещала взять Этьена в лес. Мне пора.

Я побежала через лужайку к фонтану и, украдкой взглянув на Филиппа, заметила, что тот хитро улыбается. Все это было довольно странно. Я почувствовала легкое раздражение. Что это сегодня с ними со всеми?

Этьен вылез из фонтана, не протестуя, стоило мне только объявить, что мы идем искать индейцев. Поля, раскинувшиеся вдоль дороги, пахли теплым августом. Мы пришли на полянку, сплошь усыпанную маргаритками. Я сплела венок и опустилась на колени перед Этьеном, и он короновал меня как Королеву Индейцев. Вскоре мы очутились на берегу ручья, где когда-то я впервые встретилась с Гартом.

Как давно это было. Тогда мне исполнилось семнадцать лет, я была простодушной и наивной, как и любая девочка моего возраста. Я понимала: глупо вспоминать тот день, но память редко следует приказам разума, прислушиваясь лишь к сокровенным желаниям сердца.

– Мама, можно поплавать?

Неугомонный Этьен носился взад и вперед по поляне.

– Нет, милый, не сегодня. Но потом, когда у нас будет побольше времени, мы непременно сюда вернемся. Пожалуй, мне придется нести тебя домой на руках, если ты не угомонишься.

– Нет, мама, я пойду сам, – упрямо заявил мальчик. – Если нельзя плавать, значит, я буду играть с мечом.

Он нашел палку и с полчаса носился с ней, тыча в каждый куст, а потом, забравшись ко мне на колени, потребовал рассказать сказку. Через пару минут он уже спал. Я тихо положила его на согретую солнцем землю. Пусть немного поспит, решила я, а потом мы вернемся в замок. Я невольно залюбовалась сыном. Этьен и вправду рос красивым мальчиком. Если бы можно было повернуть время вспять, я бы ничего не стала менять в своей судьбе: я получила награду за испытания – сына.

Я пошла вдоль ручья, любуясь чистой и прозрачной водой.

– Я должен был догадаться, что встречу тебя здесь, – раздался до боли знакомый голос.

Я медленно повернула голову. Он не слишком изменился за последние три года. Только седина заблестела на висках, да складки лица чуть углубились. Сердце повернулось у меня в груди.

– Здравствуй, Гарт, – сказала я.

Он спешился, но подходить не стал, а стоял рядом с конем и молча смотрел на меня.

– Ты приходишь сюда… часто?

Я покачала головой.

– Нет. Я не была здесь с того времени, как… как жила дома. Это просто стечение обстоятельств.

– Это не стечение обстоятельств, а неизбежность. Ты очень красива, Элиза. Даже красивее, чем я тебя помнил.

Я вспыхнула. Должно быть, он дразнит меня. Я искала в его лице следы прежнего самодовольства, которое когда-то приводило меня в бешенство, но не находила. Он смотрел очень серьезно, без улыбки. Опустив взгляд, я сняла венок из маргариток. Влажные завитки упали на глаза, и я нетерпеливым жестом откинула их назад.

– Вы застали меня не в лучшем виде, сударь, – сказала я с натянутой легкостью.

В первый раз Гарт улыбнулся.

– Я так не думаю. Ты выглядишь именно такой, какой я тебя себе представлял.

Я больше не могла выдержать его взгляда. Я чувствовала, как краска медленно заливает мое лицо, и закрыла глаза.

– Ты оказался далеко от Луизианы, Гарт.

– Да. Президент Монро назначил меня послом во Франции, Элиза. Я как раз еду в Гавр, мне по делам надо в Лондон, вот я и решил, что небольшой крюк не станет для меня слишком обременительным. Последнее время я стал сентиментальным. Старею, видимо. Оказывается, я помню тот день, когда увидел тебя впервые, свежо и во всех подробностях. Мне приятно думать о нем.

– Я тоже как раз вспоминала о том дне, – проговорила я низким шепотом.

– И хотела, чтобы я появился?

– Конечно, нет. – Я дерзко тряхнула головой. – Ты ведь не заходил в дом?

– Чтобы быть подстреленным одним из твоих корсиканских родственников? Нет уж, увольте. – Он усмехался. Передо мной был прежний Гарт, самонадеянный и циничный. – Кроме того, мои наилучшие воспоминания связаны не с замком, а с этим местом. Мне долго пришлось его искать.

– Так, значит, ты собирался проехать мимо? – спросила я как бы между прочим.

– Да, боюсь, что ты права, Элиза. Хотя твой старый приятель Лафит просил, чтобы я навестил тебя. Мы встречались за ужином накануне моего отъезда.

– В самом деле? Как поживает Жан? Я не получила от него ни весточки.

– Как и он от тебя. Но этот факт не остудил его горячей привязанности. У него все хорошо, и он подумывает перевести свое дело в Техас. Я думаю, он решил уйти в отставку.

– Что за чепуха! Он еще молод!

Гарт пожал плечами.

– Может быть. Но преступления, как и головокружительные приключения, имеют свойство старить мужчину. И женщину тоже.

Я прикусила губу.

– Если ты полагаешь…

– Ничего я не полагаю, – сказал он с невинным смехом. – Я уже, кажется, сказал тебе, что ты все еще красива. Последнее время я не расточаю женщинам незаслуженных комплиментов. Я становлюсь разборчивым. Возраст, видимо, берет свое.

– Ты уже третий раз упоминаешь возраст, Гарт, – сказала я с ядовитой усмешкой. – Ты боишься состариться?

– Нет. – Он снова стал серьезным. – Я не боюсь. Жоржетта умерла, – вдруг сказал он.