Но сначала им нужно было заключить ряд очень важных сделок у себя дома. После і сентября 1996 года пришло время взять “второй ключ” залоговых аукционов. Как было запланировано, победители первых аукционов получили разрешение продать акции, которые они получили в качестве залога за кредиты, предоставленные государству. Как и предсказывал Райан, они продали акции самим себе.
Ходорковский оказался самым хитрым. Среди сумятицы 1996 года он заключил сделку, позволившую ему взять под свой контроль ЮКОС. Ходорковский добился, чтобы Ельцин подписал указ, который разрешил ему выпустить новые акции ЮКОСа, чтобы оплатить долги дочерних компаний. Это просто означало, что количество акций, находившихся в обращении, увеличилось на треть. Выпуск новых акций уменьшил размер находившегося у Ходорковского пакета акций, принадлежавших государству. Он сократился с 45 до 33 процентов. Затем Ходорковский появился снова, с другой стороны прилавка, чтобы купить новые акции. На этот раз он купил большую часть новых акций, заплатив за них, как мне известно из анонимного источника, 100 миллионов долларов. Не забудьте, что Ходорковский уже купил пакет акций в 1995 году, победив на инвестиционном тендере. Добавив новые акции к тем, которые были приобретены тогда, Ходорковский стал владельцем более 51 процента компании. Никто не мог отобрать их у него, Ходорковский завладел “вторым ключом” еще до официальной церемонии.
В 1995 году Ходорковский предоставил государству кредит в размере 159 миллионов долларов за 45 процентов акций. Через год он продал акции самому себе через подставную компанию за 160,1 миллиона долларов. Прибыль государства от этой сделки практически равнялась нулю. Государство получило чуть больше того, что оно имело в 1995 году, а Ходорковский получил нефтяную компанию. В соответствии с первоначальной концепцией “займы в обмен на акции” предполагалось, что после продажи акций государство получит более высокую прибыль. Но поскольку олигархи стали продавать компании самим себе, цены остались предельно низкими.
Затем Потанин продал 51 процент акций нефтяной компании “СИДАНКО”, за которые он предоставил государству кредит в размере 130 миллионов долларов. Акции (и на этот раз) достались самому Потанину. Он заплатил за них 129,8 миллиона долларов. Не прошло и года, как Потанин продал всего ю процентов акций “СИДАНКО” компании “Бритиш петролеум” за 571 миллион долларов! Позже, в 1997 году, он продал самому себе 38 процентов “Норильского никеля” за 250 миллионов долларов. Это больше, чем 170 миллионов долларов, которые он дал взаймы государству, но гроши по сравнению с миллиардами долларов доходов, которые “Норильский никель” приносил ежегодно в течение следующих нескольких лет.
Березовский без лишних расходов получил ключ к “Сибнефти”. В1995 году он дал взаймы государству 100,1 миллиона долларов за 51 процент акций компании и через полтора года продал их себе же за по миллионов долларов.
Гусинский не участвовал в залоговых аукционах, но после выборов также был вознагражден. Государственная газовая монополия “Газпром” приобрела 30 процентов акций НТВ, обеспечив Гусинского капиталом, необходимым ему для расширения{437}. Кроме того, Ельцин подписал указ, предоставивший Гусинскому возможность круглосуточного вещания на Четвертом телевизионном канале — важная уступка, позволившая Гусинскому выделять больше времени на новости и фильмы — и соответственно на рекламу.
