Через час, худо-бедно, с военным обучением покончили.
— Надо бы и Ягодку чем-нибудь снарядить, — призадумался Жбанов.
— А курок она когтями скрести будет? — уточнил Константин.
— Есть у меня пара коллекционных «вальтеров», я бы даже сказал уникальных. Там детали, которые можно было сделать из дерева, сделаны из мореного дуба, остальные элементы снаружи покрыли древесиной, даже курок. От этого оружие потяжелело и увеличилось в размерах, но в обойме каждого по шестнадцать патронов. Еще есть с десяток ножей с деревянными рукоятками. Сможешь пользоваться хоть чем-то из этого?
— Тащи все! — благосклонно скомандовала кошка.
Федор покопался на стеллажах и вытащил два объемных футляра. Когда он открыл их, все ахнули и присели, разглядывая столь необычное, но не менее опасное оружие. Об их стоимости можно было только догадываться. Щеки оружия украшали золотые узоры, искусно вырезанные на деревянных частях.
— Душу дьяволу за них продал? — предположила дева-Яга, не смея отвести взгляда от предложенного великолепия.
— Ты на кого-то еще кроме меня работаешь? — спросил подозрительно Константин. — Или ты оружейный барон?
— Эти вещи, конечно, бесценны, но достались они мне бесплатно, — улыбнулся Федор.
— Не гони!..Врет и не краснеет! — хором возмутились Самойлов и Ягодка.
— Помнишь, я тебе звал на Эверест? — обратился он к другу. — Ты тогда отказался и я двинул один. Там познакомился с группой альпинистов. Как-то мы сдружились сразу и решили отправиться вместе совершать подъем. Среди них старичок один был, Митяй. Слово за слово зацепились мы с ним языками за тему об оружии, с тех пор нас не оторвать друг от друга было, даже на следующий день, когда мы подъем начали.
Он вообще помешанный на этом деле. И вот карабкаемся, спорим о своем. И тут, тот с кем Митяй в паре шел, срывается и скользит вниз, остановился за выступом, который только преодолели. Висит на Митяевой страховке, а тот видимо заговорился и плохо закрепился. Мой новый знакомый срывается и летит вслед за напарником, я его еле успел за руку схватить. Там уж и остальные подоспели, помогли. Дед от благодарности, что жизнь ему и, как оказалось, его зятю спас, сделал мне такой вот подарок, а уж откуда у него такие вещицы не знаю.
Друзья как-то погрустнели, когда узнали, что их догадки неверны о появлении этих драгоценностей в доме Жбанова.
Федор покрутил рядом с кошкой пистолет.
— Ума не приложу, как это добро к тебе приладить, — обратился он к Ягодке.
— Элементарно! — сказала кошка.
Оружие завибрировало и подлетело, прямиком к своей новой хозяйке, как металл к магниту. Федор было испугался, что кошка поранится, но зря. Оружие зависло в сантиметре от черной шкурки и теперь Ягодка выглядела впечатляюще. По бокам висели «вальтеры», ножи расположились сверху, вдоль спины, их лезвия торчали в разные стороны, словно иголки у ежа. Кошка прошлась по комнате, совершив круг почета, тихонько позвякивая лезвиями ножей для устрашения. У мужиков отвисли челюсти, пробив пол.
— Вроде нигде не жмет! — произнесла Ягодка, довольная произведенным эффектом.
Осталось последнее — набрать боеприпасов. Обоймы и рожки брали оптом, кто сколько унесет. Федор опять взглянул на нижние полки, где лежали гранаты и он закручинился:
— Эх, почти полный ящик лимонок остается, жаль! Судя по вашим рассказам о болотных тварях, он нам очень бы пригодился.
— Думаю, я знаю, как решить и эту проблему, — сказала кошка, походившая сейчас на животное под названием дикобраз, колючая и опасная.
Ягодка царственной походкой прошла мимо ящика, слегка погладив его кончиком хвоста, чисто из кокетства, и деревянная тара послушно двинулась за ней по воздуху, как на веревочке.
— Гениально! — восхитился Федор и для пущей безопасности переложил обратно лимонки из Костиного рюкзака в ящик.
Пока Жбанов был занят, Ягодка дернула когтями Константина за штанину и взглядом напутствовала его к действиям, мол, договор надо выполнять. Он хитро подмигнул кошке и не спеша подошел к другу.
— Федь, тут такое дело, можно Ягодку у тебя поселить?
Жбанов перестал возиться с рюкзаком и с удивлением посмотрел на друга.
