Петр не был легендой, как подозревают иные, еще при жизни. В последующие же 200 лет он постепенно стал восприниматься не просто как герой ранней церкви, но как важная часть ее тайны. Те всего лишь двенадцать слов, которые передает Евангелие от Матфея (в латинском варианте вокруг купола базилики начертаны только десять), в большей степени, чем сам Петр, стали основанием для возведения здания церкви Христовой. А когда в начале IV века первый крупный храм начали строить на том месте, где, как предполагалось, покоятся его останки, не было сомнений, чье имя он будет носить.

Рим, второе столетие нашей эры. Христианская община выросла численно, развивалась она и в организационном отношении, однако ей предстояло еще проделать долгий путь. Состав ее был чрезвычайно пестрым. Первые группы христиан состояли почти исключительно из евреев, однако теперь численность последних стала падать: многие эмигрировали из Иерусалима в Пел-лу (где теперь находится королевство Иордания) в 66 году после казни их главы, Иакова. Христианская община Рима теперь по своему составу состояла в подавляющем большинстве из неевреев, и с течением времени их число все более увеличивалось.

Как ею управляли? Хотя святой Ириней Лионский приводит список первых тринадцати «пап», от святого Петра до своего друга Элевтерия (ок. 175-189), важно учитывать, что по крайней мере вплоть до IX века слово «папа» (восходит к греческому papas, «батюшка») прилагалось к любому старшему члену общины, так что Риму в то время еще было далеко до того, чтобы стать епархией в том смысле, в каком мы понимаем это слово сегодня. Римскую церковь как таковую не принимали, и она не пользовалась уважением. Помимо всего, у Римской империи была собственная официальная религия, хотя никто всерьез ее не исповедовал, — и христиане, где бы они ни были, по-прежнему предпочитали держаться тише воды, ниже травы. Кошмар нероновских времен закончился, однако случаи гонений могли произойти вновь и иногда происходили. Так, например, довольно опасным был период правления императора Домициана (81-96), который сам тешил себя иллюзиями собственной божественности и требовал, чтобы к нему обращались как к «господину и богу», dominus et deus. К счастью для христиан, его убили во время дворцового переворота, и они были склонны усматривать в его судьбе знак божественного гнева.

Первая половина II столетия стала временем если не благосклонного, то по крайней мере непредвзятого отношения со стороны некоторых императоров к их подданным-христианам: Траян, Адриан и Антонин Пий (правили с 96 по 161)[7] были склонны оставить их в покое. Но к этому времени империя охватывала огромную территорию, и не все провинциальные наместники разделяли такой либеральный подход. Всегда имелась возможность найти оправдание случавшемуся время от времени кровопролитию. Кроме того, народ требовал зрелищ, а зверям нужно было что-то есть. Два наиболее выдающихся церковных деятеля того времени, святой Игнатий, епископ Антиохии (первый писатель, использовавший греческое слово catholic, или «всеобщий», в его религиозном значении), и его друг святой Поликарп, епископ Смирны (горячий поклонник святого Павла и предполагаемый автор нескольких посланий последнего), приняли мученическую кончину — первого растерзали львы на арене ок. 110 года, второго закололи примерно полстолетия спустя в возрасте восьмидесяти шести лет после неудачной попытки сжечь его на костре.

Игнатий и Поликарп были жителями Леванта, и это иллюстрирует другую проблему ранней церкви в Риме: христианство являлось по преимуществу левантийской религией, а большая часть его адептов была сконцентрирована в грекоязычных районах Восточного Средиземноморья. Если смотреть с исторической точки зрения, то христианские общины, возникшие благодаря святому Павлу и его последователям в Малой Азии, Египте, Сирии и Греции, приобрели гораздо большее значение, чем сравнительно малые группы христиан в Италии. Александрия к тому времени являлась вторым городом империи, а Антиохия, где слово «христианин» вошло в обиход впервые, — третьим. Таким образом, в интеллектуальном отношении эти города были несравненно более значимыми, чем Рим. Несмотря на то что греческий (даже в самом Риме) стал первым языком христианства и продолжал господствовать в литургии вплоть до середины IV столетия, а в I и II веках почти все папы были греками, среди них не оказалось мыслителей, богословов или хотя бы способных администраторов. Несомненно, они не относились к числу интеллектуалов, подобно епископам Антиохии, Смирны и их друзьям.

