Альборада Кто является с приветом, входит с бодрым пируэтом, Тем намеренно перевран праздный умысел зари. Впрочем, главное, проснуться и скомандовать предметам: – Сыр, делись! Кофейник, булькай! Галатея, отомри! Кто с утра летит, как скорый, на ходу продув сифоны, У того во лбу ни пяди, вечный обморок души. Всем завещано от века лечь на перси Персефоны, Но спеши неторопливо и природу не смеши. Кто настаивал на травах это солнечное зелье, Тот заквасил ненароком эту оторопь в груди… Не успеешь растеряться, как уже и новоселье. А пока – былое, меркни, невозможное, гряди. 27.10.92 Останьтесь, прошу вас Здесь воздух облипает, здесь небо цвета сала, Резина разговора здесь кажется тугой, Здесь Золушка, беспечно сорвавшаяся с бала, Влетает под автобус бесценною ногой. А там такие краски – глазами бы питался, Такие перезвоны – ушами бы дышал. Коварный Румпельштильцхен там перевоспитался И детовымоганью отчаянно мешал. Здесь куры обучают булыжники паренью, Здесь жаба предлагает улыбки эталон, Здесь хлещут Белоснежку персидскою сиренью, Чтоб впредь не появлялась в лесу без панталон. А там веселья лица расписаны румянцем, Наполнены бокалы павлиньим молоком, Там даже К. Бессмертный стал вегетарианцем: Ест репу, бога ищет и ходит босиком. Здесь меркнет золотое, багровое сереет, Здесь тонкое не лезет, горячее не жжёт, Лысеет Лорелея, Дюймовочка звереет, Пузатый Мальчик-с-пальчик в президиумах лжёт. А там и горе слаще, и старость там моложе, И честность там дороже, и праведнее честь. И всё же оставайтесь, не уезжайте всё же. Поверьте, есть надежда, ещё надежда есть. декабрь 1978 «Годы зрелые мои слепнут…» Годы зрелые мои слепнут. Речи долгие мои сякнут. Громыхает в голове эхо, А в бумагах благодать – тихо. Так ли надо ли, не так? Сваи Забивать или крушить сферу? Серафима ли крестить, боже? Волкодаву ли продать душу? Воды светлые мои слепнут, Печи пылкие мои тухнут — Не скую, не испеку чуда На серебряном огне крови. Так ли надо ли, не так? Стаи Провожать? Или не так – сваи Забивать? Или продать душу? Или небо растрепать в клочья? 17 декабря 1978 «О чём жалеть? О том, что не жил…» О чём жалеть? О том, что не жил, Как люди добрые окрест? Что душу бешеную нежил Охотой к перемене мест? Что бубенцовый благовест Меня не вовремя мятежил? Что процыганил, проманежил И честь, и молодость, и крест? Приятель время торопил, Долбил колоду, что твой дятел, А я задёшево купил И не заметил, как растратил. Однако жив. Блажен почти. Поди-ка, дни мои сочти. сентябрь 1980 «Кособокая сохнет осина…» Кособокая сохнет осина По новом Иуде. Развращение блудного сына Отнюдь не во блуде. Светоч хил. Дефицит керосина Свергает твердыни. Развращение блудного сына В наивной гордыне, Помещающей всякую веру В тенета интима. Дурно скопом насиловать сферу И недопустимо. То есть сфера, возможно, едина, Но блудный потомок Выбирает стезю паладина И трепет потёмок. Не имея, не моя, не брея, Условный, как веха. И ни грека в нём нет, ни еврея, Ни горя, ни смеха. Кое-что о зависти Не помню, кому я завидовал и когда, Но было. Во лбу пламенело. В аорте стыло. Зависть – она, очевидно, тем и горда, Что, обернувшись, видишь зашедшие с тыла Возможности, шансы, не урванные тобой. И это твоё неименье, твои потери. Пока ты угрюмо дул в свой сиплый гобой, Собратья твои наперебой потели, Чтоб выиметь славу с листа. Но зависть остра, А здесь просто некуда деться от жирных пятен, Оставленных скукой. И краткость не им сестра, А тем, кто и рад бы успеть, да восторг невнятен. Но было. Ведь ясно помню желчную слизь. Слепым не завидовал. Мертвым? Безумным? Детям? Уставшие верить, возможно, тем и спаслись, Что всех ревновали ко всем! Занятиям этим Почти что мистическим нет ни конца, ни дна, Покуда архангелы не перекроют краник. Но ты понимал, что планида твой бедна, И грыз в одиночестве свой непечатный пряник. Не крался, не рвался вперёд, не брёл по пятам. Зато и держался с собою на равных. Зато хоть Себя разумел. А завидовал только котам, Всегда одинаково чтущим охоту и похоть. 21.01.92 Голубь Не тень крыла, а вымысел крыла. Не сытая, кичливая походка, Не злое бормотанье вдоль карниза, Не испещрённый калом император, А лишь пера под ветром содроганье, Коротенькие веточки следов Да тень крыла, нет, вымысел крыла, Забавный очерк детского рисунка И неба незастроенные своды, Где глубь, голубизна и голубь свиты В едину суть… Ты Ноя обнадёжил, Мадонне дал благую весть о сыне. А ныне что ж? Ты пакостишь, голубчик, Ты занят крохоборством, ты заносчив И неучтив, и солнечные пятна Не от тебя, как мы предполагали Тысячелетье прежде, замечая Не тень крыла, а вымысел крыла. июль – сентябрь 1979 |
