Поднятая в воздух шумным проломлением стены пыль и мелкие частицы, осыпавшие комнату, упорно лезли в рот, будто всю жизнь мечтали оказаться съеденными. Они забивали глаза, уши и нос, залезали под одежду, словно пронырливые муравьи. Куча мала дружно чихала, отчаянно терла глаза и грязно выражалась, но против пыли помогало не сильно.

Как только бравые ребята смогли различать предметы более-менее четко, то остолбенели от неожиданности. В прямом смысле. Дружинники резко повскакивали и вытянулись, как баобабы по стойке смирно.

В комнате замерли лешие, приготовив боевые заклинания и на всякий случай открыв рот от изумления.

— Василиса! — Константин прошел через разбитую стену и кинулся к лесовке.

Схватил в объятия и закружил по комнате. Дубки смотрели на них с умилением.

Леший

Наша небольшая компания в полном составе пыталась придать глазам естественный размер и вспомнить, как правильно нужно дышать.

Я мог ожидать чего угодно, даже извержения вулкана на болоте. Готов был даже простить, что этим вулканом оказалась моя ворвавшаяся дружина. Но то, что холопистый ивашка обнимал Василису, из-за которого мою дочь теперь приходится отдавать замуж за мерзкого болотника, я простить не мог. Боевое заклинание, сложенное в руке, усилил дополнительной энергией и обрушил страшное заклятие на причину всех бед.

Не сработало. Лишь пыль вокруг вздыбилась белесыми облаками и из-под завалов, наконец, вылез придавленный дружиной осинник. Остап был в синяках, ссадинах, но отчего-то очень довольный. Видимо, тому факту, что выжил. Мда, это странно с таким везением.

Я захлопал глазами, не понимая, отчего моя сила на нем не сработала.

Колобок же был готов сплясать что-нибудь зажигательное от радости.

— Костя, вы живы?! И смогли бежать! А мы уж и не знали, как вам помочь, — ворковала Василиса.

— Наконец-то, я тебя нашел. Теперь не отпущу, любимая. Слышишь? Я тебя люблю, и жить без тебя не могу!

Василиса зарделась и положила голову ему на плечо.

Тем временем, я решил действовать аккуратнее. Прощупал паренька, вроде обычный ивашка, только мысли его не читаются и словно анти магический щит на нем. Вся магия от него отскакивает, как орех о стену. Чудеса какие-то!

Из филосовских изысканий о человеческой аномалии супротив магической атаки меня вывело нахальное заявление ивашки, который схватил Василису за руку и потянул к проломанной стене:

— Скорее идем, я тебя заберу отсюда! — он остановился и с глубокой нежностью посмотрел в глаза возлюбленной. — Я тебя никому не отдам. Жизни без тебя не представляю. Ты со мной?

Лесовка вспыхнула от признаний, голова пошла кругом от происходящего, но она нашла в себе силы кивнуть в знак согласия пойти хоть на край леса за любимым ивашкой. Их губы сближались, собираясь сомкнуться в нежном поцелуе.

Грянул гром.

Я еле сдерживаясь, чтобы не переубивать всех присутствующих, схватил дочь и стал оттаскивать от городского, но он вцепился в Василису хваткой голодного медведя после спячки.

— Василиса, пошли со мной, неужели ты хочешь выйти за Тофа? — принялся увещевать ивашка и нагло так тянул мою дочь в свою сторону.

— Не бывать этому! — рявкнул я, вырвав из его цепких рук дочь, я хоть и стар, да не промах. — Из-за тебя она попала в такую ситуацию, но по своей глупости. Пусть это будет последняя оплошность в ее жизни и она с честью ответит за свои поступки. Не опозорит лес и себя. Пока существует надежда на милость детей Земли, а с тобой — она сгинет навсегда!

— Нет! Я не отдам ее вашим карателям. Я — человек и у нас свои принципы, поэтому никто из нечисти не посмеет указывать мне, что делать и ваши дети Земли тоже.

— Хорошо он приложился о стену! — пробубнил в сторонке Иваныч, но к его огорчению я заметил и вспомнил о нем, громко рыкнул:

— Воевода!