Однако такой подход, что в общем-то неудивительно, неприменим к римской церкви. В течение первых двух столетий своего существования заботой пап являлось сохранение собственного господства. Рим, как они всегда указывали, был не только столицей империи; он был местом, где покоились останки Петра и Павла, двух гигантов раннего христианства. Как ни странно, наиболее красноречивым и умевшим убеждать поборником дела римской церкви оказался еще один житель Леванта — святой Ириней. Мальчиком он слышал проповедь Поликарпа, и потому считается, что он был уроженцем Смирны. Однако Ириней поселился на Западе, став епископом Лиона сразу после страшных гонений, имевших здесь место в 177 году (их устроил ярый противник христиан Марк Аврелий, император-философ, которому следовало бы проявить больше благоразумия). Для Иринея римская церковь была «великой и знаменитой, к которой по причине ее первенствующего положения должна обращаться каждая церковь, то есть верные, где бы они ни находились».

Сын и наследник Марка Аврелия Коммод в целом считается одним из самых порочных римских императоров. Император, становясь все более неуравновешенным, стал отождествлять себя с Геркулесом и регулярно устраивал зрелища на арене, убивая диких зверей в неимоверных количествах, и даже внес себя в списки гладиаторов. В этом качестве Коммод, как передают, выступал не менее 735 раз — излишне говорить, что всякий раз он выходил победителем. Убийство его — раньше или позже — становилось неизбежным, но есть что-то символическое в том, что человек, который задушил его 31 декабря 192 года, был отменным борцом. Эдуард Гиббон, первый великий историк, у которого ученость сочеталась с чувством юмора, пишет: «Он проводил свое время в серале, состоявшем из трехсот красивых женщин и стольких же мальчиков всякого звания и из всяких провинций; а когда все хитрости соблазна оказывались недейственными, грубый любовник прибегал к насилию. Древние историки подробно описывали эти сцены разврата, при которых нарушались в одинаковой мере и законы природы, и правила пристойности; но их слишком точные описания невозможно передать приличным языком нашего времени».

Однако для христиан жизнь стала намного легче, чем при его отце, — до такой степени, что евнух по имени Гиакинф стал первым (и почти наверняка последним) человеком в истории, который выполнял обязанности смотрителя гарема из 300 человек и одновременно пресвитера христианской церкви. Именно благодаря ему и любимой наложнице императора Марции папа Виктор I (189-199) — в те периоды, когда он не находился в отчаянной ссоре с общинами вне Рима из-за времени празднования Пасхи — мог проникать в императорский дворец и обеспечивать интересы своей паствы. По крайней мере в одном случае ему удалось добиться крупного успеха, когда он сумел спасти группу христиан от страшной участи — принудительных работ на железных и медных рудниках Сардинии.

К началу III столетия папы занимались уже установлением своего контроля над церковью Азии и достигли в этом деле немалого прогресса. Отдельные периоды гонений различались в зависимости от позиции, а временами даже от настроения правящего императора; однако репутация христиан серьезно укрепилась в результате того, что двоих наиболее враждебных им принцепсов, Деция[8] и Валериана, подобно Домициану, постиг несчастливый конец: первого убили готы в 249 году, второй одиннадцатью годами позднее попал в плен к персидскому царю Шапуру, который использовал его все оставшиеся годы как подставку при посадке на лошадь. К счастью, Галлиен, сын и преемник Валериана, стал проводить иную политику, нежели его отец, не только позволив христианам спокойно отправлять культ на территории всей империи, но и обращать людей в свою веру. К этому времени существовало несколько соперничающих религий, в том числе культ Митры, Непобедимого Солнца (Sol Invictus) и, конечно, старых олимпийских богов, почитание которых поддерживалось более благодаря жречеству и древней традиции, нежели подлинной вере; однако в Риме к этому времени христиане численно превосходили их всех.