— Ты просишь меня поселить у себя Ягодку? — переспросил Федор.
В голосе звучало столько удивления, что Константин никак не мог понять от радости это или от разочарования.
— Ну, да. Понимаешь у меня кажется…, — договорить до конца свою мысль он не успел, потому что уже задыхался в могучих объятиях товарища и мог лишь сипеть, словно съел десять кило мороженного, — алле-рги-йя.
— Это ж здорово! — радовался Федор, как детвора воздушному змею. — А она-то согласиться?
— Так она меня и подначила, сама боялась спрашивать, вдруг откажешь.
Федор оттолкнул друга и бросился к кошке:
— Ягодка, да я всеми руками «ЗА»! — горлопанил он, подхватывая кошку, не обращая внимания на опасно наточенные ножи, которые все еще фланировали возле ее драгоценной шкурки.
Внезапно внучка ведьмы стала трястись и Федор не на шутку испугался, что на радостях что-то сломал у нее и потому трепетно опустил на пол, потерявшую сознание Ягодку. Рядом с глухим стуком попадали ножи и «Вальтеры».
— Где болит? — причитал Жбанов. — Костя, вызывай скорую!
— Скорее ветеринарку, — неуверенно пробормотал Самойлов и подошел поближе.
Кошка перестала дрожать и пошла легкой рябью, словно вот-вот растворится, но вместо этого обернулась красой-девицей. Федор тут же бросился делать искусственное дыхание, за что получил хорошую пощечину. Звонкую и обжигающую. Такую, какую умеют делать только женщины, из кокетства.
— Ты чего нас пугаешь? — наехал на Ягу Константин, помогая ей встать.
— И как же с вами такими пугливыми идти на болото? — взмахнула руками Ягодка.
— Объясни, что случилось, зачем в человека обернулась?
— Я этого не делала, оно само. Постойте, такое странное ощущение, — кошка закрыла глаза, а ребята насторожились, — кажется, ко мне вернулась магия. Ох, и сколько ж ее накопилась, хоть в одиночку на болотника иди.
— Как в сказке! — недоверчиво нахмурился Константин.
— Так что, колдовство развеялось? — подал голос Жбанов.
— Похоже на то. Эти детские игрушки мне больше не понадобятся, — кивнула Ягодка на свою амуницию из ножей и пистолетов.
Федор спорить не стал, но на всякий случай сложил все к себе в рюкзак.
Друзья двинулись завоевывать болото Тофа, перед операцией заскочили в круглосуточный супермаркет, оружие оставили в машине с Ягодкой.
Жбанов набрал в магазине дистиллированной воды, а Самойлов тридцать кусков мыла.
Кассирша не смогла сдержать удивления и поинтересовалась, зачем столько хозяйственного мыла.
— Мы поспорили на миллион, — серьезным тоном произнес Федор и обличающее тыкнул пальцем другу в грудь. — Что он за ночь съест тридцать кусков мыла, запивать можно только водой.
— Рублей или долларов? — поинтересовалась кассирша, заметив недоумение на лицах странных покупателей, пояснила:
— Миллион чего?
— Бразильских рублей, — вывернулся Самойлов, ставя в тупик кассиршу неизвестной валютой.
Ну, что сказать, обидно ему стало, что девушку заинтересовала наличность, а не то, как он себя утром будет чувствовать после такого спора. Извечный конфликт между мужчинами и женщинами, построенный на непонимании сторон.
Когда друзья вернулись в машину, на переднем сидении горько кручинилась Ягодка, снова вернувшись в образ кошки.
Мужчины при виде женских слез, конечно, растерялись и стали наперебой узнавать их причину.
— Я надеялась, что проклятье снялось, — пояснила она, захлебываясь слезами. — А оно на время только. Я снова беспомощная кошка.
— Если хочешь знать, я тебя боюсь больше, чем охотничью пиявку, — открыл свой секрет Самойлов.
Ягодка приняла заявление, как комплимент, и относительно повеселела, по крайней мере, затопить слезами салон автомобиля больше не пыталась. Жбанов тоже расстарался на комплименты о неземной красоте, остром уме и великолепном характере кошки. Как предположил Константин, говорил друг искренне и от души, словно только и ждал момента, чтобы поподробнее рассказать Яге младшей о самой себе. Слушать это было невыносимо, потому что та, кому хотелось сказать то же самое и даже больше, находилась далеко. Чтобы отвлечься от ностальгической тоски, Самойлов принялся разворачивать мыло из упаковки — делал его готовым к употреблению, если возникнет надобность.