Старый дубок подошел и вытянулся по стойке смирно.

— Слушай мой приказ. Вывести ивашек с болота и из леса, — в сердце отчего-то закралось сомненье в правильности моего поступка, но гнев нес меня дальше:

— Если вздумают вернуться — убить!

Дочь испуганно ойкнула. Иваныч хотел что-то сказать в оправдание, но я в тот момент не мог слушать. Ярость заглушала разум и толкала на необдуманные поступки.

— Выполнять! — гаркнул я так, что даже сам вздрогнул. — С тобой и дружиной я разберусь по возвращении в Чертог.

Ивашка уходить не собирался и с вызовом барана пялился на мою обозленную особу лесных кровей. Я не отставал и зыркал в ответ. Рядом с Константином угрожающе напряженно встал его друг, предварительно отстранив к стене Ягодку. Дубовые мордовороты с ласковыми, сильно смахивающими на волчий оскал улыбками, медленно сжимали вокруг них кольцо, поигрывая в руках увесистыми дубинками. Трое из дружины все еще почесывали огромные шишки на затылке и недовольно морщились от боли.

— Не дурите, ребята! Нас числом больше, — сурово молвил Иваныч.

— Однако это не помешало Федору раскидать вас в тоннеле, — дерзко ответил ивашка.

Я удивленно вскинул правую бровь. Воевода неуверенно топтался с ноги на ногу и виновато уходил взглядом от ответа. И мне пришлось обратиться к не любимому для меня методу, прибегал к нему крайне редко, заглянул в воспоминания Ильи. Проще читать, конечно, людей. Они, как прозрачный ручей — мысли, словно вода из них сама льется, будто через решето. Но тут загвоздка была. Константин закрыт каменной стеной от меня, не проломить. Другой ивашка, богатырской наружности, проще — любовь к Ягодке из него снежной лавиной катится, а то, что произошло в тоннеле понять невозможно, так как люди в темноте не могут видеть. К нечисти в голову лезть сложнее, но вполне выполнимо. Только ощущение потом, словно кошку съел, а шерсть во рту застряла. Долго потом от малюсеньких волосков отплевываешься.

Но этот раз того стоил. В воспоминаниях Ильи я увидел, как отчаянно бился ивашка и громил в хворост мою дружину. Эх, коли б не обстоятельства, просил бы его к воеводе в отряд, не смотря на то, что человек. Нам такие богатыри завсегда сгодятся.

— Не дури! Не будет счастья, коли без отцовского благословения дочь уйдет к суженому, — философски изрек Иваныч, я аж почтением проникся к его умным речам.

Эка ж как выкрутился. И без драки. Не узнаю воеводу, ему только дай заварушку устроить, или войной кого разгромить. Видно, тоже богатырь ему приглянулся.

Самойлов взглянул с надеждой на Василису, та томно вздохнула, показывая, что прав старик Иваныч, прав. Без отцовского позволения не бывать мира в доме молодых, мол, это и семечко не проросшее знает.

Пригорюнился Константин, друг хлопнул его по плечу:

— Пошли. Не сделаешь тут ничего.

Дружинники оттеснили их от нас с дочкой и ненавязчиво повели к дыре в стене. Воспользоваться дверью, слава лесу, ни у кого желания не возникло.

— Ягодка, ты не идешь с нами? — удивленно обернулся Федор.

— Позже, сама вас найду! Иди. Не переживай.

И процессия продолжила тяжелой поступью удаляться из виду в проеме. Словно на похоронах. Сердце у меня сжалось от плохого предчувствия. Не уж то что-то неправильно сделал? Не ошибся ли? Не спилил ли сук, на котором сидел?

Распахнулась дверь, резко и внезапно. Колобка стоявшего рядом подкинуло, и он приземлился мне в руки. В проеме стояла наша проводница. Видно, что она собиралась произнести какую-то речь, но обозрев хаос творящийся в комнате, слова застряли у нее в горле. Кажется, кикимора даже забыла, как дышать. Не хватало только осложнений, связанных с ее незапланированной кончиной.

Я подбросил в воздухе колобка несколько раз и, не найдя ничего умнее, молвил:

— А мы тут от скуки колобка об стену бьем!