— Очень хорошо, Киллиан. Мы рады, что ты удостоил нас своим присутствием сегодня. — Брюстер наклонился ближе ко мне. — Но, тем не менее, за свое поведение и пререкания в моем кабинете ты заслужил двухдневное отстранение от занятий в стенах школы под моим наблюдением. И… — он улыбнулся, — я не оставлю без внимания твое сегодняшнее опоздание.

— Но у меня же есть записка, — возразил я.

— В ней что-то говорится об опозданиях? — Брюстер перевернул лист, будто ища, нет ли каких либо дописок с другой стороны.

— Вам принести еще одну записку? — глухо спросил я. Легче было бы набить ему морду, чем сдерживаться, чтобы не нахамить.

Брюстер сложил руки за спиной и качнулся, встав на носки.

— Как думаешь, задержка в школе после уроков будет достаточным наказанием за опоздание?

Еще один час в этой чертовой дыре?

— Я думаю, вы…

Алона больно ткнула меня под ребра, и я вздрогнул.

— Кнопки, — зашипела она.

Брюстер смотрел на меня, вопросительно подняв брови.

— Хорошо, задержка так задержка, — пробормотал я.

— Отлично, — кивнул он. — После тебя. — Он повернулся и вытянул руку по направлению к школе в приглашающем жесте.

Я сглотнул, подавляя вздох, и пошел к школе. Ненавижу делать что-то по его желанию или просьбе.

— Видишь? — прошептала Алона. — Было не так уж и…

— Пока я не забыл, Киллиан, — сказал позади меня Брюстер, — должен похвалить тебя за твои… интересные музыкальные предпочтения.

Я застыл на месте.

— Я ожидал нечто крикливо-резкое, но Бетховен, Чайковский и Пахельбель? Точно не звезды сегодняшнего MTV.

Во-первых, не MTV, а MTV2. По MTV не играют музыку, а показывают клипы. И во-вторых, он что, слушал мой айпод? Чистые белые наушники-капли Марси побывали в грязных ушах этого старикана?

Сжав кулаки, я начал разворачиваться. Может быть и исполнится заветное желание Брюстера выкинуть меня из школы. Все-таки стоит хоть разок врезать ему по роже, почувствовать кулаком его подбородок и гордиться потом разбитыми костяшками пальцев.

Алона отчаянно шептала мне что-то на ухо:

— …Падаешь прямо в его ловушку. Боже, ты просто ужасен. У тебя нет никакого самоконтроля?

— Скажи что-нибудь хорошее, — автоматически попросил я ее.

— Что ты сказал? — ​​Брюстер, нахмурившись, поравнялся со мной.

— С ума сойти можно, — пробормотал Алона. — Ладно. Я думаю, ты правильно поступаешь, выступая против обидчика, но это — игра, и если ты хочешь выиграть, то должен научиться играть по правилам.

Не уверен, что ее слова можно было засчитать за «что-нибудь хорошее», учитывая то, что она по-прежнему критиковала меня…

Будто прочитав мои мысли, она ворчливо продолжила:

— Твои глаза не такие уж и жуткие, какими мне казались сначала. Они вроде даже… симпатичные.

— Вот спасибо, — сказал я.

— Что? — начал раздражаться Брюстер. — Киллиан…

— Я говорю: вы сказали что-то хорошее. Спасибо за это, — сымпровизировал я.

Поймать меня на лжи он не сможет, так как я действительно почти повторил свои же слова. И то что я хоть немного выбил Брюстера из игры помогло справиться с желанием дать ему по роже. А может мне помогли справить с собой слова Алоны о моих глазах. От Королевы Оскорбительных Выпадов и Неодобрительных Взглядов это была практически песня похвалы.

Брюстер выглядел ошарашенным.

— Если хотите, я запишу вам диск, — предложил я, просто чтобы полюбоваться тем, как его перекосит.

Брюстер долгий момент смотрел на меня, беззвучно шевеля открытыми губами, а потом наконец смог взять себя в руки и прочитал мне лекцию о федеральных законах, касающихся несанкционированного копирования музыки. Промчавшийся мимо нас автомобиль Джеса Макгаверна, паркуясь на стоянке, осыпал нас кусочками гравия и поднял тучу пыли.

Брюстер резко заткнулся и, ничего мне больше не сказав, направился в сторону Джеса.

— Совсем неплохо для новичка. — Алона стояла у моего плеча, и концы ее шелковистых волос щекотали мне руку.

— Спасибо.