Смоленский воздержался от участия в залоговых аукционах и лишь финансировал Березовского. Но и Смоленский был щедро вознагражден за роль, которую он сыграл во время выборов. Он все больше стремился к тому, чтобы его банк стал крупнейшим коммерческим банком России, и в конце 1996 года добился этого. Ранее принадлежавший государству “Агропромбанк”, один из крупнейших банков России с 1254 отделениями по всей стране, оказался на грани банкротства из-за плохого управления и застоя в российском сельском хозяйстве. Сотрудник Центрального банка говорил мне тогда, что “Агропромбанк” будет закрыт через шесть-восемь недель. Правительство не могло прийти ему на помощь, но не могло и закрыть банк, имевший отделения в сельскохозяйственных областях, где доминировали коммунисты и Аграрная партия. Правительство объявило о проведении конкурентных торгов, но заявки сделали только два банка. Банк достался Смоленскому за 24 миллиона долларов. Он нанес поражение банку “Империал”, пользовавшемуся поддержкой “Газпрома”. “Я был на 99 процентов уверен в своей победе”, — признался Смоленский. Он пообещал в течение следующих пяти лет предоставить фермерам ссуды под низкие проценты в общей сложности на 180 миллионов долларов. Но главным призом Смоленского стала сеть филиалов банка, позволявшая сделать гигантский шаг к созданию самого крупного частного банка, обслуживающего мелких вкладчиков. Другой банкир сказал мне, что открытие отделения банка в Москве обходится примерно в 2 миллиона долларов. Смоленский приобрел 1254 новых отделения, заплатив всего 19 тысяч долларов за каждое. Единственным банком, имевшим большее количество отделений, оставался Сбербанк, старый государственный сберегательный банк. Смоленский переименовал свой банк в “СБС-Агро”.
Давосский пакт имел еще одно неожиданное последствие. Он показал, что телевидение имеет огромное политическое влияние в новой России. Первооткрывателем был Гусинский, который испробовал мощь телевидения в 1994—1995 годах, когда канал НТВ с критических позиций освещал войну в Чечне. Но выборы еще более наглядно продемонстрировали, что телевизионные каналы могли создавать и уничтожать. Их следующей жертвой стал генерал Лебедь, которого Ельцин поставил во главе Совета безопасности. В августе он подписал с чеченцами важный договор о прекращении огня, но потом, когда Ельцин начал готовиться к сложной операции на сердце, стал допускать в его адрес откровенно оскорбительные высказывания. Ощущая вакуум власти в Кремле, Лебедь говорил о Ельцине так, как будто он уже мертв. Те же самые каналы ОРТ и НТВ, которые сделали из него серьезного кандидата, теперь бесцеремонно громили Лебедя, сообщая нелестную информацию о нем. На канале НТВ показали видеозаписи, часть которых, по собственному признанию журналистов, была сделана за полтора года до эфира. Они были посвящены ультранационалистической, фашиствующей группе, известной под названием “Русский легион”, маршировавшей по улицам Санкт-Петербурга и якобы представлявшей собой силы Лебедя. 17 октября Ельцин уволил Лебедя. Андрей Рихтер, преподававший журналистику в Московском государственном университете и возглавлявший в нем Центр юридической информации, сказал, что телевизионные каналы выступили в роли сторожевых псов Кремля.
Березовский не испытывал угрызений совести на этот счет: политическое влияние было главным преимуществом, которое давал ему канал ОРТ. Но у Гусинского появились сомнения, которые с годами усиливались и переросли в полное раскаяние. Когда я попросил его мысленно вернуться к событиям 1996 года, он сказал, что решение оказать поддержку Ельцину было “сознательным, но ошибочным”.
“Думаю, что мы учились как общество, — сказал он, — и я учился вместе со всеми. Мы учились тому, что благородные цели не могут быть достигнуты грязными методами. Сегодня я уверен в этом”.
После эйфории летней кампании для Чубайса год закончился непросто. Ельцин впервые открыто признался в том, что нуждается в операции на сердце, которая назначена на ноябрь. Чубайс очень хотел работать вне правительства, но, к своему огромному огорчению, был вынужден стать одним из ближайших помощников Ельцина в Кремле. “Я был назначен руководителем президентской администрации, но настоящего президента не было, — вспоминал Чубайс. — Физически президент отсутствовал”. Никто не знал, выдержит ли Ельцин операцию. Вместо быстрого начала второго срока правления Ельцина России предстоял длительный зимний период застоя. “Старик” снова впал в спячку.
Чубайс стал думать о том, что, возможно, пришло время изменить правила игры.