Я не пошел вперед, по-глупому надеясь, что она так и будет стоять рядом со мной, но она изящно и грациозно, как и при жизни, двинулась к школе.

— Это было легкой частью.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась она.

Я указал на вход в школу, где даже с такого расстояния было видно собирающуюся толпу. Розовое платье, тускло поблескивающее ведро со шваброй, восьмидесятилетний африканец, на несколько дюймов возвышающийся над остальными… Я не видел лиц, но прекрасно понимал, кто меня ждет.

— А, эти. — Алона пренебрежительно махнула рукой. — С ними я справлюсь.

Я поднял бровь.

— Не будучи жестокой?

Ее плечи поникли.

— Но я же делаю хорошее дело, помогая тебе…

Я покачал головой.

— Если ты хочешь рисковать…

Она душераздирающе вздохнула.

— Ладно, ладно. Буду держать их подальше от тебя и буду с ними хорошей. — Она уперла руки в бедра и мотнула головой, отбрасывая назад волосы. — Вряд ли это так уж и трудно. Ты же знаешь, меня три раза избирали королевой бала. Я с легкостью завоевываю расположение людей.

Да уж. Нужно быть готовым в любой момент бежать — на всякий случай.

— Готова? — тихо спросил Киллиан, направляясь к главному входу в школу.

— А то! — закатила я глаза.

Он ведет себя так, словно мы идем на войну. Если не появится его темный, туманный, вихрящийся папочка, то боятся нечего — они же обычные люди. Мертвые, но тем не менее люди. А я нравлюсь людям. Нельзя выигрывать в конкурсах популярности, которые так любят проводить в старших классах до самого выпуска, если не умеешь работать с толпой.

Кстати, говоря о толпе — она спешила к нам, проходя в буквальном смысле слова через двери, стекло и металл, шумно крича и требуя чего-то от Киллиана.

— Началось, — прошептал он.

Духи окружили его, отталкивая меня локтями и плечами.

— Осторожно! — воскликнула я, но, сомневаюсь, что кто-то это услышал. Стоял невероятный гам. Все одновременно кричали, умоляли и просили о своем.

— Ты вернулся. Я же говорил тебе, что он…

— А я и не говорил, что он не вернется.

— Одна маленькая услуга. Пожалуйста, ты должен…

— Моя внучка должна знать, что ее мама…

Я вдруг поняла, что за всей этой толпой не вижу Киллиана. Она поглотила его.

— Эй! — попробовала я. Вчера мои крики достигли цели. — Эй, покойники!

Девушка в жутком розовом платье в горошек бросила на меня через плечо неприязненный взгляд. Остальные вообще не обратили на меня внимания.

А это может стать проблемой.

Должна признаться, что не привыкла к тому, чтобы меня игнорировали. Поэтому меня это не на шутку разозлило.

Пригнув голову, я ринулась сквозь толпу, прочищая себе путь локтями и ступая прямо по чужим ногам. И пофиг на все их ахи и охи.

Киллиан стоял в самом центре, ссутулившись и закрыв глаза. Он будто молился кому-то, чтобы его спасли. Пусть я мало что понимаю в происходящем, но уж точно не позволила бы всем этим лузерам меня доставать. И Киллиан не должен позволять, тем более когда у него есть то, что им нужно. Он должен был бы их всех построить. Но бог с ним. Не может сам о себе позаботиться — значит, я о нем позабочусь, пока он помогает мне. При этом все только выиграют.

Я резко развернулась лицом к большинству духов, загородив спиной Киллиана. Он на секунду напрягся, но потом расслабился, поняв, что это я.

— Слушайте сюда, фрики.

— Фрики? Что она имеет в виду под…

— Она страдает от мании величия.

— Не обращай на нее внимания. Пусть говорит, что угодно, ее слова ничего не значат.

Это заявил мой приятель уборщик, тут же попытавшийся оттолкнуть меня от Киллиана плечом.

— О нет, даже не думай. — Я ударила его по рукам. — Киллиан мой. Мой, мой, мой! Хотите что-то от него? Придется сначала иметь дело со мной.

Затем случилась странная вещь. Как только слова вылетели у меня изо рта, все призраки… эм, духи, замерли. Застыли, как покойники, на своих местах, простите за каламбур. И вдруг, возникший из ниоткуда порыв ветра отбросил их назад. Они зависли в воздухе, точно сушившаяся на вешалке одежда, и их колыхало на ветру где-то в трех футах от нас.